Семен с Владом ушли, оставив на посту Витю Шебеко.
Дождь к середине ночи закончился.
Никакой информации об Алене у Семена не было.
— Неужели в Москве так трудно засечь красную ауди? — возмущался он.
— А если они уже не в Москве? Пока получим разрешение на официальные поиски, пройдет куча времени!
— Может быть…
Сивцев с подключенными оперативниками из другой группы проводил опрос соседей Артамоновой. Но никто из них ничего интересного вспомнить не смог.
— Жила она замкнуто. Недавно приезжали родственники с Урала. Больше никого у нее нет. Молодых людей рядом с Артамоновой никто из соседей не видел. Ни писем, ни записочек, ни открыточек, ни подарков в квартире мы не нашли. Были вещи разбросаны, словно она куда-то собиралась и спешила…
— К нему на свидание шла, — вставил Влад. — Одинокие женщины часто ловятся на смазливых молодчиков. Такова природа.
— Или женская глупость! — буркнул Семен. — Ведь предупреждал же ее: не выходи из дома!
Он не мог думать ни о чем другом, кроме Алены. Что этому типу от нее надо? Получается, похищение преднамеренное, если они уже были знакомы. Но Алена ни о каком знакомстве не говорила.
Из больницы ребята поехали в управление, а Семен завернул к художнику по адресу, который дала Мимочка.
Кудинов жил неплохо по меркам художника. Семен без стеснения разглядывал квартиру, потолки с лепниной, картины, картинки, картиночки… Пахло красками, растворителем, и вообще атмосфера дышала тем, чем дышит творец кисти.
— Вам кого? — спросил хмурый хозяин дома.
Он, видимо, только что вылез из постели, был помятый и сонный.
— Вас.
Семен окинул его внимательным взглядом. Нет, на такого Алена его не променяет, это точно. С души спал камень.
— Моя фамилия Краснов. Я друг Алены… Когда вы видели ее последний раз?
Заспанность на лице художника мгновенно сменилась испугом.
— Алену? Два дня назад… — он теребил пряжку ремня на джинсах — рубашку надеть не успел. — А что с ней?
— Она пропала, — не стал скрывать Семен. — Возможно, ее похитили.
— Алену?..
Кудинов побледнел, словно из него разом выкачали кровь.
— Господи, Аленушка…
— Мне нужен адрес вашего дома в деревне. Есть шанс, что она будет там.
— Адрес?.. Да-да, сейчас…
Через минуту Семен держал бумажку с адресом. Кудинов все еще пребывал в столбняке. Очнулся он только тоща, когда Семен выходил из квартиры.
— Сообщите мне, если найдете ее!
— Когда найдем, — поправил Семен. — Найдем. Всего хорошего.
В кармане зазвонил сотовый.
— Что, Влад?
— Слушай, Сема, нам тут пробили телефончик Артамоновой. Мы приехали, а тут…
— Что?
— Лучше приезжай сам. Интересно-то как все… Запоминай адрес…
Семен запомнил и нажал отбой. Ехать искать Алену или к Владу? Просто так Гуральник не позвонит. Значит, что-то важное.
Но Алена — важнее всего.
И все же он поймал машину и назвал адрес, продиктованный Владом.
Панельный дом в четырнадцать этажей. Двор чистенький, недавно заасфальтированные дорожки, а на них большие лужи, в которых отражаются фонари. Картину портила машина опергруппы с мигалками и полицейские, стоящие на посту.
Семен раскрыл удостоверение, прошел в подъезд.
— Пятый этаж! — подсказал вслед один из полицейских.
На этаже стоял кинолог с собакой. Семен однажды с ним уже работал.
— Здорово, Петя. Как Агат?
— Да нормально, — курносый Петя погладил овчарку, дал команду «сидеть». — Следов не так много. Агат прошел до автобусной остановки. Скорее всего, кроме хозяина, здесь никто не бывал.
— Понятно.
Семен шагнул в квартиру и встал как вкопанный. Ощущение, что попал в дезинфекционную камеру: кругом стерильная чистота. Длинная прихожая, две комнаты по одну сторону, туалет с ванной, кухня — по другую. Возле входной двери старая вешалка — одни крючки. Без одежды. Ни зонтика, ни тапочек, ни чего-то еще. И пахнет так, словно вместо освежителя воздуха хозяин пользовался хлоркой.
Из зала выглянул Влад.
— Вот-вот, мы тоже вошли и долго решали, переобуваться в тапочки или нет. В комнатах того хуже: как будто он здесь не жил, а приходил только убираться. Ни пылинки, ни соринки. Вещи в шкафу в идеальном порядке, выстираны, выглажены, пуговицы на месте. И на всех вещах метка с именем, как в детском садике. Холодильник почти пустой, идеальный ряд пластинок — ни одна не выбивается. Но слушал он явно диски. Классика. Знаешь, что он любил больше всего? Бетховена. Как, я тебя еще не заинтересовал? Это что…
Он поманил Семена за собой.
В зале работали криминалисты. Следы с пола они сняли и теперь обрабатывали поверхность мебели, которой почти не было. Все старое, видавшее виды, но бережно сохраненное, укрытое от пыли и сора. Диван, стол, кресло-качалка. Рядом на столике-треноге музыкальный центр и ровная топка дисков. Классика, как и сказал Влад. Кантаты, орган, Бах и Бетховен.
Семен хотел коснуться дисков, но вдруг показалось, что со стены на него сердито уставилась с портрета дама с начесом. Если бы она сейчас могла наказать его, то сделала бы это.
— Кто это?
— Мать. Они похожи.
Рядом встал Влад, протянул распечатку.
— Знакомься: Долгов Вадим Антонович.
Семен долго разглядывал плохую принтерную фотографию, потом заметил:
— Рожа знакомая…
— Тебе тоже так показалось? — Влад почесал в затылке. — У меня возникло ощущение, что я его уже где-то видел. Но где — не вспомнил.
А вот Семен вспомнил.
— Этот тип видел нас. Следил за нами в торговом центре. Я на него налетел, а он так взглянул на меня — мороз по коже. Теперь понятно почему.
— Тебя ждет еще один сюрприз. Пошли.
Они переместились на кухню. Чистую, как и зал, и прихожая. Стол без клеенки с новехонькой столешницей. Шкафчики, тщательно протертые. Надраенные до блеска ручки. Плита… Готовил ли он на ней когда-нибудь? Все словно только что распакованное. И всюду — портреты, портреты…
— Он так обожал свою мать?
— Психологи разберутся, — Владу не терпелось что-то показать. — Смотри, Женька стал осматривать кухню, залез в морозилку, а там…
Семен смотрел на кусок льда в распахнутой морозилке и ничего не видел: лед сверху покрылся тонкой снежной пленкой. Он стер ее ладонью, которая тут же замерзла. Стер и уставился внутрь.
