Джед взял кофе.
– И что ты сделал?
– Сам воткнул пару булавок. Но Голдмен, похоже, чувствует себя отлично.
Джед усмехнулся. Первый же глоток кофе стер усмешку с его лица.
– Знаешь, я мог бы замолвить за тебя словечко перед шефом. Думаю, он прислушается к моим рекомендациям.
– Не заинтересован. – Брент снял очки и попытался стереть пятна со стекол. – Я не умею раздавать поручения. Все кончится тем, что Томас будет втыкать булавки в прелестную куколку в роговых очках. Послушай, Джед, возвращайся.
Джед уставился в кофе, затем медленно поднял глаза.
– Не могу, Брент. Я в ужасном состоянии. Верни мне жетон, и я не знаю, кто за это заплатит. Вчера вечером… – Он не смог продолжать и глубоко затянулся сигаретой. – Вчера вечером кто-то был в моей квартире, копался в моих вещах.
– Еще один взлом?
Джед покачал головой:
– Едва заметный. Кое-что сдвинуто, закрыт ящик, который я оставил приоткрытым, – в таком роде. Меня почти весь день не было дома. Занимался имуществом Элейн. – Джед устало потер шею. – А потом выпил, сходил в кино. Вернулся домой, огляделся и набросился на Дору.
Джед снова отхлебнул кофе. Не горше, чем вкус, уже поселившийся во рту.
– Я бросился на нее, не раздумывая. Заподозрил в преступлении и приговорил. – Джед с отвращением раздавил в пепельнице сигарету, встал и зашагал взад-вперед по кабинету. – Я напугал ее до смерти.
– Господи, Джед. Ты не… ты не ударил ее?
– Нет. – Он заслужил такой вопрос, и нечего обижаться. – Я запугал ее и сам пришел в ужас, когда остыл. Я просто сорвался и не хочу повторить что-либо подобное, прикрываясь полицейским жетоном. Этот жетон кое-что значил для меня.
– Я знаю тебя почти десять лет и ни разу не видел, чтобы ты злоупотребил им.
– И не собираюсь. В любом случае я пришел не за этим. Дора не была в моей квартире. Тогда кто же?
– Может, вернулся тот, кто был в первый раз. Искал что-нибудь ценное.
– У меня почти нет вещей, но в ящике была пара сотен долларов, пистолет, плеер «Сони». Квартира Доры набита ценностями.
– Сигнализация?
– Я осмотрел ее и ничего не заметил. Этот парень – профессионал. Может быть, один из сподвижников Спека. Решил отомстить за него.
– Спек – не из тех, кому хранят верность после смерти. – Однако, как и Джед, Брент не мог отмахнуться от этой возможности. – Я проверю. Почему бы не установить наблюдение за зданием?
В обычных обстоятельствах Джеду была бы противна сама мысль об охране, сейчас он лишь согласно кивнул.
– Я был бы благодарен. Если кто-то охотится за мной, я не хочу, чтобы пострадала Дора.
– Считай дело сделанным. А теперь скажи, как ты собираешься мириться с Дорой.
Джед уставился на плакат на противоположной стене и фыркнул.
– Я извинился, черт побери. И предложил съехать, но ей, кажется, все равно. – Он еще что-то пробормотал под нос, но Брент расслышал.
– Неужели? Ты что-то сказал о цветах?
– Я купил ей эти чертовы цветы. Она даже не взглянула на них. И не желает смотреть на меня. Я бы наплевал, только…
– Что – только?
Джед резко развернулся и хмуро уставился на друга.
– Брент, она меня достала. Я не знаю, как она это сделала, но она зацепила меня. Я свихнусь, если не получу ее в ближайшее время.
– Плохой признак. Очень плохой признак.
– Тебя это веселит?
– Ну… да. – Брент усмехнулся и надел очки. – Если честно, здорово веселит. Насколько я помню, ты всегда очень хладнокровно управлял своими желаниями. Я считал это следствием первоклассного воспитания. А теперь ты стоишь с рыболовным крючком во рту, и тебе это очень идет.
Джед ответил свирепым взглядом.
– Итак, она злится, – невозмутимо продолжал Брент. – Приятель, она заставит тебя попотеть, поунижаться.
– К дьяволу. Я не собираюсь унижаться. – Джед сунул кулаки в карманы. – Но лучше бы она злилась, а не боялась. – И, говоря это, он осознал, что не сможет больше вынести страх в ее глазах. – Пожалуй, на обратном пути куплю еще цветов.
– Может, лучше камешки. Что-нибудь на шею.
– Драгоценности? Я не собираюсь зарабатывать прощение взяткой.
– Тогда зачем цветы?
– Цветы – не взятка. Как женатый мужчина, ты должен это знать. Цветы сентиментальны. Драгоценности дарят из корыстных побуждений.
– Между прочим, не знаю никого корыстнее разъяренной женщины. Можешь спросить мою жену. – И уже вслед Джеду Брент крикнул: – Эй, Скиммерхорн! Я с тобой свяжусь.
Тихо посмеиваясь, Брент вернулся за свой стол и нашел в компьютере файл, касающийся Спека.
Джед удивился, увидев Дору за письменным столом. Он отсутствовал больше трех часов, а за то короткое время, что он знал ее, она никогда не возилась с документами и половины этого времени. Дора явно предпочитала общение с покупателями, а может, ей нравился процесс получения денег.
Возможно, и то, и другое.
Но его не удивило, что она, как и утром, абсолютно проигнорировала его. Он был вполне готов к подобному приему.
– Я кое-что принес тебе.
Джед водрузил на стол большую коробку и с некоторым удовлетворением заметил в ее глазах проблеск интереса.
– Это всего лишь халат. Вместо того, что я порвал вчера.
– Понимаю.
Джед нервно дернул плечами. Ему казалось, что он заслужил большей реакции за свои страдания: шатаясь по отделу женского белья в сопровождении сияющей продавщицы, он чувствовал себя извращенцем. Правда, в результате он покинул отдел с практичным махровым халатом.
– Надеюсь, я не ошибся с размером, но, может, проверишь.
Дора медленно закрыла чековую книжку, сложила руки на столе и взглянула на него, только вместо любопытства ее глаза сверкали гневом.
– Давай проясним ситуацию, Скиммерхорн. Ты думаешь, что трогательным пучком цветов и халатом расчистишь себе дорогу?
– Я…
Дора не дала ему ни шанса.
– Ты думаешь, что я растаю от пучка маргариток? Так? Не знаю, как ты справлялся раньше, приятель, но со мной этот фокус не пройдет. – Она поднялась и, хлопнув по коробке, наклонилась к нему. Если бы взгляд мог убивать, он уже валялся бы на полу, истекая кровью. – Непростительное поведение нельзя оправдать парой жалких подарков и щенячьим выражением лица.
Дора почувствовала, что срывается на крик, и умолкла, пытаясь овладеть собой.
– Продолжай, – тихо сказал Джед. – Говори до конца.
– Хорошо. Отлично. Ты врываешься в мою квартиру, вываливая на меня обвинения. Почему? Потому что я оказалась под рукой и потому, что тебе не понравилось, как развиваются наши отношения. Ты даже не подумал, что мог ошибиться, ты просто бросился в атаку. Ты напугал меня до смерти, а самое отвратительное… – Она сжала губы и отвернулась. – Самое унизительное – я просто дрожала и плакала. Я не сопротивлялась. – Теперь, признавшись, она немного успокоилась и снова повернулась к нему. – И это гложет меня больше всего.
