– Вы меня не убедили. Множеству девушек нравится, как
поет тот или иной певец, но далеко не все они приходят к нему домой
знакомиться. Многим это даже в голову не приходит. Вам не просто нравилось, как
он поет. Вы были влюблены в него?
Голос Леры снова снизился до едва различимого шепота:
– Да.
– Как давно?
– Что – как давно? – переспросила она.
– Когда вы влюбились в Вильданова?
– Когда увидела впервые по телевизору. Три года назад.
– Понятно. Теперь я вам объясню, чем вызваны мои
вопросы, и мы с вами вместе попробуем установить, что произошло на самом деле.
Чьи портреты вы рисовали в детстве?
Лера стала пунцовой. От гневной и испуганной бледности не
осталось и следа, теперь щеки ее пылали румянцем стыда.
– Это не ваше дело. Я рисую, кого хочу.
– Правильно. Вы рисовали Вильданова?
Девушка вскинула на него удивленные глаза, забыв о смущении
и неловкости.
– Нет, я же его не знала в детстве. Просто рисовала…
считайте, что это была мечта. Прекрасный принц.
– Ваш принц необыкновенно сильно похож на Игоря
Вильданова. Так сильно похож, что у них даже родинки находятся в одном и том же
месте. Вас это не смущает?
– Родинки? Но я не… Я не понимаю.
– Что ж тут непонятного, голубушка? У прекрасного
принца, которого вы рисовали постоянно начиная с восьмилетнего возраста, лицо
настоящего живого Игоря Вильданова со всеми его особенностями. И поскольку мы с
вами люди здравые и в потусторонние силы не верим, то объяснение этому может
быть только одно: вы где-то видели этого юношу, и он произвел на вас такое
сильное впечатление, что его образ запечатлелся в вашей душе навсегда. Вы
влюбились в него, когда были еще маленькой девочкой. А вот когда вы встретили
взрослого Игоря и узнали в нем свою мечту, вот тогда вы и пришли к нему
знакомиться. Только вы уже давно забыли о той встрече, когда вам было совсем
мало лет. Вы ведь, наверное, и знать не знаете, откуда в вашей голове появился
образ прекрасного принца? Или знаете и снова прикидываетесь?
Лера молчала, глядя на Ольшанского со страхом и недоверием.
Настя мысленно аплодировала Короткову. Вот молодец какой, за такой короткий
срок суметь разговорить деда Леры настолько, чтобы тот показал альбомы с
рисунками внучки! Но Костя-то, Костя-то каков, в момент ухватил информацию и
сплел из нее целую историю. Понятно, что маленькая Лера могла видеть Игоря,
потому что если его воспитывал Зотов, а Зотов был другом ее родителей, то
Вячеслав Олегович вполне мог привести воспитанника в гости к друзьям. Тем паче
у мальчика музыкальный талант, а отец Леры – известный композитор. И вообще,
друзья ведь… Странно другое: если это действительно так и было, то почему Зотов
ни разу не сказал об этом Лере? Что могло быть естественней фразы: «Лерочка,
разве ты не помнишь Игоря? Мы с ним приходили к вам в гости, когда ты была
маленькой». Но Зотов, судя по всему, этой волшебной фразы не произнес, и Лера
совершенно искренне находится в полном неведении относительно их давней
встречи, считая, что впервые увидела Вильданова три года назад по телевизору.
Почему же он промолчал? Где-то здесь несостыковка, и Костя ее тоже чувствует,
поэтому толкается в разные двери, пытаясь нащупать правильный путь. Почему-то
Зотов не сказал Лере, что она встречала Игоря в детстве, а у Игоря, в свою
очередь, оказалось кольцо, похищенное во время убийства Тамары Соловьевой. И
Ольшанский, терзая Леру своими бестактными вопросами, пытается ухватиться за
ниточку, которая связала бы эти два обстоятельства. А может, он зря напрягается
и обстоятельства эти никак не связаны? Просто существуют каждое само по себе и
живут своей отдельной жизнью.
