— Земля! Земля! — в один голос закричало сразу несколько человек, и Эврих, оставив рукописи на скамье — ничего с ними не сделается, — устремился на нос «Крылатого змея».
— Похоже, это и есть твой остров Спасения, — сообщил Демитар, вглядываясь в выраставшие на горизонте утесы.
Эврих в волнении стиснул кулаки, припоминая рассказы Тилорна о месяце, проведенном им среди этих неприютных и совершенно безжизненных на первый взгляд скал.
* * *
Чтобы отыскать звездную лодку Тилорна, Эвриху не потребовалось обходить весь остров. Громадное черное яйцо, из которого запросто мог вылупиться мономатан-ский слон, лежало посреди усыпанной щебнем площадки у основания высокой серой скалы в том же положении, в каком оставил его спустившийся с неба чародей около пяти лет назад. Дожди и ветры уничтожили все следы пребывания человека на расположенном вдалеке от торговых путей острове, где в зарослях низкорослого кустарника и жесткой серо-зеленой травы обитали лишь крысы и змеи да на прибрежных утесах обосновались многочисленные колонии чаек, скрипучие крики которых, сливаясь с шумом прибоя, звучали, казалось, над этим каменистым клочком суши с того момента, как подняли ее боги со дна морского.
Крутя ребристые ручечки из серебристого, отдаленно напоминающего металл материала, Эврих размышлял о том, что у обитателей различных островов бытуют почему-то одинаковые легенды о том, будто землю их Бог-рыболов выудил из моря, подцепив на гигантский крючок. Жители же материков рассказывают о появлении озер и рек вследствие того, что Бог уронил слезу, плюнул или, того чище, помочился. И те и другие представляют Бога могущественным великаном, подразумевая при этом, что сила зависит от размеров того или иного существа. Но разве найденное Волкодавом в расщелине Харан Киира тело Бога-Близнеца чем-нибудь отличалось от трупа обыкновенного человека? Разве тысяча секретов работы с металлами, кожей и стеклом, хранящиеся в голове Тилорна, делали ее похожей на гигантский чан для варки пива? Сам он не прикладывал никаких усилий, чтобы повернуть серебристые рычажки, благодаря которым в волшебных кристаллах совмещались зеленые линии и светящиеся желтым засечки, но Тилорн говорил, что силы, которые вызывает при этом сидящий в кресле человек, равны сотне горных обвалов, а звук, издаваемый разбуженной им звездной лодкой, слышен на высоте, во много раз превосходящей ту, которой может достичь самый могучий орел…
Черное яйцо — шлюпка, на которой Тилорн спасся после гибели своего летающего между мирами корабля, только издали казалась мертвой, и едва Эврих подошел к ней и произнес заветное слово, как оболочка ее треснула. То есть выглядело это именно так, ибо выдвинувшийся наружу и отъехавший в сторону овальный люк прежде был неотличим от закопченной обшивки яйца. Сияющее чрево его ничем не напоминало каюту «белухи» или любого другого судна. Собственно говоря, оно вообще не было похоже на каюту. Упругая, самосветящаяся поверхность стен, перетекающих в пол и потолок, кресло, способное превращаться в кровать, шесть растущих из пола рычагов и рукоятей и серебристая панель, испещренная штырьками и волшебными кристаллами разных размеров, в первое мгновение поразили и не на шутку испугали Эври-ха. Но стоило ему совершить первое из предписанных Тилорном действий, как все начало происходить так, как и предсказывал человек с бесконечно далекой планеты «Земля». Волшебные кристаллы, похожие на огромные квадратные глаза, ожили, и звездная шлюпка заговорила с аррантом на языке соплеменников Тилорна.
Убедить ее связаться со звездным манком, крутящимся вокруг планеты на непостижимой высоте, оказалось делом нехитрым, но трудоемким, однако главная сложность заключалась в том, чтобы изготовить «маяк», который позволит Тилорну оповестить своих земляков о том, где следует им его искать. Ибо великий ученый не был уверен, что зов звездного манка будет услышан немедленно, иначе, разумеется, никакие протесты и запреты Волкодава не удержали бы его от путешествия на остров Спасения. Но жить на этом каменистом клочке суши год, два, три, а то и больше — такая перспектива могла прельстить разве что отшельника или человеконенавистника, к каковым Тилорна ни в коем случае отнести было нельзя.
