— Но получилось как всегда! — подхватил Гуральник.
Гулькин привел их в комнату, и вся компания застыла на пороге.
— Мама моя! — присвистнул Влад.
Стены и пол были забрызганы кровью. Не просто забрызганы, а изрисованы. Исписаны. Посередине кровавого «творчества» виднелась огромная буква «в», внутри которой были нарисованы буквы «но».
— Товарищ капитан…
Семен ошалело посмотрел на Гулькина, а то кхекнул:
— Да это не кровь. Мы тоже сначала так с напарником подумали. А потом принюхались… Запах другой! Кровь пахнет сладко, тошнотворно, от этого — голова кружится. Химия.
— Сема, он прав.
Влад рискнул стереть краски со стены, понюхал, чуть не лизнул.
— Краска, но как похоже!
— Имитация? Зачем?
— Это еще не все! — обрадованно воскликнул Гулькин. — Бомжиха нашла… вот!
Он ткнул пальцем во что-то торчащее из-за угла. Семен подошел, не ожидая увидеть ничего хорошего.
— Манекен, что ли?
— Так точно, товарищ капитан! Кукла! Бомжиха ее перепутала с живым человеком. Видите ли, показалось, что она ей ручкой помахала!
— Гулькин, стойте где стоите! — скомандовал Влад, и лейтенант замер с открытым ртом.
Вместе с Семеном они присели перед манекеном. Женская фигура. Одета в какое-то тряпье. Белые волосы раскинуты лучами. На пластмассовой шее кто-то вырезал неровную, щербатую щель, в которую влили все ту же краску. И под голову лужицу налили.
Гуральник молчал, Семен шумно сопел. Все живо напомнило картину, которую они видели уже не раз, правда, сегодня можно было обойтись без труповозки.
— Влад…
— Подожди, Сема. Иди сюда… Следы не затопчи.
Они вернулись к заляпанной краской стене. Влад рассматривал буквы и на его лбу собирались глубокие складки.
— Ты ничего не видишь?
Семен пожал плечами. Тогда Влад мазнул руки краской и показал:
— Красная… Крас… «но» в «в». Краснов! Это послание тебе, Сема! И кое-что еще…
Гуральник потащил Семена к манекену. Присел и показал на пряди волос.
— Видишь? Волосы… Это не искусственные, а…
— Настоящие.
— Вот именно. Разные пряди… Он долго возился, прокалывал дырочки, вставлял пряди, приклеивал… Этот наглец передал нам — лично тебе — привет.
Семен резко выпрямился. Такого они не ожидали. Обычно маньяки не меняют почерка преступлений, а этот — то ли изощренный попался, то ли не имеющий представления о том, как действуют маньяки.
Пока Семен раздумывал, Влад сообщил обо всем ребятам и велел пустить кинолога с собакой.
Вместе с Сивцевым и Шебеко заявился и Коноплев, никогда в жизни не бросавший любимую машину. Стояли перед стеной и разглядывали красные каракули.
— Семен, ты пользуешься популярностью, — потер затылок Шебеко. — Как он узнал про тебя?
— Да запросто! — крикнул со злостью Олег, и стены отразили его голос. — Пресс-конференцию увидел или пошел на радиорынок и купил базу сотрудников розыска! У нас сейчас этих баз… Любого человека можно найти.
Лейтенант Гулькин, сдвинув пилотку на затылок и стерев со лба пот, пока не мог уяснить, о чем говорят оперативники.
— Товарищ капитан, — жалобно протянул он, — так это не розыгрыш?
— Да какой уж розыгрыш! — рявкнул на него Шебеко. — Ты волосы у манекена видел? Живые они… тьфу, настоящие! С жертв срезаны. С трех женщин. Понял?
Гулькин попятился:
— Т-так точно…
Неизвестно, какую реакцию хотел вызвать преступник, но разозлил он всех точно.
Семен отправил Сивцева допрашивать бомжиху, Шебеко занялся следами. Вскоре вернулась девушка-кинолог и покачала головой:
— Собака взяла след до трассы. А там, видимо, он поймал попутку. Недалеко развязка, машины ходят часто.
Семен поблагодарил ее и отпустил.
Краска на стене и буквы аршинного размера раздражали, бросались в глаза. Если это послание действительно ему, то преступник неплохой психолог. Тут же пришли на память слова профессора-криминалиста о возможном послании.
— Угадал.
— Кто? — спросил Гуральник.
Влад постоянно находился рядом, как живой щит. Только его об этом никто не просил! Семен не собирался поджимать хвост и прятаться.
— Профессор. Он предположил, что маньяк даст о себе знать. И именно мне. А я не поверил. И еще много чему не верю, но…
Семен так резко замолчал, что ребята тут же повернулись к нему. Он почувствовал, что бледнеет: лицу стало холодно, словно на него лили холодную воду.
— Семен, ты испугался, что ли? — Влад хотел поддеть его, чтобы вывести из состояния шока. Но дело было в другом.
Это был не испуг. Вернее, не тот испуг, о котором говорил Гуральник. Никогда такого не было и не будет, чтобы оперативник испугался шизоида!
— Алена…
Никто о ней не подумал. А он подумал, и ему по-настоящему стало страшно. С ее характером вляпаться в такое дело пара пустяков. А его рядом нет, и защитить ее некому.
Влад тронул за локоть.
— Не накручивай себя раньше времени! Я мог ошибиться. Мало ли что привиделось в каких-то буквах…
Но с ним никто не спорил, и Семен — тоже.
— Редкостная мразь! Как думаешь, если обратиться к Кошкину…
— Охрану он не даст. Во-первых, Алене никто не угрожал. Во-вторых, она тебе никто, извини за прямоту. Подругу к делу не пришьешь. Была бы жена…
Отличная мысль! Даже дышать легче стало.
— Товарищ капитан… А мне-то что делать? — подал голос Гулькин.
Семен отмахнулся:
— Охраняйте территорию, лейтенант, здесь вы не нужны. Только следы затоптали!
— Так кто же знал! — возмутился Гулькин. — Бабка пьяная. Мало ли что ей там показалось… Манекен рукой махал, звал, значит. Мы и подумали, что «белочку» схватила…
Гуральник толкнул Семена в бок.
— Сем, а если это не «белочка», а наш клиент? Поднял руку — привлек внимание?
— Она могла его заметить.
— Какая вера бомжихе? — Влад бросил укоризненный взгляд в сторону уходящего лейтенанта. — Бомжи у нас давно перестали входить в категорию людей. Попробуешь разговорить ее?
Пока что бабку охранял Шебеко. Она сидела на ящике из-под пива, кутаясь в рваный плащ неопределенного цвета. Когда-то он мог быть и серым, и коричневым, и даже белым. На ногах у женщины Семен разглядел старые кроссовки, подвязанные веревкой. Под плащом торчала драная кофта. Такая же драная шапка прикрывала промасленные патлы на голове.
