– Сейчас, Светочка… – пробормотал он. – Сейчас, Светуленька моя… Сейчас…
Других слов он не находил. И других мыслей – кроме одной. И другого желания – кроме одного. Эта мысль и это желание заставили его содрать со Светланы одежду, потом скинуть собственные штаны и, распластавшись на любимой женщине, судорожно ткнуться в самое главное, единственное во всем мире место, где ему стало бы хорошо; единственное, которое могло бы вернуть его к жизни, вылечить, снова сделать самим собой…
Но – дьявол! – не нашлось у нее самого главного.
Там, где всегда ощущалась манящая, лишающая самообладания неровность, теперь чувствовалась сплошная гладкость. Как у манекена… Нет, как тогда, на Незабудке, у Мариэль Коржовой…
Да что же это такое?! – потрясенно подумал он.
И это потрясение вернуло его к жизни, снова сделало самим собой, вылечило.
Всегда лечило присутствие, а теперь вылечило отсутствие. Конечно, это было совершенно неправильно, но даже эта неправильность показалась ему необходимой. Будто Светлана заранее знала, что так и случится, и заранее обрела между ног самую настоящую гладкость.
И тут Кирилла стошнило.
Он упал на колени, и его чистило и чистило, и крючило, и выпрямляло, и снова сгибало, и опять выворачивало наизнанку, и душа его постепенно делалась младенчески чиста, а сердце абсолютно пусто – словно вместе с содержимым желудка из него выходило все то, что помогло ему победить.
А потом Светочка начала испаряться.
Кирилл сел рядышком, достал измятую пачку «Галактических», выцыганил из нее уцелевшую сигарету и закурил, бездумно глядя, как уходит в никуда это любимое, это единственное в мире нужное ему тело. Чем бы оно ни являлось!
56
Тренировка завершилась.
Это стало ясно довольно скоро – как только Кирилл окончательно осознал себя находящимся на планете Сюрприз, с ним связался Самсонов.
– Полковник! Не знаю, что вы там совершили, но сканеры показывают, что энергетический объект, который защищали ксены, исчез.
Ну и что в этом удивительного? – хотел спросить Кирилл. Но не спросил.
Объект свою задачу выполнил, вот и исчез. Тренировка полковника Кентаринова закончена. Уж не знаю, к чему судьба готовит меня, но теперь, после гибели Светочки, мне по большему счету это до фомальгаута. Желает Единый, чтобы я стал диктатором, – стану. Желает, чтобы я завоевал Вселенную, – завоюю. Желает, чтобы человечество, продолжая экспансию, переселилось в Центр Галактики, – переселимся. Пересадим всех землян на транссистемники и стройными колоннами – на активный выхлоп! Мы сами с усами, и наш кол с бородой!
Тем более что теперь у нас тут и форпост имеется. Начнем новую экспансию!.. Что пожелает Единый, все сделаем! На то мы и человеки! Цари природы, так сказать! Вот только стоит ли наше царение гибели любимых нами людей?
– Ничего мы, господин контр-адмирал, не сотворили. Защитников его переколотили – только и всего!
– Что ж, поздравляю!
– Служу человечеству!
– Прекрасно служите, полковник! А теперь возвращайтесь на борт «Юрия Долгорукого». Будем решать, что предпринимать дальше. Мы переходим на более низкую орбиту.
Впрочем, Кирилл и без сообщения контр-адмирала знал, что объект исчез – ТА тревога, которую он постоянно ощущал, находясь на Сюрпризе, пропала. Напрочь!
Видимо, и вправду – самое время возвращаться на линкор. Думается, насущные задачи выполнены. А что произойдет дальше – посмотрим.
– Какие будут приказы, командир?
Кирилл обернулся.
Перед ним стоял Фарат Шакирянов.
На бывшем поле боя уже вовсю хлопотали медики. Естественно, не всех же их гости положили насмерть. Раненых вытащат…
– Вот что, Фарат… Надо создать новые похоронные команды. Трупы гостей-то улетучатся, а наших собрать надо. Не оставлять же здесь.
– Слушаюсь, господин полковник.
– Выясни, сколько народу погибло и сориентируйся. Для перевозки тел возьми атээски – сколько потребуется. Только знаешь… Дай сначала людям отдохнуть. Погибшие потерпят, а о живых думать надо.
«Что я говорю? – подумал он. – Фарат и так все знает… И похоронные бригады давно существуют… У меня крыша не в порядке?»
– Я понимаю, командир. – Шакирянов попереминался с ноги на ногу. – Где Светлана?
– Убили Светлану, Фарат. – Кирилл скрипнул зубами, поскольку опять накатило.
– Прими мои соболезнования.
– И ты… – Горло перехватило, и пришлось сглотнуть. – И ты прими мои.
– Да ладно! – У Фарата судорожно дернулось лицо. – Как будто ты не в теме, по кому на самом деле сохла Ксанка. Я был для нее всего лишь бесплатным приложением к постели. В которой она всегда мечтала только о тебе.
Отчетливая злость сквозила в этих словах, особенно в словечке «сохла».
Начудил все-таки Кирилл с решением гаремных проблем… Ох, начудил! Но ведь он поступал так не для себя. Вернее, не только для себя… Как же они не понимают?!
Он не нашелся, что ответить. Но Фарат, судя по всему, в его ответе совершенно не нуждался.
– Тебе не кажется, Кент, что нынешняя битва – вовсе не тренировка? – сказал он. – На моей памяти первый случай, когда столько народу полегло… А если тренировка, то кого тут тренировали?
– Кто знает, Фарат… Кто знает… Сколько погибших?
– Очень много. Уцелело только процентов десять.
У Кирилла сжало горло.
Да, кол мне в дюзу. Это не тренировка, это побоище.
– Из наших кто уцелел?
– Ты. Я. А еще Сарк с Винокуровой. И Гусар. Вот и всё!
Кирилл с трудом сдержал стон.
Бл…дь! Не смог я всех защитить! Переоценил себя, кол мне в дюзу! Надо было их все-таки связать и убрать с поля боя подальше! Да только не куклы они, понимаете!
– Как погибли?
– Кто как… Одни по своим стали стрелять, других ксены убили. Сам можешь узнать…
Могу, бл…дь! Но не стану! Не всё надо узнавать…
– Хорошо, сам узнаю. А теперь извини, друг! Меня контр-адмирал к себе вызывает. Так что тебе распоряжаться тут.
– Распоряжусь, не беспокойся! Не первый год замужем! – Он по-прежнему кипел злостью. – Слушай, Кент… Я играл свою роль в этой игре, кто бы ее ни затеял. Потому что нам удавалось выживать. Твоя везучесть спасала нас всех. Но теперь все изменилось. Сомневаюсь, что впредь я смогу быть тебе другом. И даже соратником – вряд ли.
Потери продолжались, а ситуация оставалась неизменной. Спасибо парням хотя бы за то, что все эти годы они терпели такое долбаное положение…
– Благодарю за честность, Фарат. – Кирилл нашел в себе силы для шутки. – Надеюсь, в спину мне стрелять не станешь?
