Правда, Леониду он всего не рассказал, решив поставить перед фактом. Тем более что просто взорвать ущелье он не хотел. Тарас мечтал навести ужас на этих самодовольных персов в ходе последнего сражения и заодно доказать царю Спарты эффективность нового оружия и тактики.
«Победителей не судят, – успокаивал себя Тарас, глядя, как Гидарн вновь махнул рукой, отправляя вперед сотню „бессмертных“, – главное чтобы у горшков Темпея „мощности хватило“. Иначе персы нас сомнут. Ну, потеряют сотню другую, а потом добьют спартанцев, и сомнут. Тогда прощай, Великая Греция».
По плану, заряды, состоявшие из нескольких горшков каждый, были заложены на расстоянии трехсот метров один от другого. Первый почти у ворот, за оборону которых было заплачено сотнями жизней, а второй дальше по проходу, в самом конце которого находился сейчас царь Леонид с горсткой спартанцев.
Тарас решил запустить в проход как можно больше персов и взорвать оба заряда. Но их, похоже, надо было поторопить с продвижением к ущелью. Вот для чего были нужны баллисты. И Тарас тоже махнул рукой, отдав приказ заждавшимся «артиллеристам».
Торсионы отработали четко, выбросив все четыре горшка с зажигательной смесью. Метили в последние ряды колонны. Персы, остановившиеся, как на параде, были отличной мишенью. Горшки с воем пронеслись над головами изумленных бойцов Гидарна и обрушились на последние шеренги. Расколовшись о камни, они выплеснули горящее пламя под ноги персам, заставив тех плясать дикий танец смерти.
– Не нравится, – ухмыльнулся Тарас, глядя, как объятые огнем воины, носятся в панике по берегу, сталкивая друг друга в пропасть, – то ли еще будет. Расскажете потом своему Ксерксу, как боги Греции вас покарали.
И вновь махнул рукой. Еще четыре горшка унеслось вниз, превратив разрозненные очаги возгорания в стену сплошного огня. Один из них отлетел чуть в сторону и, задев отвесную скалу, разбился, разлив по ней свое содержимое. Теперь позади авангарда «бессмертных» бушевал настоящий ад. Назад им больше пути не было, об этом Тарас позаботился. Дорога вела только вперед.
Но, к чести Гидарна, ни он сам, ни его люди, не пали ниц перед неизвестным божеством огня. Командир «бессмертных» махнул выхваченным из ножен мечом и повел их в проход, первым переступив грань, отделявшую до сих пор персов от владений свободных греков.
Баллисты между тем не переставали сеять панику в стане врага. Они сделали еще пару залпов, разжигая гигантский костер перед Фермопилами. И лишь после этого Тарас сделал знак прекратить обстрел и переключился на тех, кто уже вошел вслед за Гидарном в узкий проход.
Со своего места он мог видеть лишь ближнюю часть ущелья, на отрогах которой засели гастрафетчики. В их задачу входило терзать персов издалека, заставляя подумать, что это и есть главная хитрость. Черно-золотые воины вошли в скальный проход, озираясь по сторонам. Пока что им никто не мешал. Однако стоило первой сотне втянуться, как Тарас махнул рукой ближнему наблюдателю, который был одновременно и «подрывником». Гастрафетчики ожили, посылая стрелы в хорошо различимые внизу фигурки персов. Послышались первые стоны, несколько убитых наповал персов упало.
Многие из «бессмертных» выхватили луки, начав отвечать тем, кто засел на скалах. Но заранее выбравшие позиции среди камней периеки с гастрафетами были неуязвимы. Посадив на пути следования персов десяток «снайперов», тем самым Тарас лишь хотел позлить бойцов Гидарна и заставить двигаться быстрее, а совсем не задержать. Тем более что даже узкий проход сейчас им никто не преграждал.
