Корбин открыл портал примерно в дневном переходе от столицы. Можно было и ближе, конечно, но здесь было очень удобное, безлюдное место, которое он как раз на такой случай присмотрел заранее. Вышел из портала на маленькой лесной полянке в сотне локтей от дороги, надежно скрытой от чужих глаз густыми зарослями орешника, сел на коня, который, привыкший ко всему, без малейших протестов прошел вместе с ним через портал, и поехал себе спокойно, природой наслаждаясь. Вот и нарвался сдуру.
Когда перед ним на дорогу не вышли, а буквально вывалились четверо мужиков, одетых в кожаные куртки, кожаные штаны и натянутые поверх всего этого изрядно тронутые ржавчиной кольчуги, Корбину стало даже интересно. Умники, кто же так запускает доспехи, да еще и без поддоспешника их надевает? Корбин за такое любого из своей роты сгнобил бы в нарядах и был бы прав. Похоже, это были местные разбойники, гроза и ужас больших дорог, а Корбина за всю его немалую жизнь на дороге ни разу еще ограбить не пытались — так уж получилось. К тому же на своих землях разбойников он давно уже вывел и теперь смотрел на лихую четверку с неподдельным интересом, как на экзотику. Однако же эти четверо были свято уверены в том, что выглядят грозно, хотя самым страшным оружием у них был запах, исходящий от давно не мытых тел.
— Ну что, мил человек, делиться будем? — басом начал самый здоровенный, очевидно атаман.
— Чем?
— Ну, чем есть — тем и поделишься.
— Ну, у меня есть энурез и камни в почках. Хочешь?
— Чего-о? Ты, мил человек, не дури, а слезай с коня да разоблачайси…
— Неужели я так безобидно выгляжу? — Корбин ловко соскочил на землю и хлопнул коня по крупу. Конь всхрапнул возмущенно, но послушно отошел к обочине и принялся спокойно щипать траву. — Обидеться, что ли… Давайте сделаем наоборот: вы бросаете оружие, снимаете с себя все до подштанников и валите отсюда так быстро, как только можете. И тогда я, так уж и быть, не буду за вами гнаться. Ну что, идет?
— Ты че, паря, не понял? — атаман широко улыбнулся, показав крупные гнилые зубы. Изо рта пахнуло жуткой вонью. Двое из его людей, стоявшие позади и вооруженные арбалетами, синхронно подняли свое оружие. — Давай, разоблачайся, не заставляй грех на душу брать.
— Пасть закрой, урод, — воняет. — Корбин одним плавным, тягучим движением выхватил из ножен меч и скользнул в сторону разбойников, сокращая дистанцию. Бить магией он не хотел — и треск пойдет, внимание других магов привлечь может, и размяться захотелось, а то на последней войне как-то все быстро прошло, и мечом помахать просто не получилось. А тренировка — она и ветеранам вроде него иногда нужна. Тем более общественно-полезная тренировка.
Разбойники выстрелили из арбалетов почти одновременно. Арбалеты, конечно, были древние, едва ли не старше самого Корбина, но стрелы пошли мощно и точно. От одной стрелы Корбин уклонился, и она, дрожа от злости и разочарования, воткнулась в ствол толстой березы, вторую отбил клинком. С дребезжащим звоном стрела ушла куда-то вверх, а клинок лишь сочно лязгнул и завибрировал в руке. Разбойники выпучили глаза — похоже, до них только сейчас дошло, что они столкнулись не просто с путешествующим дворянчиком, а с опытным воином.
Корбин шагнул вперед и рубанул. Атаман попытался парировать удар, но камень в оголовье графского клинка коротко сверкнул, и на мгновение ставшее серебристо-алым лезвие без усилия перечеркнуло разбойничий клинок и самым кончиком зацепило мужика, распарывая кольчугу, как бумажную. Тот лишь глухо охнул и согнулся, пытаясь удержать собственные кишки. Обломки его меча с глухим звоном упали в серую дорожную пыль.
