– И что ж ты, – поинтересовался я, – думаешь, что хозяин сапога в повозке и тот, кто умчался на Ульфане, – один и тот же человек?
– Утверждать не берусь. Только шпоры, те, что я видел спозаранку, и там, в лесу, были точь-в-точь одинаковые, как две капли воды.
Такие вот дела, друзья мои. Это ничего, что я именую вас друзьями? Уж если нашли в себе доброты и сил дочитать мои нестройные воспоминания до этих пор, то, сдается, можно не сомневаться в вашем добром ко мне отношении. Благодарю вас за сей труд и смиренно надеюсь, что он не был слишком обременительным.
Вот, доложу я вам, какая ситуация у нас в Монсени сложилась в самый канун охоты. Подозрения мои были, увы, чернее плаща того самого «незнакомца», который ускакал на Ульфане. Я ломал голову, стараясь постичь замысел монсеньора Констана. Но, увы, если свернуть шею кому-либо я могу, не особо напрягаясь, то ломать собственную голову – не самая сильная моя черта. И потому я торопился отыскать известного вам уже высокоученого кота, чтобы поделиться с ним своим открытием, а заодно посоветоваться, как следует действовать в такой ситуации.
Пожалуй, всем нам несказанно повезло, что стараниями графа, ну и, отчасти, самого Пусика, говорящее животное никем в замке, естественно кроме меня, не воспринималось как серьезная угроза. Ведь не опасаются горбатого карлика-шута или говорящего попугая. Это давало ему определенную свободу передвижения.
Как я и предполагал, пылкого котабальеро без труда удалось отыскать в покоях мадам Сильвии. Ну, то есть в покоях Беллучи, принадлежащих мадам Сильвии.
– Так вот оно что, – промолвил кот, наматывая на коготь длинный ус. – А я-то думаю, куда это сиятельство намылился посреди ночи с тюком одежды и охотничьим копьем в руках.
– Охотничьим копьем? – переспросил я, опасаясь, что ослышался.
– Ну да, толстое, короткое, с широким длинным наконечником – я подумал, охотничье.
У меня потемнело в глазах от внезапной догадки.
– Дон Котофан, – пытаясь унять волчье сердце, застучавшее намного быстрее в предчувствии близкого кровопролития, тихо проговорил я, – граф оживил своего младшего брата, чтобы тот убил на охоте его высочество.
– Как это может быть? – кот удивленно округлил глаза.
– Представления не имею, – с мукой в голосе признался я. Будь моя воля, пожалуй и года жизни не пожалел бы, чтобы наперед разведать замысел хозяина Монсени. – По всему видать, сообразив, что Алекс – могучий заклинатель демонов, он решил изменить свой обычный план. Но я вообще не представляю себе, как.
Кот заложил передние лапы за спину и начал прохаживаться взад-вперед по спальне, обдумывая мои слова.
– Проклятье, и времени на разгадывание загадок уже нет.
Я кивнул и сообщил, впрочем, очевидное:
– Сейчас окончится месса, и охотники займут места в седлах.
– Надо действовать очень быстро, – наконец произнес кот.
– Но как? – я развел руками.
– Первое, – дон Котофан сурово поднял указательный коготь, – как можно скорее предупреди Алекса обо всем, что узнал. Второе: надо как-то аккуратно оповестить герцога, что он в смертельной опасности.
– Я слышал, его высочество пожелал видеть Алину перед выездом, – задумчиво проговорил я. – Быть может, она…
– Это хорошо, – полковник оскалил, как сам он потом говорил, в чеширской улыбке свои внушительные клыки, что вполне могло навести оторопь на неподготовленного человека. – Стало быть, я сейчас дам ей наставления.
– Когда я шел сюда, видел стражу у дверей ее покоев. Нынче там четверо охранников, и они, похоже, не склонны пускать кого бы то ни было к ее высочеству.
– Ничего, – отмахнулся кот. – На этот случай у меня есть резервный вариант. Надеюсь, девочка не забыла, чему я ее учил. – Он разгладил усы. – Впрочем, это давняя история, не время сейчас вспоминать.
– Не время, – согласился я, чем вдрызг разочаровал мохнатого умника, так что тот с места в карьер пустился в объяснения.
– Я устроюсь неподалеку от ее окна и буду мяукать морзянкой.
– Чем? – мои брови недоуменно приподнялись. Из всех знакомых слов почему-то вспоминалась овсянка, но как ею можно мяукать – совершенно непонятно.
– Неважно, – дон Котофан махнул лапой, – она поймет. А затем, – агент 013 поправил сапоги, точно собрался бежать, и проговорил задумчиво: – Мне нужно исчезнуть из замка. Но не просто исчезнуть, а сделать так, чтобы кто-то подал сигнал, если граф почему-либо вздумает остаться в замке, или вернуться, прервав охоту, или под любым предлогом спуститься, кхе-кхе, в винный погреб.
– Пожалуй, я знаю, как это сделать, – радуясь собственной, откуда-то взявшейся сообразительности, я хлопнул себя по лбу. – Поговорите с фра Анжело, он сам будет искать встречи с вами. В нужный момент он может ударить в колокол.
– А колокол будет слышен в той самой руине, где мы, – кот смерил меня взглядом, – где мы имели возможность свести, как бы это выразиться, тесное знакомство?
– Ветер нынче в ту сторону, – обдумывая слова агента 013, ответил я. – Стало быть, благовест донесется до тех мест, хоть и слабый.
– О, ты не знаешь моих ушей, – горделиво шевельнул ими дон Котофан. – Я слышу даже, как мышь выговаривает своим мышатам за съеденную церковную свечу.
– Тогда есть надежда.
– Вот и прекрасно, – подбоченился кот. – А дальше я сделаю то, что на моем месте… – он замер, обдумывая слова. – Мнэу, зачем этот самообман! Никто бы ничего не смог на моем месте – только я, только я, все сам, все один. Что ж, действуем, мой друг. И надеюсь, что сегодняшний день принесет нам победу. И каждый из нас достойно исполнит свой долг! В конце концов, я, – он вновь поглядел на меня, словно только сейчас заметив, – да и все мы немало поработали для этого. Осталось лишь блистательно завершить начатое. За дело! Сейчас к Алине, потом – к причетнику, а затем, когда откроют ворота, ты поможешь мне выскользнуть из замка.
На нашу удачу, проповедь длилась дольше обычного. Его преосвященство архиепископ Туринский слыл известным краснобаем. Начав со льва, которому разорвал пасть ветхозаветный Самсон, он перешел к тому, кто «бродит вокруг человецей, аки лев рыкающий, ища, кого бы пожрать», вдохновенно призывая охотников уподобиться Самсону, дабы сокрушить этого зверя бездны. Затем проповедник ловко и к месту припомнил весь бестиарий, упомянутый в священном Писании, включая Левиафана и змея-аспида. Завороженные красноречивой речью дворяне и жавшиеся к стенам слуги вовсе не обращали внимания на неуместные кошачьи вопли, доносившиеся со двора. Впрочем, кошачий концерт длился недолго.
Когда же месса была завершена, охотники толпою вывалили во двор, спеша занять места в седлах. Ее высочество Алина Гуральская предстала пред ясные очи нашего государя, одарив его благосклонной улыбкой.
– Первого зверя, добытого мной сегодня, я посвящаю вам, высокородная дама! – гордо заявил герцог Филиберт, просительно заглядывая в черные глаза красавицы. – Лишь одно жаль, в моей земле не водятся африканские львы и хиндские тигры! Но умоляю вас, может быть какой-нибудь залог вашего, э-э, внимания… Пусть самый маленький…
