Куда же подевался Тарик? Вряд ли он выпрыгнул из окна. Когда у него возникала надобность пройтись, подышать свежим воздухом, он просто хлопал входной дверью, а не дверью кабинета.
Она огляделась: кресло, книжные полки, стол, диван, на котором Тарик в последнее время проводил ночь за ночью, зеркало, камин…
Зеркало! О, Боги! Этот серый коридор, окутанный клубящимся туманом. Анаис подошла ближе и увидела то, что происходило на другом конце. Она всегда об этом знала, ожидала подобного, но все равно оказалась не готова. В груди возник холодный, колючий комочек.
«Любвеобильный мой Тарик, неверный мой Тарик, как умеешь ты приспособить все вокруг под свои личные нужды, даже казенное оборудование! — с горечью подумала Анаис. — Наверняка запросил его, чтобы вовремя оказываться в лаборатории, когда начнет вылупляться очередной шахтный червь. А на деле… Но было бы чертовски неудобно перетаскивать от любовницы к любовнице громадное приемное зеркало. Такие перемещения не остались бы незамеченными».
Смахнув набежавшие слезы, Анаис вновь углубилась в размышления над технической стороной вопроса. Это отвлекало от отчаяния, которое шквальной волной нахлынуло и потопило, погребло под собой последнюю надежду на мирную жизнь. Что-то расщепилось внутри: одна часть рыдала, другая смотрела на это отчужденно и холодно.
«И все же, что представляет собой приемная локация?» — вклинился внутренний голос.
— О, Нэре, дай мне силы!
Должно быть, это самая современная система. Какой-нибудь небольшой кусочек. Очень удобно вложить его в руку понравившейся женщины, не нужно лишних слов, достаточно красноречивого взгляда.
— Имейте сострадание! — Анаис покачивалась из стороны в сторону, размазывала по щекам набегавшие слезы и бормотала под нос: — Что же мне делать? Я все откладывала и откладывала, играла в жизнь обычной горожанки, которая замужем и ждет первенца.
Сострадать твоей глупости? Тому, как ты легко поддалась чувствам?
— Что мне делать? — крикнула Анаис.
«То, за чем ты пришла», — последовал ответ.
На следующий вечер Тарик явился, как ни в чем не бывало. Он подошел к жене, поцеловал ее в щеку.
— Извини за вчерашнее. Был не в себе.
— Ничего, — улыбнулась она.
— Что-то ты бледная. Плохо себя чувствуешь?
— Уже выздоравливаю. Будешь ужинать или не стоит переводить посуду?
— Что ты себе позволяешь? Я ведь извинился!
— Я пытаюсь шутить, Тарик, — холодно улыбнулась Анаис.
Он уставился на нее непонимающе.
— Не слышала, как ты сегодня ушел, — сменила она тему.
— Я встал очень рано, — ответил он.
«Возможно, — подумала Анаис, — только не со своего дивана».
— Приятного аппетита, — вновь улыбнулась она, поставив перед мужем тарелку. — Снова будешь работать после ужина?
Он кивнул.
— Что они там себе думают в этой Академии? — притворно возмутилась Анаис. — Ты должен хоть иногда отдыхать.
Тарик пожал плечами. Он монотонно жевал, уставившись в тарелку.
«Должно быть, никуда сегодня не торопится или свидание назначено на более поздний час, — подумала Анаис. — Что ж, подождем».
Эта невозмутимость обошлась ей ровно в один флакон успокоительного средства. Тарик поужинал, чмокнул жену в макушку и скрылся в кабинете, осторожно притворив дверь. Анаис убрала со стола, вымыла посуду и, прихватив с собой рабочие принадлежности, пошла следом. Она поставила кресло напротив передающего зеркала, уселась и, взгромоздив на колени ступку, всыпала в нее меры порошков, добавила жирную основу, чуть-чуть персикового масла и принялась за работу.
Было что-то утешительное в том, чтобы представлять, будто готовишь яд. На самом деле это был крем для лица. Анаис перемешивала компоненты, перетирала их, не забывая в нужный момент бормотать заклинания. Заезжий торговец заказал сто пятьдесят баночек для своей лавки. Ссылался на то, что в прошлый приезд купил крем в подарок супруге, и она раззвонила об этом чудодейственном средстве всем своим знакомым, так что недостатка в покупательницах у него не будет. Что ж, немножко визуального морока — и ваша кожа выглядит молодой и упругой.
Анаис ожесточенно толкла компоненты, сидя в первом ряду на самом ужасном спектакле в своей жизни. «Поучительное зрелище: так мы никогда не пробовали», — ухмыльнулась она. Увы, цинизм не помогал. О, если бы она могла кричать, бить посуду, рвать волосы… Желательно не на себе.
Раньше Анаис не понимала этого странного слова «долг», теперь же он стал единственной путеводной нитью из лабиринта, в котором она заблудилась. Ей было куда идти, к чему стремиться, но для этого требовалось разорвать опутавшие ее тенета. Обрести ясность мысли и способность двигаться дальше. Она исцелялась через боль.
* * *
Городские огни давно погасили. За окном растеклась темнота боги знают какой по счету ночи, которую Анаис проводила в кабинете Тарика. Изредка она поглядывала сквозь дымку передающего зеркала на мужа, спавшего сном праведника в объятиях другой женщины.
Стояла тихая, лунная ночь, словно специально созданная для прогулки. «Все решится завтра», — подумала Анаис, встала и шагнула в туманную хмарь передающего зеркала.
Она окунулась в душную атмосферу мускусных ароматов чужой спальни, от чего голова слегка закружилась. Подружка Тарика была красивой женщиной с аппетитными формами. Анаис некоторое время любовалась ею в холодном свете луны, что затопил комнату.
«Что это за дом? В какой части города? — отстраненно подумала она и выглянула в окно. — Хорошо, что не трущобы. Интересно, почему Тарик не ходит во Дворцы Любви? Не хочет платить? Может, заботиться о семейном бюджете? — она усмехнулась. — Конечно же, нет. Это не более чем особый вид развлечения, сопряженный с долей риска. Тебя возбуждает опасность, дорогой?»
Анаис подошла к столику на витых ножках и взяла с него медный жетон с зеркальным кружком в центре. На обратной стороне был выбит инвентарный номер.
«Прогресс не стоит на месте, — подумала она. — И все-таки устройство не доработано. Следовало бы установить кнопку отбоя, как и на большом зеркале». Она опустила жетон в карман и бесшумно вышла из комнаты. Выбраться из дома не составило большого труда, а прогулка по заснеженной ночной Эриде оказалась даже приятной.
Когда Анаис добралась до дома, уже светало. Она сбросила меховой плащ на пол, в который раз вынула из кладовки дорожную сумку и перепроверила ее содержимое, после чего отправилась спать. Во второй половине дня ей предстояло провернуть еще одно важное дело, вернее, два.
* * *
Анаис вернулась из почтового отделения зеркальной переброски как раз к прибытию грузчиков.
— Проходите, пожалуйста, — она любезно пригласила их в дом. — Я покажу вещи, которые нужно перевезти.
