Игорь собрался было снова огрызнуться, но зазвонил телефон.
Он попытался подняться, чтобы снять трубку, но Зотов опередил его.
– Игоря нет, – сказал он невозмутимо. – Нет,
завтра его тоже не будет. И послезавтра тоже. Только через две недели. Нет, к
сожалению, раньше он не появится, он очень занят. Всего доброго.
Он положил трубку и насмешливо взглянул на Игоря.
– Ты куда ручонку-то потянул? К трубочке? Я же запретил
тебе отвечать на звонки. Что-то ты больно смелый стал.
В голове у Игоря окончательно помутилось. Поток унизительных
фраз, упавших на отравленный алкоголем мозг, разбудил к нем ярость, такую
сильную, какой он раньше никогда не испытывал. Он вскочил с дивана и направился
к двери.
– Ты куда? – спросил Зотов, привычно контролируя
каждый его шаг.
– В туалет.
Игорь вышел из комнаты, плохо соображая, куда идет. В голове
крутилась только одна мысль: «Я покажу тебе, кто здесь хозяин!»
* * *
Василия Петровича Немчинова к внучке тоже не пустили, но из
больницы он не ушел. Настя нашла его в сквере рядом с приемным покоем. Седой
человек с прямой спиной и морщинистым лицом сидел на скамейке неподвижно, будто
не чувствуя холода. Она присела рядом.
– Василий Петрович? – осторожно спросила она.
Немчинов слегка повернул голову в ее сторону.
– Вы кто?
– Я Настя, – неожиданно для себя ответила она.
Она и сама не понимала, почему назвалась просто именем, а не
представилась, как положено.
– Настя, – повторил Немчинов. – Хорошее имя,
простое, русское. Я был против, чтобы ее назвали Валерией. Не наше это имя,
чужое, Господь не защитит.
– А какое имя вы хотели для внучки?
– Анна. Анютка. Аннушка.
«Анну Господь тоже не защитил», – подумала Настя,
вспоминая прошедший год и несчастную Аню Лазареву, которой повезло встретить
единственного мужчину в своей жизни, но и не повезло, потому что этот мужчина
хладнокровно использовал ее и довел до гибели. С Анны Лазаревой мысль плавно
перебежала на другие обстоятельства этого же дела, и Настя вдруг вспомнила, как
ровно год назад точно так же сидела на скамейке в больничном парке с пожилым
седым человеком. Крутой мафиози Эдуард Денисов, умирая, призвал ее для
выполнения своей предсмертной просьбы. Прошел год – и круг замкнулся, она снова
в больничном парке, и снова рядом с ней страдающий старик.
– Вы верующий? – спросила Настя.
– Смотря во что, – рассеянно ответил
Немчинов. – В Бога не верю, не так воспитан. А в вечную мудрость верю. Сам
виноват, надеялся, что меня чаша минует. АН нет, вечная мудрость – она для всех
одинаковая, никому не убежать. Дурак я, Генку, сына своего, учил, учил, носом
тыкал, читать заставлял, со словарем переводить, наизусть учить, хотел мудрость
эту в его башку вдолбить. А сам… Понадеялся, думал, если во благо делаю, то
обойдется. Не обошлось.
Настя вздрогнула, мысль, простая и лежащая на поверхности,
вдруг предстала перед ней так ясно, что она даже удивилась, почему раньше не
сообразила. Самая знаменитая песня Вильданова – «Реквием». Но это ведь и лучшая
песня Геннадия Немчинова, самая яркая и сильная из всего, что он написал.
Единственная песня, к которой композитор сочинил текст сам, все остальные песни
были на стихи его жены Светланы Немчиновой. Почему именно эта песня, почему «Реквием»?
Потому что это вбивалось с детства в голову, и песня была написана, когда
Геннадий еще не был женат и еще не вышел из-под духовной власти отца.
– А вы надеялись, что обойдется? – осторожно
сказала она. – Нельзя было скрывать до бесконечности, вы ведь должны были
понимать, что рано или поздно все вскроется и может обернуться трагедией. Лера
узнала обо всем не от вас, а от посторонних людей, что-то ей сказали, о чем-то
сама догадалась, сопоставив факты, и ее психика не выдержала. «Когда воссядет
Судия и привлечет к ответственности все скрытые деяния, ничто не останется
тайным». Ведь так гласит вечная мудрость?
– Так, – Немчинов кивнул. – Вы из милиции?
– Да.
– Меня опять посадят?
– Ну что вы, нет, конечно. За что? За сына и невестку
вы уже отсидели, и даже больше, чем нужно.
Он помолчал. Настя видела струйки пара от его дыхания и
удивилась, что не чувствует холода. Впрочем, так бывало, когда она сильно
волновалась. Она понимала, о чем спрашивал ее старик: тогда, десять лет назад,
он узнал о преступлении и не донес, хотя по закону обязан был. Вовлечение
несовершеннолетних в групповые сексуальные развлечения – дело нешуточное. Тогда
был еще старый Уголовный кодекс, и в нем существовала статья о
недоносительстве, причем посадить по ней теоретически можно было даже самого
близкого родственника. Это сейчас, по новому кодексу, близкие родственники не
могут привлекаться за недонесение, а тогда… Но поскольку состав, как красиво
сказали бы ученые-правоведы, декриминализован, то беспокоиться Василию
Петровичу не о чем, его уже нельзя привлечь за совершенное десять лет назад
недонесение, даже если кому-нибудь придет в голову этого очень захотеть.
– Лерочка, невинное дитя, – произнес вдруг
Немчинов. – Я надеялся, что она не пострадает, она же не сделала ничего
плохого. Забыл, что в «Реквиеме» сказано: «Quid sum miser tunc dicturus? Quem
patronum rogaturus, cum vix justus sit securus?» Впрочем, вы, наверное, не
понимаете.
– «Что же буду делать я, грешник, какого покровителя
умолять о заступничестве, если даже праведник будет нуждаться в снисхождении».
– Вы знаете латынь?
– Немного. Учила в университете. Но музыку я, честно
говоря, знаю лучше. Василий Петрович, вы не хотите мне рассказать?
– Зачем? Какой смысл? Все уже случилось, Лерочка
узнала. Как она теперь будет жить? Боже мой, я так старался, я знал, что она
меня ненавидит, и не пытался оправдаться, только чтобы она не узнала, какими
подонками, какой мразью были ее родители. Все, история закончилась, и нет
смысла ее ворошить.
– История не закончилась, – возразила Настя. –
Где-то всплыла одна из кассет и используется как орудие шантажа. Нам нужно
знать как можно больше, чтобы найти шантажиста. Помогите нам, пожалуйста.
* * *
Москва готовилась к Новому году. С каждым днем город
становился все наряднее и веселее, в витринах и на улицах ставили елки и вешали
гирлянды, люди ехали в метро с огромными яркими пакетами, в которых угадывались
елочные украшения. Пришла пора приобретать новогодние подарки для родных и
друзей, и как Настя ни оттягивала этот момент, оставляя на потом, но заняться
покупками все-таки пришлось.
Она совершенно не полагалась на свою фантазию, поэтому,
выйдя с работы, первым делом купила в метро телефонную карту, чтобы иметь
возможность в любой момент позвонить мужу для консультаций. Проехав пять
остановок на метро, она вышла на Манежной площади и тут же нырнула в огромный,
только что открывшийся подземный торговый центр. В первый момент она даже не
поняла, куда попала. Это была не Москва, а какой-то незнакомый европейский
город с дорогими магазинами, многочисленными кафе и ресторанчиками, стеклянным
лифтом и большим фонтаном в центре.