Его расчет оправдался и персы, теряя людей, все же осторожно продвигались дальше. Уже вся первая сотня вошла в проход. Однако в дело неожиданно вмешались те, о ком Тарас уже успел позабыть за эти несколько минут. Возле него послышался сдавленный стон – прилетевшая снизу стрела пробила доспех стоявшего рядом с баллистой периека. Тот покачнулся, харкнул кровью и упал под ноги Гисандру. Тарас еще ничего не успел сообразить, как вторая стрела пронзила шею «наводчика». Воин дернулся, сделал несколько шагов к самому краю обрыва и, перевалившись через него, полетел вниз, рухнул на копья персов. «Раскрыли, – промелькнуло в мозгу Тараса, который нагнулся и, повинуясь чутью, подхватил свой медный щит, прижавшись к массивным балкам торсионного орудия, – не поверят теперь, сволочи, что их пожгли боги».
Он махнул остальным, чтобы прятались по щелям. Этокл с Бриантом едва успели прижаться к скалам, а многие периеки еще стояли возле орудий в полный рост, как их накрыла лавина стрел, пущенная снизу. Стрелы вдруг посыпались на небольшую площадку, как горошины, отскакивая от камней. Трое периеков были убиты сразу и упали рядом с орудиями, а стрелы все продолжали впиваться в уже мертвые тела. Другим повезло больше, и они успели накрыться щитами.
«Метко бьют, сволочи, – невольно похвалил Тарас, слушая, как барабанят по щиту стрелы, – впрочем, с такой кучностью попробуй, промахнись. Стрел-то не жалеют». Он сидел так минут десять, пока первая волна не закончилась. И вдруг, услышав вопли, доносившиеся снизу, осознал, что из-за этой внезапной контратаки задержался со взрывами. Вторая сотня персов уже наверняка втянулась в проход и, пройдя с небольшими потерями гастрафетчиков, движется дальше. Еще немного и они встретятся с царем спартанцев. Конечно, Леонид готов к этой встрече, но не для того Тарас столько времени готовился, работал мозгами и мускулами, чтобы облажаться в последний момент.
Он чуть приподнял щит и присмотрелся к тому месту, где должен был находиться ближний наблюдатель, который должен был передать сигнал о взрыве дальнему. «Даже если после обрушения скалы за ней кто-нибудь из персов останется в живых, ерунда, – лихорадочно размышлял Тарас, – главное, что для остальных проход будет закрыт. А этих добьют спартанцы». Он уже готов был увидеть напряженное лицо периека, ждавшего «отмашки» примерно метрах в пятидесяти, но неожиданно увидел лишь мертвое тело. Боец лежал на камнях, раскинув руки в стороны, убитый стрелой в сердце. Ближний гастрафетчик, метрах в пятнадцати от него, был занят персами и в сторону Тараса даже не смотрел.
– Ах ты, мать твою, – выругался Тарас вслух на неизвестном для илотов языке, – убили.
И вдруг он явственно представил, как персы, пробив заслон из горстки спартанцев, выбираются из ущелья, а за ними идет лавина черно-золотых бойцов, сметающая все на своем пути. Леонид в напряжении ждет «огня» на голову своих противников, а его нет. Все напрасно. Все эти дни, все сотни погибших греков, все зря. Все сорвалось из-за одного-единственного обстрела не дрогнувших персов.
– Ну, уж нет, – пробормотал Тарас и, не обращая внимания на стрелы, все еще колошматившие по камням, бросился вперед. Добраться до нависавшей над Фермопилами скалы, которую Темпей задумал обрушить на головы персов, можно было только прямо по хребту. Никакой тропы здесь не было, только скальные выступы, а справа и слева вертикальные сбросы. Но иного пути не существовало. Едва поднявшись на скалу, Тарас сразу стал виден персам. Бежать на виду у лучников было безумием, да и само слово «бежать» здесь было уже не к месту. Едва скальное расширение закончилось, как он стал карабкаться меж камней, то и дело уклоняясь от стрел, с новой силой засвистевших над его головой, словно персы догадались о его намерении.