А Лерочка-то, однако, жестокая девушка. Она, конечно же,
знает, откуда у Игоря Вильданова появилось кольцо убитой Тамары Соловьевой, но
хочет всячески эту историю скрыть, иначе зачем ей было сваливать все на беднягу
Барсукова, которого теперь уже не спросишь. И ведь так сильно ей хотелось
вывести из игры Игоря, что она врала вдохновенно и забыв обо всем на свете,
даже о том, что совсем недавно говорила и самому Ольшанскому на первых
допросах, и Насте – Александре Васильевне: дескать, ухаживания Барсукова
всерьез не принимала и считала его юнцом желторотым. Какую же правду она
пытается скрыть? Неужели Вильданов действительно имеет отношение к убийству
Соловьевой? Громкий будет скандал, если придется арестовывать звезду эстрады за
убийство почти десятилетней давности, да еще совершенное по малолетке.
И тут случилось неожиданное. Лера из пунцовой снова стала
бледной, да что там бледной – белой как мел. Она уставилась на Ольшанского
невидящими глазами и произнесла непонятную фразу:
– Этого не может быть… Этого не может быть… Я сойду с
ума, если это правда… Господи, какой позор!
Она покачнулась на стуле и стала валиться на пол. Настя
бросилась к ней, но не успела подхватить, и Лера Немчинова неловко и некрасиво
упала рядом со столом Следователя.
– Обморок, – констатировала Настя, подняв ей
веки. – Вызывайте врача.
– Доигрались, – со вздохом сказал Коротков,
выруливая с проспекта Мира на Садовое кольцо.
Настя уныло молчала. Леру, выведенную из обморока, увезли в
больницу и положили в кризисное отделение. У нее был сильный психогенный шок, она
ни с кем не разговаривала, а врачи запретили ее тревожить расспросами. Но
ситуация стала острой, и необходимо было немедленно собирать информацию об
Игоре Вильданове, о его юношеских годах и о злополучном кольце. Телефоны
Вильданова не отвечали – ни городской, ни мобильный, зато удалось сразу же
дозвониться до Зотова, который страшно переполошился по поводу болезни Леры,
предложил приехать вечером к нему домой и выразил готовность ответить на любые
вопросы работников милиции.
И вот теперь, побывав в больнице, Настя и Юрий ехали к
Вячеславу Олеговичу.
– Расскажи поподробнее про деда, – попросила
она. – Какой он, как говорит, как держится.
– Говорит – как пишет! – с пафосом воскликнул
Юра. – Но если серьезно, то по его речи не скажешь, что он девять лет провел
за «колючкой». Знаешь, есть такой тип высококвалифицированных рабочих, которым
с детства вложили в голову правильную мысль: любой труд достоин уважения и
почета, если делается с душой, умом и вдохновением, и то обстоятельство, что в
графе «социальное положение» человек пишет «рабочий», совершенно не означает,
что он имеет право быть полуграмотным и дурно воспитанным. Я в свое время
встречал таких людей, правда, их было не так уж много, зато сейчас их, как ни
странно, куда больше.
– Это результат ломки старой идеологии, –
засмеялась Настя. – Раньше у нас уважали только тех, кого ЦК разрешал или
велел уважать. Космонавтов там, актеров, крупных ученых, партийных боссов.
Рабочих тоже было ведено уважать, но делалось это так неискренне, что никого
обмануть не удавалось. А теперь у нас во главе всего деньги. Если твой труд
позволяет хорошо зарабатывать и достойно содержать семью, то уже никого не
интересует, какой это труд, ручной или интеллектуальный.
Профессор-академик-лауреат сегодня пустое место, если сидит на государственной
зарплате, зато бригады рабочих, делающих качественный ремонт, вызывают всеобщее
уважение и очень прилично зарабатывают. Вот и кинулись бывшие работники
умственного труда и служители искусств овладевать рабочими профессиями.
Поговоришь с такими – и полное ощущение, что на светском приеме побывал. Вон
Стасов недавно новую квартиру ремонтировал, так у него бригадир был
профессиональным музыкантом, а прораб – профессиональным художником. Работали
как звери, квартира получилась – загляденье, а он иногда после работы
специально к ним приезжал просто потрепаться и говорил, что давно уже не
получал такого удовольствия от общения с малознакомыми, в сущности, людьми.
