Зато на рабочем месте Кевин преображался, делаясь собранным, деловитым и желчным типом.
Кстати, было из-за чего!
Флуггерный парк «Последнего Ковчега» представлял собой дикое зрелище. Например, боевые машины. Их было более двухсот пятидесяти штук, а на ходу постоянно находилось около ста двадцати.
Кевин жонглировал запчастями, сочинял взаимозаменяемые блоки, перепаивал, перетачивал, порождая конверсии и гибриды, невозможные с точки зрения техники и эстетики. И все это работало!
Хотя в целом положение с матчастью было печальное.
Основу истребительного парка составляли Ki.31 «Черный гром» образца 2577 года — он же «Кокураймэй» на языке директории-производителя.
Эти в прошлом неплохие машины достались Бладу по наследству, когда этот гений злодейства совершил рейдерский захват обанкротившейся фирмы «Уайткросс», где трудился вначале пилотом, а затем управляющим среднего звена.
Папа истребителя, ниппонский государственный концерн «Сэнран», прекратил его выпуск году этак в 2590-м. В 2610-м его официально сняли с вооружения — и вообще отовсюду, даже со складской консервации. Так что «Сэнран» не просто заморозил выпуск комплектующих, но и поточные линии свернул как безнадежно устаревшие.
Запчасти к «Кокураймэям» были на вес золота — предшественник Кевина вынужденно осваивал последние запасы из приданого «Уайткросс», так что поголовье боевого стада неуклонно сокращалось. За что Блад, не церемонясь, отстрелил ему башку и поставил на его место одного толкового паренька.
— Вот так, молодой человек, — сказал Кормчий прямо на ангарной палубе, вытирая с лица куски мозга. — Назначаю тебя, брат… Кевин? Брат Кевин, боссом. Будешь крысятничать и хреново работать…
Он ткнул дымящимся пистолетом в направлении трупа.
— …вот на этого орла погляди. Справишься — озолочу. Все ясно?
Михальскому все было ясно. Он справедливо рассудил, что лучше воевать на устаревших, но однотипных машинах. После чего наладил выпуск важнейших запчастей на фабрике «Последнего Ковчега» (худо-бедно справлялись) и, самое главное, приловчился пересаживать недостающие органы от совершенно разнотипных флуггеров.
Например, я лично видел пару «Громов» с двигателями от клонских истребителей (я серьезно!). Как Кевин умудрялся сопрягать топливную систему Ki.31 с Дал-286 «Абзу» производства Благого предприятия № 95 имени Трех Священных Светочей?!
А импровизированный штурмовик с самодельными бронеэкранами и твердотельной башней ПКО со списанного фрегата?! (Я опять не шучу.)
Волшебник, короче говоря, истинный волшебник.
Я уверен, что мой прекрасный «Хаген» пал жертвой именно такого вот «волшебного» техсервиса. Что поделать, военная техника рассчитана на запредельные режимы работы, а поэтому очень чутко реагирует на неправильное обслуживание. Как профессиональный боксер или штангист. Ну или боевой троеборец. Богатырь! Скала! А попробуй этой скале нарушить режим тренировок, питания и медицинской поддержки? Вот то-то и оно.
Какой-нибудь гражданский челнок даже не заметит разницы, а могучий и надежный «Хаген» без должного ухода приболел всего через месяц активной эксплуатации!
Зато «Синдикат TRIX» мог выставить боеспособное авиакрыло, сопоставимое по численности с парком тяжелого авианосца. И оно выдерживало самые суровые испытания. Чего уж, с ним приходилось считаться всем в Тремезианском поясе! Благодаря юному пареньку с Андобанда… Или лучше сказать «из-за паренька»? Благодарности к нему за пределами «Синдиката» никто не испытывал, готов спорить на свою яхту — разумеется, ворованную!
Итак, я свалил из ангара и дошел до каюты, где меня, в свою очередь, свалил сон. Не самая полезная профессия — пилот-истребитель, особенно у таких работодателей. Можете мне верить.
Вы не подумайте, работы у истребителя было не больше, чем в концерне «Дитерхази и Родригес». Но во время авралов с нами не церемонились. А за косяк вместо выговора-штрафа-лишения премии можно было запросто схлопотать пулю. Перспектива нервировала.
Или вот вам история.
Я обратил внимание, что за три недели у пиратов я регулярно встречал новые лица. А многие старые, примелькавшиеся, — наоборот. Очень мне это напомнило родное 19-е авиакрыло «Трех Святителей» в дни Наотарского конфликта. Но тогда-то была война! А сейчас?
Инсургенты были весьма многочисленны. Но пилотский мирок всегда и везде тесен. Новичков замечаешь сразу, как и убыль «старичков».
Потом в глаза бросилась крайне необычная манера опытных пилотов вроде Чарли Небраски не здороваться с пополнением. То есть совсем! Ходили мимо — точно пустое место. Очень, очень непохоже было на мои представления о летном братстве!
Получая наряд в инструктажной (немаленький зал на нижнем уровне длиннейшего ангара) у «командира авиакрыла» Найджела Перкинса, я оказался в компании трех таких оленей, на которых начальник даже не смотрел.
— Румянцев, ведешь этих, — кивок на молчаливую шеренгу, — к «Лимбус Тремезии». Цепляетесь, идете в систему Зосма, астероидный пояс АД-81, конкретно в квадрат 147-15-210, патрулируете, пока наши «Кассиопеи» не выпотрошат добывающие станции «Кармаила». Появятся клоны — валить всех и линять! Если их будет много — просто линять! Вопросы? Нет вопросов. Свободны! Вылет через полтора часа.
Полтора часа — это много. Поэтому, когда мои безымянные подопечные покинули инструктажную, я задержался, и стал столбом подле уткнувшегося в планшет брата Найджела. Стоял я с полминуты, тот был в интро-очках, сопряженных с монитором, и ни черта, ясное дело, не видел. Наконец он ощутил мое присутствие.
— Чего тебе, Румянцев? Что-то непрозрачно? — спросил он, хмуря чугунный англосаксонский лоб.
— Скажи мне, брат… — Я помолчал, выбирая выражения — все-таки начальство, хоть и общаемся мы на «ты». — Тут такое дело… Не мое оно, это дело, но все же… Что ж ты так с новобранцами? Нам летать вместе! Может быть, в огонь вместе! Ты бы их хоть по именам звал, иначе как-то некрасиво выходит, не по-летунски как-то.
Перкинс повернулся ко мне, снял интро-очки и отключил виртуальную клавиатуру.
— Ты что, серьезно думаешь, что я должен учить имена вот этих? — Искреннее удивление на лице.
— А почему нет? Нас, истребителей, здесь меньше сотни. Делаем одно дело… Из вежливости, что ли, из пилотской солидарности, было бы неплохо. Меня же ты по имени помнишь и разговариваешь не как с пустым местом! А я ведь тоже новобранец. А тут при живых парнях да в третьем лице! Некрасиво, я так думаю.
— Братишка! — Перкинс потряс перед лицом пальцами, собранными в пучок, чтобы понадежней внедрить в меня свою мысль. — Андрей! Ты — нормальный пилот! Опыт имеешь! В России учился! А эти?! За каким бесом я буду их запоминать?! У нас за месяц погибло тринадцать пилотов! И это еще спокойный месяц! Ни с кем не воюем! Пойми, это не истребители — это кони педальные! Нагрянут клоны — из вылета вернешься ты один! Да я их запоминать устану! Каждую неделю новых! Теперь прозрачно?!