Потянувшись так, что захрустели суставы, Эврих поднялся из кресла, прислушиваясь к равномерному пощелкиванию, свидетельствующему, что изготовление «маяка» идет полным ходом, и вновь принялся осматривать внутренность звездной шлюпки. Крохотная каюта напоминала ему то ли нутро какого-то дивного зверя, то ли внутренность раковины. Раскинув руки, он кончиками пальцев мог коснуться ее стен, в недрах которых скрывались прикрытые упругой шелковистой оболочкой бесчисленные ящички и шкафчики, часть которых была выдвинута или распахнута, позволяя разглядеть цветные шнуры, тяжи из металлических тросиков, прозрачные трубки, блестящие загогулины и кристаллы с заключенными в искрящейся их глубине, как мухи в янтарной капле, прямоугольными паучками с серебряными лапками, сидящими на явно сотканной руками человека блестящей паутине…
Да, здесь было на что посмотреть и чему подивиться! Однако понять назначение прямоугольных пластин, выточенных из белой кости, стопок сверкающих дисков или натянутых под самым потолком струн без пояснений Тилорна нечего было и думать, и в какой-то момент Эврих пожалел, что отговаривал ученого от этого путешествия. Сколько нового довелось бы ему узнать, если бы они оказались тут вдвоем!
И все же они с Волкодавом были правы, настояв на том, чтобы пришелец со звезд остался в Верхнем мире, хотя руководствовались совершенно различными соображениями. Волкодав боялся, что Тилорн непременно угодит в какую-нибудь передрягу, в то время как Эврих, беззаветно верящий в могущество Тилорна, помышлял исключительно о том, сколько разнообразнейших знаний и умений передаст тот здешним искусникам и как много потеряют они, вздумай он самолично отправиться на остров Спасения. Быть может, потому-то и не слишком огорчала арранта предстоящая зимовка на Сегванских островах — сам бы он ни за что не стал затягивать это путешествие, но грех жаловаться на судьбу, если она дает возможность жителям Верхнего мира припасть к бесценному источнику знаний, именуемому Тилорном…
Что-то в глубине панели с волшебными кристаллами зазвенело и ровный мужской голос известил, что задание выполнено: «маяк» готов к работе. Эврих нажал на черную кнопку с изображением, отдаленно напоминающим трилистник «не боли живот», и из открывшегося над ней гнезда выскочил металлический стержень, размерами не превышающий указательный палец. Поднеся его к глазам, аррант увидел в крохотном длинном окошечке пять нулей, означающих, что «маяк» включен и немедленно оповестит владельца о появлении в звездной шлюпке соплеменников Тилорна. После того как это произойдет, они сумеют отыскать владельца «маяка» в течение суток, где бы тот ни находился. Даже в Верхнем мире…
Пройдя через Галирадские Врата, Тилорн долгое время не мог найти себе места, пытаясь как-то объяснить это удивительное явление, в котором Эврих давно уже не видел ничего необычного, и успокоился, лишь вспомнив какую-то теорию «складчатого пространства». Не раз и не два принимался он рассказывать арранту про складки, которые могут образовываться в ткани мироздания из-за катаклизмов планетарного масштаба, и временами Эврих начинал вроде бы постигать смысл таких понятий, как «многомерность Вселенной», «сдвиги пространственно-временного континиу-ма» и «дипольность проникающей квази-материи». Однако иллюзия понимания рассеивалась так же внезапно, как и появлялась, да и сам Тилорн был, кажется, не до конца уверен, что верно объясняет феномен существования двух миров, связанных между собой полудюжиной Врат. На его родной планете ничего похожего не имелось, хотя возможность подобного явления тамошние ученые мужи предсказали и теоретически обосновали уже давным-давно. Закавыка была в том, что никакие физические законы, по словам Тилорна, никоим образом не объясняли способность Врат пропускать в Верхний мир лишь людей, не отягощенных тяжкими грехами и злодейскими помыслами…
