Не время. Еще не время.
Город давно остался позади, а они все ехали и ехали. Анаис не замечала ничего вокруг, ее пространство схлопнулось до небольшой сферы, в которой она замкнулась вместе с прибором, отгородилась от окружающего мира. Щемящее чувство тоски овладело девушкой, казалось, что исцелиться от него можно, лишь взяв в руки шкатулку, которая звала ее, любила ее, как никто в этом мире.
— Мы едины, мы одно целое, — прошептала Анаис, откликнувшись на призыв.
— Да, дорогая, я тоже так чувствую, — сказал Тарик, что моментально вывело девушку из транса. Она неуверенно улыбнулась, посмотрела на спутника. Это стоило ей немалых трудов, оторвать взгляд от прибора оказалось равносильно ампутации.
Двуколка остановилась на берегу озера, окруженного деревьями. Лит уже коснулся их вершин, готовый скрыться и уступить место Нэре.
— Как здесь красиво, — восхитилась Анаис, усилием воли заставив себя выйти из ступора.
— Особенно на закате, — сказал Тарик и шлепнул себя по шее. — Такое впечатление, что комары с каждым годом становятся все крупнее, — сказал он, разглядывая прилипшего к ладони кровососущего гада. — Не беспокойся, они не испортят нам вечер. Зато более надежных стражей нашего уединения и не придумаешь.
Анаис отметила это самое «с каждым годом», но не подала вида. Тарик расстелил покрывало, вытащил из сумки прибор и установил его посередине. Девушка принесла корзину с едой. Она уже успела обзавестись веткой, чтобы отгонять насекомых, и теперь энергично ею размахивала.
Тарик порылся в карманах, достал пузырек с темно-красной жидкостью.
— Активатор, — сказал он.
«Так вот как вы называете нашу кровь», — с горечью подумала Анаис.
Магистр откинул крышку накопителя и налил «активатор» в колыбель черного камешка. Кровь мгновенно запузырилась и втянулась внутрь анагерия. За грудиной у Анаис вдруг вспыхнула боль, затрепетала жалящим огоньком. Пение птиц, как показалось девушке, сделалось невыносимо громким и немелодичным, оно раздирало слух, а боль уже разлилась по всему телу и вспахивала внутренности.
Анаис отвернулась и сделала вид, будто ищет что-то в корзине с едой. Она склонилась над ней, стиснула зубы и вперила невидящий взгляд в свертки. Еще мгновение, и все пошло бы прахом, но Тарик перенаправил энергию в матрицу заклинания и начал создавать романтический уголок. Девушка с трудом вдохнула — воздух все еще казался ей вязкой, густой субстанцией — и взяла из корзины первый попавшийся сверток.
— А теперь, — сверкнул улыбкой Тарик, — я подарю тебе небосвод. — Он сформировал над поляной защитный купол. — Звезды. — Сотня маленьких пульсаров усеяла полусферу. — Уничтожу агрессоров. — Комары упали на землю и затерялись среди травы. — Согрею. — Вспыхнул костер. — И расскажу о том, как ты прекрасна.
Он обнял девушку за плечи.
— Что с тобой? — встревожился Тарик. — Ты чем-то расстроена?
Анаис сморгнула слезинки.
— Все так чудесно, — прошептала она, косясь на прибор, — так романтично.
— А может быть еще лучше, если ты позволишь…
Замужем за врагом
Анаис требовалось время, чтобы осуществить то, зачем она приехала в Харанд. Но чем дольше она оставалась с Тариком, тем сильнее увязала в игре под названием «брак». Анаис и не заметила, когда это стало для нее серьезно и по-настоящему. Она полюбила. Семь месяцев счастья, целых семь, всего лишь семь.
Они с Тариком обвенчались в храме Лита, заключили брак по любви, несмотря на письменные протесты его родни, которая не пожелала присутствовать на свадьбе. Лебериусы ограничились тем, что прислали нарочного, который привез грамотно составленный брачный контракт: невестка и ее возможное потомство не имели прав ни на что. Эту серьезную бумагу не доверили зеркальной почте, чтобы невзначай не затерялась. В письме же Тарику прозрачно намекнули: «Проигнорируешь документ, сам лишишься наследства».
Анаис разумно распорядилась деньгами Магнуса: сняла небольшой дом, на первом этаже которого открыла лавку косметики и парфюмерии, что позволило ей не обременять мужа в финансовом отношении. Тарик продолжал заниматься исследованиями, порой сутками пропадая в Академии.
За окнами постанывал ветер. Зима раскрасила морозными узорами стекла и шуршала порошей по улицам Эриды. Анаис зябко поежилась, прикрыла глаза и мысленно перенеслась в Рипен к Четырем Пикам. Там зимы были мягкими и не такими долгими. Она вздохнула и погладила округлившийся живот.
Тарик не пришел к обеду. Он явился поздно вечером, с угрюмым видом уселся за стол и забарабанил по нему пальцами.
— Как прошел день? — поинтересовалась жена.
— Как обычно, — буркнул он.
Анаис прикусила губу и стала разогревать жаркое. Муж в последнее время не хотел вести задушевные беседы. Иногда он принимался рассказывать что-то о своих достижениях, и Анаис очень внимательно слушала и в нужных местах поддакивала, чтобы не порвать эту тонкую ниточку, что протягивалась между ними в такие мгновения. Советы, а тем более дискуссии не принимались.
Она поставила перед мужем тарелку и уселась напротив, подперев кулачками щеки. Тарик взглянул на нее исподлобья, отправил в рот первую порцию жаркого и принялся усердно жевать. Лицо его становилось все мрачнее.
— Неужели так трудно нормально посолить еду? — проворчал он.
Анаис подала ему солонку.
— И прожарить как следует! — Он оттолкнул тарелку, резко поднялся и вышел.
Анаис съежилась и вздрогнула, когда за ним с грохотом захлопнулась дверь кабинета. Она старалась, видят Боги, старалась, но кулинария никогда не была ее коньком. Варить зелья — это другое.
Настроение Тарика словно раскачивалось на качелях: полет, замирание в высшей точке гнева, затем снова полет и недолгое зависание в радостном возбуждении. Что это? Его истинное лицо или побочный эффект распада привораживающего заклинания? Как жаль. Ей так хотелось покоя, уюта, и не хватало того влюбленного и внимательного Тарика. Анаис не смогла бы точно сказать, когда для нее закончилась игра в любовь, и ее захватило настоящее чувство, когда захотелось забыть, зачем она приехала в Эриду. Теперь ей предстояло опомниться, но, Боги, как же трудно это сделать!
Перемыв посуду, Анаис открыла дверь кладовки и потянулась за веником. Взгляд упал на покрытые паутиной ножны. Долго же она не брала в руки меч. Он стоял в углу, заваленный всяким хламом, и служил ей немым укором. «Еще не время», — попыталась оправдаться она.
Прибрав на кухне, Анаис подошла к кабинету и прислушалась. По ногам тянуло сквозняком и, похоже, стучали терзаемые ветром оконные створки. Анаис постояла в нерешительности и, наконец, постучала. Тарик не ответил. Она постучала громче и вошла, развеяв запирающее заклинание. Кабинет был пуст. Ковер запорошило снегом. Анаис подошла к окну, закрыла створки, починила с помощью заклинания шпингалет и в очередной раз подумала, что пора вызвать мастера.
