Они расположились в той же комнате, в которой совсем
недавно, еще вчера, Зотов беседовал с Настей. Здесь ничего не изменилось, было
так же чисто и прибрано, ни одна посторонняя бумажка не валялась на широком
журнальном столе. Единственное исключение составлял видеомагнитофон: в прошлый
раз возле него лежала коробка из-под кассеты с каким-то концертом, а сегодня
Настя увидела знакомую картинку – фильм «Амадеус». Такое впечатление, что
хозяин квартиры здесь практически не живет, только ночевать приходит да перед
сном фильм посмотрит или концерт послушает.
– Вы, наверное, много времени проводите со своим
воспитанником, – сказала она.
– Много. Особенно перед концертами. Мне приходится быть
рядом с ним целыми днями. Я ведь не просто администратор, я еще и педагог
Игоря, и концертмейстер. И швец, и жнец, и на дуде игрец. Так о чем вы хотите
поговорить со мной? Снова об убийстве Немчиновых?
– Нет, – ответил Коротков, – сегодня мы
поговорим, если вы не возражаете, о господине Вильданове.
– Не возражаю, – обаятельно улыбнулся
Зотов. – Спрашивайте. Что вас интересует?
– Нас интересует дорогой подарок, который Игорь сделал
своей подруге в прошлом году. Вы догадываетесь, о чем идет речь?
– Догадываюсь. Вы говорите о кольце, которое Игорь
подарил Лерочке. Я знал, что рано или поздно это произойдет.
– Что именно произойдет? – быстро спросил Юрий.
– О кольце кто-нибудь спросит, и Игорю придется
объяснять, где он его взял. Я его предупреждал, но иногда он меня не слушается
и делает очевидные глупости.
– И где же Вильданов взял это кольцо? На улице нашел?
Получил в посылке от анонимного поклонника?
– Это подарок.
– Разумеется, – кивнул Коротков. – Я так и
предполагал. Подарок от любимой женщины, да?
Зотов невесело рассмеялся, подошел к мебельной стенке,
достал бутылку минеральной воды и три стакана, поставил их на стол перед
гостями.
– О нет, подарок был от женщины любящей, но отнюдь не
любимой. Впрочем, любящей ее тоже трудно назвать, она была увлекающейся,
капризной, избалованной и распущенной. Тамара любила только себя и свои
удовольствия, но умела быть благодарной тем, кто ей эти удовольствия доставлял.
Игорь ей понравился, и она подарила ему кольцо.
– Тамара? – переспросила Настя, не веря своим
ушам.
– Ну да, Тамара Соловьева.
– Вы были с ней знакомы?
– Слегка. Она дружила со Светой Немчиновой, и я
несколько раз видел ее у них на даче.
– И когда она подарила Вильданову кольцо? –
недоверчиво спросил Коротков.
Насте показалось, что их собираются кормить очередной лживой
сказочкой. Сейчас Зотов скажет, что у Тамары Соловьевой и Игоря был страстный
роман, который закончился незадолго до знакомства Вильданова с Лерой. Наверное,
он не знает, что Соловьева убита. Но тогда зачем лгать? Если он не знает об
убийстве, то у него нет оснований покрывать Игоря. Или Вильданов натворил еще
что-нибудь?
– Это было давно. Тамары ведь уже почти десять лет как
нет в живых, ее убили. Кольцо она подарила Игорю где-то за полгода до гибели.
– Но позвольте, – возмутился Коротков, до глубины
души оскорбленный тем, что его пытаются так дешево обмануть, – десять лет
назад Вильданову было пятнадцать лет, а Тамаре Соловьевой – сорок три. Вы хоть
отдаете себе отчет в том, что говорите?
– Отдаю. Мне придется сказать об Игоре не самые
приятные вещи, но я ведь понимаю, что речь идет об убийстве и о кольце, которое
пропало у убитой и оказалось у Игоря. Поэтому лучше сказать правду.
Они слушали, затаив дыхание. Ничего себе история!
