Я до сих пор не понимаю, что же такое произошло с Кирой, его старшей дочерью, которая вдруг решилась поднять руку на родного отца.
Честно говоря, не помню, какой Кира Гартунг была в детстве. Но, когда она прибыла некоторое время назад со своим женихом в наш город, Кира показалась мне весьма странной особой. Я не специалист в этом деле, но тем не менее – Кира была недовольна всеми. За свое недолгое пребывание она всех своих родных умудрилась перессорить.
Что я хочу сказать. Мир здорово изменился. Мы и наши родители жили по другим правилам. Мы стремились любой ценой сохранить семью, мы соблюдали традиции и правила. Женщина хозяйка в доме, присматривает за детьми, а мужчина приносит деньги и выполняет тяжелую работу. Мужчина – голова всему, он решает все важные вопросы, а женщина ему подчиняется.
Вот именно такой и была семья моих друзей – Ольги и Игоря Гартунг.
Они прожили тридцать лет вместе и счастливо жили. И тут приехала Кира, для которой все эти традиции и правила, извините, тьфу.
Она сломала все – только потому, что ей эти традиции показались «неправильными».
И ради каких-то новомодных идей она с легкостью разорила родное гнездо…»
Из статьи театрального критика Наины Гучковой в разделе «Культура» на новостном интернет-портале. Краткая версия статьи:
«Широко разрекламированная премьера балета «Красная Шапочка» на сцене Нового театра грозит стать самым большим скандалом этого сезона.
Детей рекомендуют на премьеру балета в театр не брать. От первоисточника, то есть самой сказки, в сюжете ничего не осталось, как говорят те, кто побывал на генеральной репетиции, и я в том числе. Провокационный внешний ряд, который может восприниматься зрителями как издевка, – дом Бабушки напоминает бордель, откровенные сцены между Красной Шапочкой и Лесником…
Исполнитель роли Волка вызывает негодование – обнаженный татуированный торс, вызывающий грим, чрезмерно эротические движения – словом, типичный мачо нашего времени.
Отдельно стоит сказать о музыке.
Открытие Нового театра и его предполагаемый репертуар позиционировались как нечто авангардное, сенсационное. Но, к сожалению, музыка оставляет желать лучшего. Это, осмелюсь выразиться, попса. Игривые мотивчики, годные для исполнения в ресторане, но никак не в театре. Сама композитор (Кира Гартунг) сейчас находится под следствием, ее обвиняют в убийстве родного отца. Данная история вызвала шок у культурной общественности. В блогосфере активно обсуждается тема «гений и убийство – вещи несовместные».
Конечно, композитор Гартунг совсем не гений. Но, по крайней мере, руководству Нового следовало бы внимательнее относится к выбору тех, с кем они собираются работать…»
* * *
Как ни странно, но Тимофей Обозов не чувствовал отчаяния, не переживал и не волновался.
Он просто составил список срочных дел и необходимых мероприятий.
Нашел по рекомендации очень хорошего адвоката. Долго обсуждал с ним, в каком направлении будет работать защита, каким должен быть суд – обычным или с участием присяжных. Ознакомившись со всеми материалами дела, адвокат решил, что выгоднее склониться к суду присяжных.
С одной стороны, это был большой риск – ведь еще на момент следствия стало ясно, что общественное мнение против Киры. Зато, с другой стороны, при таком раскладе был шанс полностью ее оправдать.
Но волноваться, переживать? Нет. То есть, конечно, Тимофей переживал за исход дела… А вот внутри его все пело от счастья.
Кира была жива! Его Кира… Ведь только смерть страшна, только ее уже не исправишь, не отменишь, а все остальное очень даже поправимо.
Единственное, что беспокоило Тимофея, – это психологическое состояние Киры.
Они уже несколько раз встречались на свидании – и каждый раз мужчина замечал, как подавленно выглядит его любимая. Она твердила о том, что совершила страшное преступление, пусть и вынужденно. Она ведь убила своего отца и тем самым нарушила сразу несколько заповедей – не убий и чти отца и мать своих. Пожалуй, именно эта, вторая заповедь – больше всего угнетала Киру. Она нарушила ее…
Тимофей никогда не замечал за Кирой особой религиозности, склонности к фатализму или мистике. Но сейчас творилось нечто странное. Кира твердила, что проклята навек и что никакое раскаяние ее не спасет.
Возможно, дело было не столько в религии, сколько в древних табу, нарушить которые страшно даже современному, здравомыслящему человеку.
Тимофей предлагал Кире поговорить с хорошим психологом – но нет, она решительно отказалась.
– Ты любишь меня? – спросил тогда он.
– Да.
– Ты все еще не передумала выходить за меня замуж?
– Тим, но разве стоит об этом сейчас… еще неизвестно, что меня ждет.
– Кирчу, не увиливай. Ты выйдешь за меня?
– Тим, а вдруг…
– Кира! – заорал он, хотя никогда до этого не кричал на нее.
– Да, – кротко произнесла она.
– Вот так бы сразу, – пробурчал он недовольно. – Ты это, знаешь… не дури. Я мужик, я лучше знаю. А ты должна меня слушаться. Сказал мужик – надо расписаться, значит, надо расписаться. Все.
Кира с изумлением, даже со страхом смотрела на жениха.
Потом вдруг прошептала почтительно:
– Слушаюсь и повинуюсь…
…Первые числа сентября. Еще на днях моросил дождь, люди ходили в плащах и куртках. А потом вдруг лето решило вернуться.
Солнце, тепло. Золотые листья, синее небо. Ярко-красные гроздья рябины.
Так хорошо, так красиво. Душа у Тимофея буквально пела. И настроение не испортилось даже тогда, когда он вошел в серое, мрачное здание следственного изолятора.
Небольшая комната с казенной мебелью, стены выкрашены в зеленый цвет. В комнате уже находились двое. Сотрудник СИЗО. И еще дама в клетчатом (юмор такой, что ли?) костюме, с папкой уже подготовленных документов.
Тимофей, в смокинге, в галстуке, ярко начищенных ботинках, слегка прихрамывая, нервно бродил взад-вперед у зарешеченного окна.
Наконец ввели Киру. На ней – простое белое платье до колен, балетки белого цвета. Ни фаты, ничего – просто убранные назад темные волосы, перехваченные на затылке белой лентой. Две пряди, выбившись из прически, висели вдоль щек. Шрам на шее замазан тональным кремом, почти незаметен.
– Готовы? Кхе-кхе… – прокашлялась дама в клетчатом костюме. – Добрый день, дорогие гости! – Дама покосилась на сотрудника СИЗО. – Уважаемые новобрачные! Мы волнуемся вместе с вами и хорошо понимаем, какой ответственный, праздничный и торжественный день сегодня! Сегодня – самое прекрасное и незабываемое событие в вашей жизни. Создание семьи – это начало доброго союза двух любящих сердец. С этого дня вы пойдете по жизни рука об руку, вместе переживая и радость счастливых дней, и огорчения. Создавая семью, вы добровольно приняли на себя великий долг перед друг другом и перед будущим ваших детей…
