— Отпираться бессмысленно, — сказал городовой, представительный мужчина с изрядно выдающимся брюшком, — вас опознали.
Он встал из-за стола, прошелся по комнате и навис над подозреваемым.
— И что это доказывает? — устало спросил менестрель.
— По крайней мере, то, что вы там были, — сказал городовой и вернулся за стол.
Тамерон тяжело вздохнул, осознав, что отпираться действительно бессмысленно.
— Да, я был заперт в комнате на втором этаже, и после того как появилась возможность оттуда выбраться, тут же ею воспользовался.
— Почему вы не дождались охранку?
— Внизу происходило что-то невообразимое, и это сильно меня напугало, — честно сознался юноша. — Желание поскорее убраться из этого ужасного места оказалось сильнее гражданской сознательности.
— Стоило бы задержаться, чтобы дать показания и не наводить на себя подозрения, — отчитал его городовой. — А позвольте поинтересоваться, что за магию вы использовали, чтобы проломить стену?
— Видите ли, уважаемый, — сказал Тамерон, — я ничего такого не творил по той простой причине, что не умею делать подобные вещи. К тому же, у меня нет разрешения на магическую деятельность в Туроне.
— Так вы, оказывается, законопослушный человек! — хлопнул себя по коленям городовой.
— Ну, я бы не стал этого утверждать. — Тамерон понизил голос до шепота, что заставило писца вытянуть шею, чтобы не пропустить ни единого слова. — В Блавне у меня были неприятности с охранкой.
— Да что вы говорите? — в притворном удивлении всплеснул руками городовой.
— Дело в том, что публика на моем выступлении испортила кое-что из городского имущества, а штраф наложили на меня. В общем, я счел это несправедливым. Кроме того, размер назначенной выплаты оказался непомерно высоким, а долговая яма столь непривлекательной, что я был вынужден бежать, — скромно потупился юноша.
— Прискорбно, — констатировал городовой. — Полагаю, вы прекрасно знали, что в Туроне судебные решения других княжеств не имеют силы, — сощурился он.
— Не буду этого скрывать, — улыбнулся юноша. — Я всего лишь надеялся, что вы дадите запрос в Блавну и выясните, что я действительно менестрель.
— А что мешает менестрелю быть убийцей? — сделал брови домиком городовой.
— Да как же вы не понимаете! — вскочил Тамерон, но тут же был водружен на место двумя дюжими охранниками.
В это мгновение дверь распахнулась, в комнату вошел человек в плаще с эмблемой церопуса на плече и сверкнул маленькими колючими глазками на Тамерона.
— О-о-о! — застонал менестрель и спрятал лицо в ладонях.
— Особый уполномоченный Крац на службе у магистра первой степени Дарга Лебериуса из Харанда, — отрапортовал он и передал городовому письмо. — Я прибыл за этим юношей.
— Так, так, — пробежав глазами текст, пробормотал тот. — Занятная история получается. Выходит, убитые сопровождали задержанного в соседнее княжество. Охраняли, стало быть. К тому же, опекали его столь тщательно, что запирали на замок при каждой возможности. Таким образом, показания… э-э, — городовой взглянул на въездные документы менестреля, — Тамерона Лебериуса совпадают с результатами нашего расследования и представленными бумагами.
— Во всяком случае, — сказал особый уполномоченный, — это доказывает, что задержанный никого не убивал, а значит, его можно отпустить.
— На мой взгляд, формальности должны быть соблюдены, — насупился городовой и обратился к писцу: — Опись вещей задержанного уже составлена?
— Да, господин городовой, — кивнул тот. — За исключением одного предмета.
— Что за предмет? — удивленно приподнял брови начальник.
— Слева от вас, в кисете, — указал писарь.
Городовой развязал кисет и вытряхнул на ладонь небольшой черный камушек с неровными краями.
— Что это? — обратился он к Тамерону.
— Анагерий, — устало произнес тот.
Особый уполномоченный побледнел, улыбнулся и включился в разговор:
— Это просто амулет.
— Амулеты обычно носят на шее, — с недоверием взглянув в его сторону, произнес городовой. Затем потер виски и поморщился от внезапно накатившей головной боли. — И что это за анагерий? Никогда не слышал о такой породе камня, — сказал он и положил амулет на стол.
— Камень как камень, — пожал плечами Крац. — Якобы помогает менестрелю не потерять голос, сами понимаете, голос — хлеб этой братии. Вот только амулеты они стараются не демонстрировать, поскольку слывут ребятами отважными.
Городовой принял приведенные доводы и предложил перейти к следующей части процедуры: выезду на место преступления.
— Лучше я в камере посижу, — заявил Тамерон, но был поднят под локти охранниками и буквально вынесен из комнаты.
Следом вышли особый уполномоченный и городовой.
Помещение, которое еще недавно было «Приютом беглеца», произвело на менестреля столь удручающее впечатление, что его стошнило. Трупы уже убрали, но побуревшие кровавые лужи и потеки на стенах остались. Особый уполномоченный сделал несколько пассов, чтобы проверить следы магии, но городовой остановил его, сказав, что подобную процедуру в его службе уже проделали и выяснили, что магии здесь нет ни крупинки.
Тамерон произнес слабым голосом:
— Господа, очень вас прошу, уведите меня отсюда, иначе я вывернусь наизнанку, да так и останусь в этом состоянии.
— Убийца из него действительно никакой, — с некоторым разочарованием сказал городовой, понимая, что загадочная бойня на улице Нэреитов войдет в историю как нераскрытое преступление. — Жаль, молодой человек, очень жаль, — вздохнул он, выходя на воздух.
— Чего-о-о? — вновь согнувшись пополам, поинтересовался Тамерон, отводя взгляд от перепачканных башмаков городового.
— Что вы ничего не видели.
— А мне не жаль, — отдышавшись, отмахнулся менестрель. — Я теперь долго не смогу спокойно спать по ночам, потому что меня будут преследовать кошмары.
— Лучше уж кошмары, чем тот, кто угробил десятерых мужчин, — философски заключил городовой.
Тамерон оперся о стену руками и, медленно повернув голову, с удивлением воззрился на стража порядка. Вышедший из дома особый уполномоченный перехватил его взгляд и не на шутку встревожился.
— Думаю, молодого человека можно отпустить под мое поручительство и опеку, — отведя городового в сторону, сказал он. — Если вашему ведомству для продолжения расследования необходима материальная помощь…
— Взятка должностному лицу? — возмутился городовой.
— Как вы могли такое подумать! — отмахнулся Крац. — Мои люди погибли на вверенной вашим заботам территории, и я заинтересован в том, чтобы виновный был пойман и наказан.