Где-то в Подмосковье существовал подпольный бордель, куда
для пресыщенных, сексуально озабоченных граждан привозили малолеток, желающих
быстро и без особого труда подработать. Бордель, в котором несколько раз
побывал Игорь Вильданов, нынешняя звезда эстрады. Где-то в Подмосковье
находилась и дача Немчиновых, где их убили. И еще где-то, в каком-то третьем
месте, состоялась давняя мимолетная встреча пятнадцатилетнего Игоря и
восьмилетней Леры. Не многовато ли мест в родном Подмосковье? И не одно ли это
место? А теперь еще и шантаж. Содержатели борделя баловались видеозаписями
оргий, которые сами же и организовывали, и у кого-то оказалась кассета, на
которой запечатлены сексуальные игрища с участием молоденького Игорька
Вильданова.
– Скажите, – внезапно спросила Настя, – а
ваши друзья Немчиновы не имели к этому никакого отношения?
Зотов грустно смотрел на нее, медленно отпивая маленькими
глоточками минеральную воду из красивого стакана.
– К сожалению, имели. Мне очень жаль, что приходится об
этом говорить, я бы предпочел, чтобы о Геннадии и Светлане сохранилась добрая
память. Я сам узнал об этом совсем недавно и полагал, что будет лучше, если это
так и останется тайной.
– Каким образом вы узнали?
– Лерочка носит в портмоне фотографии родителей. Как-то
раз она доставала деньги при Игоре, и он увидел снимки. А потом сказал мне, что
это были те самые люди – хозяева дачи, на которую их привозили, чтобы они
развлекали гостей. Я тогда строго-настрого запретил ему упоминать об этом при
Лерочке. Не нужно, чтобы девочка знала, какой была юность ее любимого. И тем
более не нужно, чтобы она дурно думала о своих покойных родителях. Когда Игорь
сказал мне, что его шантажируют видеозаписью и требуют в обмен другие кассеты,
я понял, что Гена и Света еще и этим занимались. Но как я мог объяснить Лерочке
правду о ее родителях? Я стал уговаривать ее поговорить с дедушкой, я надеялся,
что он сам скажет ей. Ему она поверит. А выслушать такое от меня было бы для
нее непереносимо. Да и я не смог бы сказать ей. Просто язык не повернулся бы.
Наверное, это признак слабости, но есть вещи, которые я не могу сделать. Я
пытался пощадить ее. Разве я был не прав?
– Абсолютно правы, – заверила его Настя. –
Как же так могло случиться, что вы, такой близкий друг семьи Немчиновых, ничего
не знали о том, чем они занимаются на даче? Вы же бывали там чуть ли не через
день.
– Ну не надо понимать мои слова так буквально.
Случалось, мы не виделись подолгу. И потом, это были мероприятия разовые,
спонтанно возникающие. Гости съехались, выпили как следует, закусили,
расслабились, развлеклись с подростками – и все. Разъехались по домам. И снова
все тихо и чинно. Игорь рассказывал, что их привозили по выходным дням, а по
выходным я почти никогда не бывал у Немчиновых. У меня была своя дача, и ею
нужно было заниматься, достраивать, обустраивать, сажать что-то, возить туда
детей и жену.
– Вячеслав Олегович, не далее как вчера я спрашивала у
вас, не догадываетесь ли вы, почему Василий Петрович Немчинов убил своего сына
и невестку. Вам не кажется, что было бы уместно все это рассказать еще вчера?
– Нет, – резко ответил Зотов, – не кажется.
Вчера мы с вами выясняли вопрос об отце Геннадия, который свое уже отсидел. И
ради удовлетворения вашего любопытства я не собирался предавать огласке позор
моих покойных друзей. Сегодня же речь идет об Игоре, его могут заподозрить и
обвинить в убийстве, которого он не совершал и к которому не имеет ни малейшего
отношения. Речь идет о карьере и добром имени Игоря, и ради этого можно чем-то
пожертвовать.
