– Какие у тебя есть картины?
– Всякие. Масло, акварели, литографии… Ничего ценного.
– Концы с концами не сходятся, – сказал Джед. – Парень убивает полицейского, затем переходит улицу, чтобы изнасиловать женщину, и спрашивает о какой-то картине?
– Надо же с чего-то начать. Ты достаточно хорошо разглядел его, чтобы сделать фоторобот?
– Рост около 180 сантиметров, вес примерно 80 килограммов. Темные волосы, темные глаза, стройный. Был в кашемировом пальто, сером, костюм темно-синий или черный, красный галстук. Забавно, что парень отправился на изнасилование в костюме и при галстуке.
– Это забавный мир.
– Дора, я бы хотел, чтобы вы и Джед зашли в участок. Надо сделать фоторобот.
– Конечно. – «Шоу должно продолжаться», – уныло подумала она. – Я только возьму пальто.
– Не сейчас. – Брент поправил очки и поднялся. – Вам необходим отдых. Завтра получится лучше. Если вспомните еще что-нибудь, звоните в любое время.
– Хорошо. Спасибо.
Когда Брент ушел, Дора стала собирать чашки с блюдцами, стараясь не встречаться взглядом с Джедом.
– Я так и не поблагодарила тебя.
– Еще не поздно. – Он накрыл ее пальцы ладонями. – Оставь. Наверное, я должен был отвезти тебя в больницу. Чтобы они проверили эту твою крепкую голову.
– Я не хочу, чтобы врачи ковырялись во мне. Аспирин справится с головной болью.
– Но не поможет от сотрясения мозга.
– От этого ничего не помогает. – Дора сжала его пальцы, словно прося о понимании. – Не дави, хорошо?
– Кто давит? – Он приподнял ее голову, вгляделся в глаза. Но увидел в них только усталость. – Иди спать.
– Я не устала. Да еще кофе. Вряд ли я усну… Боже, Джед, я чуть не привезла с собой Риччи. Если бы он… – Ее замутило от этой мысли. – Здесь было безопасно.
– И будет. – Джед опустил ладони на ее плечи и стал ласково разминать напрягшиеся мышцы. – Когда я в следующий раз пойду за молоком и сигаретами, обязательно возьму тебя с собой.
– Именно за этим ты ходил? – Ей так сильно хотелось прислониться к нему, так сильно, что она схватилась за чашки и понесла их в кухню. – Я не видела пакет.
– Я оставил его в машине, когда услышал твой крик.
Чашки задребезжали в раковине.
– Хорошая мысль. Ты всегда ходишь в магазин с пистолетом?
– В этих круглосуточных лавках вечно обсчитывают.
Дора сдавленно хихикнула, и он ласково коснулся ее волос.
– Не волнуйся, я не расклеюсь.
– Я не волнуюсь. – Но он продолжал легко гладить ее. – Хочешь, я позвоню твоей сестре? Или родителям?
– Нет. – Дора заткнула раковину пробкой и пустила воду. – Конечно, завтра придется рассказать им. Никуда не денешься.
Она возится с посудой не из любви к чистоте, понял Джед, просто оттягивает момент, когда придется остаться одной. Уж здесь-то он может ей помочь.
– Знаешь что, почему бы мне не переночевать сегодня на твоем диване? Обещаю не оставлять в ванной хлопья пены для бритья.
С долгим вздохом облегчения Дора закрыла кран и уткнулась лицом в его грудь.
– Спасибо.
Джед неуверенно обнял ее.
– Рано меня благодарить. Вдруг я буду храпеть?
– Я рискну. – Дора потерлась щекой о его щеку. – Я бы пригласила тебя в свою постель, но…
– Неподходящий момент, – закончил он ее мысль.
– Да. Очень неподходящий. – Она отстранилась. – Я принесу тебе подушку.
14
Как она красива! Джед никогда не утруждал себя наблюдением за спящими женщинами, разве что они спали в его постели. Однако ни одна из них не могла сравниться с Дорой.
Она спала на животе, обняв подушку. Лоб закрыт челкой, но спутанные волосы открыли щеку. Чертовски соблазнительная картина.
Наверное, из-за огромных темных глаз и выразительного лица. Однако сейчас глаза закрыты, лицо спокойно.
И все равно он с удовольствием смотрел на нее.
Может, все дело в коже, шелковистой, белой, чуть тронутой розовым румянцем.
Джед встряхнулся, смущенный и потрясенный направлением своих мыслей. Когда мужчина начинает так возвышенно думать о женской коже, он точно влип.
Он поставил кружку на ночной столик и присел на край кровати.
И вдохнул ее аромат… необыкновенно чувственный, от которого пересохло во рту. Еще одно доказательство: он – в ловушке.
– Айседора. – Джед коснулся ее плеча, укрытого толстым одеялом, легко потряс, как тряс всю ночь каждые два часа, убеждаясь, что она в сознании.
Дора недовольно забормотала и перевернулась на спину. Одеяло соскользнуло с ее плеч, и Джед уставился на фланелевую сорочку, ослепительно-синюю и на вид крепкую, как доспехи. Из-под края одеяла выглянула розовая аппликация: похоже, кончики поросячьих ушек. Джед с любопытством приподнял одеяло. Точно. Толстощекая ухмыляющаяся поросячья морда.
Наверное, Дора выбрала эту рубашку за тепло и, по ее мнению, полную непривлекательность.
Она ошиблась, подумал Джед, опуская одеяло.
– Айседора. – Он снова потряс ее за плечо и прошептал на ухо: – Иззи, проснись.
– Папа, отстань.
Ухмыляясь, Джед наклонился и поймал зубами мочку ее уха. Ее глаза широко распахнулись, все тело словно охватил пожар.
Она замигала, попыталась сфокусировать зрение, сориентироваться, но не успела. Ее губы попали в плен. Она подняла руку и вцепилась в его плечо. Пожар внутри стал почти невыносимым.
– Теперь проснулась? – прошептал Джед, не отказав себе в удовольствии легко куснуть ее нижнюю губу.
Дора откашлялась, но голос еще оставался хриплым спросонья.
– О да, абсолютно.
– Кто я?
– Кевин Костнер. – Она улыбнулась, потягиваясь. – Это просто моя безобидная фантазия, Скиммерхорн.
– Разве он не женат?
– Не в моих фантазиях.
Совершенно не обескураженный, Джед слегка отстранился.
– Сколько пальцев?
– Три. И мы это уже проходили. Я в порядке.
– Утренняя проверка. – Глаза затуманенные – очень сексуально, заметил он. Но зрачки нормальные. – Как голова?
Дора замерла на минуту, проводя внутреннюю инвентаризацию. Звон в ушах… и боль, сильная боль.
– Болит. И плечо тоже.
– Выпей.
Дора взглянула на его ладонь.
– Две? Скиммерхорн, я принимаю две таблетки, когда ломаю ноготь.
