Глава 1
Он выглядел недовольным и усталым, но за маской брюзгливой
утомленности на красивом молодом лице Барсуков ясно видел с трудом сдерживаемый
страх и мучительное напряжение. Сомнений не было, ему только что снова звонили.
– Что еще? Зачем ты вернулся?
– Я хотел спросить, какой у вас номер телефона. Не
городского, а сотового. – Барсуков кивком головы указал на лежащую на
столике возле дивана трубку.
– Зачем тебе?
– Да вы не бойтесь, я не буду вас разорять и звонить по
такой дорогой связи. Если нужно, позвоню по городскому. Просто скажите мне
номер.
Барсуков старался говорить непринужденно, чтобы лишний раз
не встревожить собеседника. Эти артисты такие нежные, что уж и слова им сказать
нельзя. Очень болезненно на все реагируют.
Он даже не стал записывать номер телефона, просто запомнил,
это было несложно. Совсем несложно, потому что именно этот номер он твердил про
себя, пока шел, да нет, не шел – почти бежал через темный, окутанный зимними
сумерками поселок к большому загородному дому знаменитого певца.
Барсуков услышал шаги на крыльце, хлопнула дверь.
– Это я! – раздался из холла громкий мужской
голос.
– Ну давай, отваливай, – негромко и раздраженно
проговорил хозяин дома. – Видишь, ко мне пришли. Иди, иди.
* * *
Настя Каменская никак не могла привыкнуть к тому, что ездит
на работу теперь не на Петровку, а совсем в другое место. Вот уже три месяца
она выходит из метро не на «Чеховской», а на другой станции и идет не к
большому желтому зданию Главного управления внутренних дел Москвы, а к
обшарпанному светло-зеленому трехэтажному особнячку. Теперь ее кабинет здесь. И
начальник у нее другой. Нельзя сказать, что новый начальник хуже любимого и
привычного Колобка-Гордеева. Он не хуже. Просто он – другой. Давно и хорошо
знакомый, отличный профессионал, безусловно честный и порядочный человек,
прекрасно относящийся к Насте, но… Он не Гордеев.
Настя изо всех сил старалась свыкнуться с переменами. Она не
была уверена, что поступила правильно, сменив место службы, но на этом
настаивали оба начальника, и прежний, Виктор Алексеевич Гордеев, и новый, Иван
Алексеевич Заточный. – Заточный хотел получить в свою только что созданную
информационно-аналитическую службу хорошего толкового работника, а Гордеев, в
свою очередь, стремился отослать Анастасию подальше от назревавших крутых
кадровых перестановок в городском управлении. И оба они в один голос твердили о
том, что ей надо получать звание подполковника, поэтому следует перейти на
должность, которая даст ей эту возможность. А вернуться на Петровку она всегда
сможет, было бы желание.
За три месяца она так и не смогла привыкнуть к тому, что
сейф теперь стоит не слева, рядом с рабочим столом, а у противоположной стены,
да и вскипятить воду для кофе, не вставая с места, никак не удается, ибо
розетка находится не в стене прямо за спиной, а возле окна. Что ж, может, это и
к лучшему, при ее сидячем образе жизни лишние телодвижения не помешают.
Было уже около десяти утра, и Настя как раз собиралась
вскипятить воду, чтобы выпить вторую за рабочее утро чашку кофе, когда ее
вызвал к себе Заточный. Кроме генерала, в кабинете находился молодой мужчина в
форме с погонами капитана внутренней службы.
– Знакомьтесь, – сухо произнес Иван
Алексеевич. – Это наш новый сотрудник Павел Михайлович Дюжин. Анастасия
Павловна Каменская – наш лучший аналитик. Она будет вашим наставником в течение
первого года работы. Вы свободны, Павел Михайлович. Обживайте пока свое новое
рабочее место, Анастасия Павловна вас позовет, когда освободится.
На лице у капитана было написано легкое недоумение, но он
дисциплинированно встал и вышел из кабинета. Заточный некоторое время смотрел
на закрывшуюся дверь, потом перевел взгляд на Настю. Сухость и сдержанность на
его лице растаяли, теперь оно было обычным, но несколько озабоченным.
– Получайте своего первого ученика, – улыбнулся
генерал. – Я свои обещания выполняю. Как только подготовите мне двоих
приличных аналитиков, можете уходить куда захотите, если у меня не понравится.
– Откуда он пришел? – спросила Настя. – И
вообще, что он умеет?
– Ну, о том, что он умеет, – это вы мне через пару
дней сами расскажете. А пришел он из отдела кадров ГУВД Московской области.
Устраивает?
– Вполне, – облегченно кивнула она. – У
кадровиков обычно бывают неплохие навыки работы с документами без личного
знакомства с человеком. Они умеют читать бумажки не только по строчкам, но и
между строк. Я могу идти?
– Нет, – резко ответил Заточный и указал ей на
стул. – Сядьте, Анастасия. Я хочу предложить вам материал, на котором вы
будете учить Дюжина работать. Предупреждаю заранее, материал может оказаться
«пустышкой», так что не старайтесь во что бы то ни стало вытянуть из него
интересующий нас криминал. Я хочу сказать, что криминал там, безусловно, есть,
поскольку есть труп, но он может оказаться не по нашей части. И еще одно. Я
хочу попросить вас быть особенно внимательной и аккуратной, потому что это
может коснуться моего сына.
Настя удивленно вскинула глаза на начальника.
– Максима? Он имеет к трупу какое-то отношение?
– Самое непосредственное. Они с убитым были если не
друзьями, то добрыми приятелями, учились на одном курсе и в одной группе. И
именно Максим на днях прибежал домой весь белый от ужаса. Начальник курса
объявил им, что их товарища Сашу Барсукова нашли убитым.
– И вы подозреваете, что Максим знал о преступных
связях друга и даже сам был замешан?
– Я ничего не подозреваю, – голос Заточного снова
стал сухим и жестким. – У меня нет оснований для каких бы то ни было
подозрений. Но и оснований быть благодушным у меня тоже нет. С каждым из нас
может случиться все, что угодно. И с нашими детьми тоже. Я слишком много
времени и внимания уделял и уделяю службе и не могу быть уверенным, что знаю
своего сына как облупленного. Ему уже скоро девятнадцать, это взрослый мужчина,
у которого своя жизнь. И тот факт, что для меня он продолжает оставаться
ребенком, не может повлиять на объективную реальность. Хватит об этом,
Анастасия. Вернемся к делу. Со слов сына я знаю, что Саша Барсуков ухаживал за
девушкой, которая много лет назад потеряла родителей и теперь живет вместе с дедом.
Ситуация достаточно острая, поскольку десять лет назад родители девушки были
убиты, и убиты не кем-нибудь, а именно этим самым дедом, который отсидел срок и
вернулся к внучке. Могу высказать предположение, что Барсуков попал под влияние
деда-уголовника. Это первое. Я запросил из архивов материалы на него.
Генерал легко поднялся из-за стола, открыл сейф и положил
перед Настей две пухлые папки. Глядя на него, Настя снова ощутила едва заметный
укол того, что принято называть белой завистью. Она не сумела бы встать с такой
легкостью и вообще двигалась, как правило, тяжело и неуклюже, несмотря на
относительную молодость (всего-то тридцать семь) и почти болезненную худобу.
Спортом она, в отличие от Заточного, никогда не занималась, а тут еще и спина
побаливает, и одышка…