Второй разбойник, широкоплечий детина с туповатым лицом, был вооружен шипастой дубиной. Громко ухнув, он просто и без затей обрушил свое оружие на Корбина. Удар его был страшен — пожалуй, таким ударом можно было при удаче заставить рыцарский шлем вылететь из рыцарской же задницы. Увы, к несчастью для мужика, он не учел общего недостатка всех видов ударно-дробящего оружия — при наличии длинной рукояти удар им был силен, но само оружие обладало колоссальной инерцией. Что такой вот дубиной, что боевым молотом, что моргенштерном попадать надо было с первого раза — нанести второй удар противник, как правило, просто не давал времени.
Так произошло и сейчас. Корбин легко уклонился от богатырского удара, и тяжелая дубина с размаху врезалась в землю. Второго удара не последовало — Корбин легко шагнул вперед, наступил на рукоять дубины, оттолкнулся от него и ударил противника ногой. Это только кажется, что нога в мягком сапоге не слишком опасна, на самом деле надо просто знать, куда и как бить. Корбин знал, поэтому вполне закономерно, что височная кость разбойника хрустнула от удара, и мужик завалился навзничь.
Двое арбалетчиков даже не успели ничего понять, настолько быстро все произошло, однако когда граф повернулся к ним, они не обрадовались такому вниманию. Один попытался извлечь из ножен меч, второй закрылся разряженным арбалетом, но ни того ни другого это не спасло…
Бой вышел скучным — среди разбойников не оказалось ни одного достойного противника. Впрочем, это было и неудивительно — чай, не с наемниками рубиться пришлось, и даже не со степняками, эти четверо, похоже, только и умели, что одиноких путников подкарауливать. Им бы из кустов стрелой в спину — тогда еще шанс был, Корбин не паук, на затылке глаз нет. А в лобовом бою — никаких шансов.
Граф без малейшей брезгливости оттащил тела с дороги, забросал ветками, чтоб не привлекали внимание. Конечно, через несколько дней вонь пойдет такая, что слетятся все мухи с округи, но это будет потом, а сейчас инкогнито Корбина никто не раскроет. Однако все это заняло некоторое время, и вскоре Корбин понял, что ни за что не успевает добраться до столицы засветло. На ночь же ворота в город закрывались, поэтому Корбин не стал понукать коня, а отыскал трактирчик поприличнее, хорошо, что вдоль главного королевского тракта их было немало, и спокойно переночевал. Ну а с утра, бодрый и сытый, благо несколько лишних трупов аппетит ему испортить не могли, он продолжил свой путь и прибыл в столицу очень удачно — у ворот была всего-то пара телег, и проехать в город удалось быстро.
Корбин въехал в столицу спокойно, гордо подняв голову. Небрежно кивнул стражникам у ворот, так же небрежно протянул одному из них мелкую серебряную монету — въездную пошлину. Стражник принял монету молча, кивнул: проезжай, мол. Дворянин, въезжающий в город, не вызвал у него никакого интереса — много их тут каждый день шляется. Корбин, сохраняя невозмутимость, толкнул коня каблуками и растворился в толчее улиц.
До поместья Учителя он добрался очень быстро — во-первых, оно было совсем недалеко, а во-вторых, за годы ученичества Корбин изучил здесь каждый закоулок и знал, как нужно ехать, чтоб добраться до места кратчайшим путем. Впрочем, поместье — это еще мягко сказано, Учитель, в свое время, по молодости, тоже отдавший дань боевой магии, построил себе настоящий замок в миниатюре, со всеми положенными замку укреплениями. Конечно, с замком самого Корбина, изначально строившимся для отражения атаки вражеских армий, поместье Учителя сравнивать не стоило, но все равно сооружение впечатляло. Город задыхается, понимаете ли, в кольце крепостных стен, дома друг на друга налезают, улицы узенькие, лишь в центре, в кварталах знати, более-менее просторно, а вообще люди на головах сидят друг у друга. Хорошо, хоть город возведен на руинах куда более древних, построенных еще в доимперскую эпоху и тогда же благополучно сгинувших сооружений, и потому строители, сумевшие использовать по назначению не только камень, но и принципы архитектуры древних, то ли создали, то ли восстановили неплохую систему канализации. Теперь было более-менее чисто, поскольку за состоянием системы следила целая гильдия золотарей, традиционно пользующаяся покровительством монарха, и это было просто замечательно — иначе город просто захлебнулся бы в собственных нечистотах. Однако хорошая канализация от перенаселения все равно не помогала, и на улицах порой было не протолкнуться.
