– А вещи? – пискнула она, сжимая в пальцах чудо-кристалл, – мои вещи? Где они?
– В камере хранения, опись и ваш экземпляр договора у меня, – не обращая внимания на произведенные Мариной разрушения, отозвался Данилов. – Ровно через сутки вы получите их назад. Все, Марина Валентиновна, ждать больше нельзя, график хроноперемещений должен соблюдаться строго. Вы же не одна у нас на сегодня, за вами очередь, – Данилов подал Марине новый стакан с водой. Она взяла холодную емкость свободной рукой и сделала большой глоток.
– Или вы немедленно глотаете капсулу, или я составлю акт об отказе от путешествия, и вам придется подписать его, причину придумаете сами. Деньги не возвращаются, – глядя сквозь Марину, заявил консультант, – считаю до десяти. Пять, шесть, семь…
«Ничего не будет, это не больно. Зато я соберу уникальный фактический материал и напишу диссертацию», – Марина запрокинула голову, зажмурилась и бросила шарик в рот, сжала губы, прикрыла их ладонью и попыталась проглотить капсулу. Но проклятая пилюля намертво застряла в глотке, не помогли даже два больших глотка воды.
– Ну, что, что? – заметался вокруг нее Данилов, – вы ее проглотили? Что значит – не знаю?! Идите сюда, быстро! – он схватил Марину под руку и повел ее к белоснежному кругу. Беретка снова сползла на глаза, Марина закашлялась и присела на корточки, зажав себе ладонями рот.
– Прекратите немедленно, держите себя в руках! Вы хоть знаете, сколько стоит эта таблетка? – Данилов надрывался где-то далеко, так далеко, словно он, а не Марина сейчас улетал вбок и вверх, подхваченный невесть откуда налетевшим порывом теплого ветра. Он обхватил ее поволок за собой, бросил на что-то жесткое и горячее и…
* * *
…и накрыл ревом и грохотом. Все вокруг было белым и мутным, словно с поверхности контактного круга сорвали ткань, и она теперь летала рядом и над головой и шевелилась под ветром, закрывая обзор. Марина крутила головой во все стороны, но не видела ничего, плотная густая муть перед глазами рассеиваться не желала, и сквозь нее явственно слышался приближающийся гул и низкий рев двигателя.
Он доносился, казалось, сразу со всех сторон, усиливался, и Марина не выдержала. Она задрала голову, встала на колени, вытянула руки вперед и, как слепой котенок, поползла вперед, но почти сразу остановилась от боли в коленках. Тогда она осторожно опустила руки вниз, и ее растопыренные пальцы коснулись шероховатой теплой поверхности. Марина опустила голову, стараясь разглядеть хоть что-то у себя под ногами, но тут же оглохла и ослепла одновременно. Белая муть разом исчезла, под руками была серая и плотная, словно утрамбованная, поверхность, вроде бы грунт, а рядом слева – узкая полоска пожухлой травы. Но она быстро исчезла из виду, вместо нее прямо перед носом пронеслось огромное черное колесо, над головой что-то жутко ухнуло, и рев двигателя немного стих.
– Мамочки! – взвизгнула Марина. – Что это?! Зачем? Эй, вы, в Сколково… – но гул и вой заглушили ее голос. Зато усилился ветер, он снова подхватил ее и потащил куда-то, толкнул, и Марина свалилась на траву.
– Куда ты лезешь, курица! – разобрала она в завываниях и реве. – Жить надоело?! Аэродром в другой стороне, дура!
«В какой?» – Марина уселась на траву и зажмурилась от бьющего ей в глаза солнца, закрылась рукой. Чего-то не хватало, чего-то важного и нужного, она бессмысленно шарила по траве вокруг себя и все не могла сообразить, что именно она ищет.
– Кто тебя сюда пустил?! – надрывался голос, он перекрыл собой звук работающего двигателя. Мимо промчался небольшой винтовой самолет, легко оторвался от взлетной полосы и начал быстро набирать высоту. Марина следила за истребителем, пока тот не скрылся из виду. Она не обращала внимания на крики, ведь они явно относились к кому-то другому. «Странно, мне сказали, что будет лес», – она посмотрела на траву рядом с собой, на свои перепачканные чем-то черным светлые туфли и поджала колени. «Сумка! – стукнуло в голове. – Моя сумка! Где она?»
– Ты что – глухая? – рявкнули над ухом, Марина рывком подняла голову. Человек стоял против солнца, она видела только очертания его фигуры – силуэт в свободной одежде, что-то вроде комбинезона, перетянутого в поясе широким ремнем. На голове, кажется, шлем, на лбу поблескивают стеклами огромные очки. И орал на нее именно он, и за несколько минут успел дважды нелестно отозваться о ее внешности и умственных способностях. И держал в руках ее сумку.
– Отдайте немедленно! – Марина кое-как поднялась на ноги, одернула платье и потянулась к своей сумке. – Я полиц… милицию позову!
– Это я сейчас милицию позову! – уже тише, но все еще грубо и даже резко ответил человек. – Нашлась тут овца, по взлетно-посадочной как у себя дома разгуливает. Здесь тебе не пастбище, голубушка!
– Я вам не овца, а старший научный… корреспондент газеты «Социалистическое земледелие»! В сумке мое удостоверение, верните ее мне сейчас же! – И закрылась от бьющего в глаза полуденного солнца уже обеими руками.
– Да забери свою кошелку! – Человек швырнул сумочку Марине. Она едва успела поймать ее и вцепилась в свое сокровище.
– И вот это забери. Вернее, нет, сначала носить научись, а потом получишь! – Человек скомкал и небрежно затолкал в боковой карман комбинезона ее белый берет.
– Дайте сюда! – кинулась к нему Марина. – Что вы делаете! Отдайте мне его сейчас же! Это мое!
Мимо по полосе промчался еще один самолет, взлетел, и Марина расслышала только последние слова стоящего перед ней человека.
– Тихо, тихо, раскудахталась, – насмешливо отозвался он, отступил назад: – Лови! – вытащил берет, смял его, как снежок, и забросил за деревянный высокий забор за спиной у Марины. Она успела только охнуть, проследить полет вещи и заметить, как беретка скрывается за островерхой деревянной оградой.
– Чтоб видела в следующий раз, куда идешь! Или очки надень, – наставительно заявил человек и отвернулся. Марина прикусила нижнюю губу и молча бросилась на него с кулаками. Но маневр не удался – человек резко развернулся и успел перехватить ее занесенную для удара руку. Запястье сжало как капканом, Марина дернулась, замахнулась второй рукой и мгновенно попала в ловушку.
– Отпусти! – крикнула она. – Отпусти меня сейчас же! – Попыталась вырваться, но только наступила на развязавшийся шнурок своих туфель и едва не упала. Однако незнакомец держал ее крепко, пристально рассматривал добычу и хватку не ослаблял.
– Ишь ты, смелая какая, – как показалось Марине, с издевкой произнес он, – а по виду не скажешь.
– Да, смелая, да! – крикнула она. – Еще какая смелая!
«А что мне остается?» – здесь она прикусила язык и попыталась освободить руки. Солнце закрыло облако, на землю упала тень, Марина подняла голову и посмотрела на человека.
– Да уж вижу! – Под взглядом веселых синих глаз и от широкой улыбки незнакомца Марина стушевалась и отвернулась, ответить ей было нечего.
– Совсем, значит, самолетов не боишься? – насмешливо продолжал тот. – А они большие, страшные, гудят!
