— Мало ли что я там говорила!
— Значит, теперь ты меня одобряешь?
— Пока тебе с ним хорошо — да!
— И на том спасибо. Брат сказал то же самое.
Когда Алена заявила, что у них с Семеном все серьезно, Борис встал на дыбы. Долго кричал, что у нее нет головы, что мужиков полно, а ей нужен «оборотень в погонах». Успокоившись, Борис сдался и согласился познакомиться с Семеном.
— Получается, у тебя все на мази? — рассуждала Мимочка. — Твой брат не против, родители Семена «за» обеими руками.
— Остается самая малость: Семена уговорить! — хмыкнула Алена, доставая из сумочки кошелек и покупая Саньке мороженое. — Без жениха, говорят, свадьбу не играют.
Мимочка резко остановилась, подвернув ногу.
— Разве он против? Ты врала, что у вас все хорошо?
— Наполовину! Когда мы в постели — у нас все замечательно. А вот потом… Его не устраивает мой стиль жизни: я слишком легко живу, у меня крутая тачка, а у его друзей — нет. Но разве это моя вина? Машину вообще Борька подарил! К тому же Семен как-то обмолвился, что его устраивает гражданский брак. А меня — нет. Я его контролирую, давлю… Ему это не нравится.
— Начинается.
— Да, твои слова начинают сбываться, — подтвердила Алена. — Самое кошмарное, что я успела влюбиться по-настоящему. Вот как-то само получилось: бац и готово! Наверное, еще в тот момент, когда увидела его в трусах…
— Мама, я плыву! — закричал Санька.
Вместе с Мимочкой Алена побежала вытаскивать Саньку из глубокой лужи. Где он только откопал ее в такую жару? Перемазанный грязью, Санька улыбался во весь рот.
— Мама, сорви веточку! — немедленно попросил он. Мимочка оторвала ветку клена и дала ему.
— Ален, может, пошлешь своего мента пока не поздно?
Алена, наблюдающая за целующейся в тени деревьев парочкой, серьезно покачала головой:
— Поздно. Пробовала уже. Он не пришел ночевать, так я измучилась вся. Это не Жорик, которого даже после пяти лет замужества было легко бросить.
О Жорике она не думала ни одной лишней минуты. А мысли о Семене лезли в голову в любое время дня и ночи. Разве что иногда получалось перебить их работой, если там случалось что-то важное.
— Когда Борис приезжает?
— На следующей неделе.
Алена обожала брата и скучала, если не видела его долго. Но Борис не принадлежал ни себе, ни семье — в его голове жил только бизнес. Пообщаться с Борькой несколько дней подряд было само по себе счастьем.
— А если он все-таки не одобрит Семена?
На этот счет Алена не волновалась: Борис так любит ее, что повозражает-повозражает, а потом сделает все, как хочет она. В этом заключается преимущество быть младшей сестрой любящего брата.
— Мимочка, ты помнишь, что обещала помочь мне устроить Семену сюрприз на день рождения?
— И что за сюрприз?
— Да так, ерунда… Хочу подарить ему машину.
Мимочка присвистнула и распахнула глаза:
— Думаешь, он одобрит?
— А куда денется? Сядет за руль — эвакуатором не стащишь! Обычная человеческая слабость.
Но Мимочка продолжала упорно качать головой.
— Алена, не стоит делать такие дорогие подарки! Ты его унизишь! Он же мужик, сама говорила.
— Поэтому и хочу, чтобы он выглядел соответствующе.
— Конечно, это твое дело, но, по-моему, ты ошибаешься, — предупредила Мимочка.
Алена обиженно насупилась:
— Мне искать другую помощницу?
— Нет уж, тонуть будем вместе!
* * *
Вадим купил новую одежду, приготовил перчатки, скальпель. Положил баночку красной краски. Взглянул на себя в зеркало: глаза горели лихорадочным огнем. Это ему всегда нравилось. А по жизни он был скорее тютей. Его так на работе и звали, он сам слышал. На него не обращают внимания, будто его совсем нет. Знали бы они, что он почти знаменит! Но вот это «почти» и беспокоило.
Вадим хотел быть просто знаменитым, чтобы мама гордилась им! Имя ее сына прозвучит с экрана телевизора, о нем напишут в газетах, а может быть, и в книгах…
— Черт!
Он размечтался и порезал палец скальпелем. Алая капля крови прокатилась бусинкой по гладкой поверхности скальпеля, скользнула вниз. Не успел… Вадим осторожно поднес скальпель к губам, коснулся языком, стараясь не порезаться снова. Никакой он не маньяк — игрок, который любит играть с жизнями… с чужими жизнями.
Сейчас его заботила жизнь мента Семы. Он позвонил в уголовный розыск и выяснил его фамилию — Краснов. Ничего особенного, поэтому не запоминается. Этот человек враг не потому, что ищет его, хочет поймать и засадить за решетку. Краснов — его личный враг, он оскорбил его, Вадима, мать! Семен поступил очень плохо, а все непослушные мальчики должны быть наказаны. Только Вадим не решил, как именно. Пока что он оставит им «письмо», чтобы они прочитали его и поняли: он знает о них, видит их, чувствует и не боится.
Набирая Катин номер, Вадим продолжал рассматривать себя в зеркало.
— Привет. Как дела?
— Вадик! Как долго ты не звонил! Ждать — невыносимо.
Это ему и было нужно.
— Почему ты так редко звонишь? — обижалась Катя.
— Чтобы каждый мой звонок был для тебя праздником!
— Так и есть. Мы сегодня встретимся?
— Да, дорогая! — он подпустил в голос вкрадчивые, интимные нотки, скрывая презрение. — Но не забудь: все должно быть в тайне! Мне так нравится. Словно дети, что играют в прятки… Мы прячемся, нас ищут…
Он показал своему отражению язык, взлохматил волосы и рассмеялся.
— Вадик?
— Что, дорогая?
— С тобой все в порядке?
— Абсолютно! Просто мне нравится играть. А тебе?
Ее ответ не играл никакой роли. Ее роль — молчаливая Золотая Рыбка.
Они договорились встретиться в парке. Вадим надеялся, что за несколько часов найдет подходящее место, чтобы оставить там «привет» Краснову.
Глава 17. Не верь своим глазам
Кошкин торопил с раскрытием дела. Они бы и сами поторопились, если бы уцепились за крепкие концы.
— Значит, аквариумист-любитель? И как вы собираетесь вычислять его среди тысяч таких же любителей? Молчите? Потому что ответ — никак! Так я и передам начальству. Хоть что-нибудь еще есть?
— Может, стоит предупредить женщин, чтобы были осторожнее? — предложил Семен. — Наверняка он попытается убить снова.
Начальник с досадой скинул с носа очки.
— Как я не люблю журналистскую братию! — воскликнул Кошкин. — Но тут делать нечего. Надо предупредить. Кто знает, что ему еще в голову взбредет. Даю добро. Свяжитесь с журналистами, но без точных деталей. Поняли? И без всякой бульварной гадости!
