Взмах его руки, почти незаметный. И сразу хруст. Ольга почувствовала острую боль в носу, закашлялась, давясь кровью, которая хлынула из ноздрей. Еще удар. Удар.
Она упала, на некоторое время потеряв сознание.
Очнулась.
– Я все скажу, – хрипло произнесла она. Села, держась за голову. Комната вертелась перед ее глазами, и вокруг – точно разноцветный фейерверк сверкал. – Я больше не стану молчать. Я всем скажу, что ты садист. Я скажу – ты убил дочь.
Игорь стремительно наскочил, ударил Ольгу ногой, куда-то в бок. Кажется, он уже не мог сдерживаться, поэтому перегнул палку.
– А… – на миг Ольга перестала дышать, ее затошнило. – Бей… Тебя посадят. Бей сильнее, слышишь! Ты уже не отвертишься…
– Папочка… Папочка, не бей маму! – тоненько заскулила из-за двери Геля.
– И ты… – развернулся к двери Игорь с явным намерением расправиться и с младшей дочерью.
– Только посмей ее тронуть… – кашляя, закричала Ольга. – Я молчать не буду… Только посмей!
Женщина уже дошла до той точки кипения, что уже ничего не боялась. Но, как ни странно, Игорь почему-то слушался ее, он не рискнул продолжить избиение. И не стал бросаться на Гелю.
Лишь прошептал с ненавистью:
– Предательницы… Вы все предательницы. Гадины…
Выскочил из кухни через другую дверь.
– Геля… – позвала Ольга.
В кухню прибежала младшая дочь, помогла матери встать.
– Мамочка, мамочка, мамочка…
– Тихо, детка, тихо. Мне не больно. Смочи водой полотенце, пожалуйста…
Кое-как вытерев кровь, Ольга принялась плакать.
Она оплакивала смерть своей старшей дочери, Киры.
И уже не сдерживалась.
* * *
Еще никогда отец так сильно не избивал мать. Вернее, он бил ее и раньше с неменьшей силой, но еще никогда следы избиения не были столь явны.
Геля рыдала от страха за мать, от страха за свою жизнь. И тоже оплакивала смерть Киры.
Старшая сестра казалась девочке чудесной волшебницей, которая появилась здесь, чтобы спасти их всех – Гелю и маму. И Тим, рыжий, словно воин из сказки про викингов, сильный и добрый…
Но Тим заболел, а Кира погибла.
Происходящее напоминало страшную сказку, такую страшную и грустную, что будущее представлялось теперь сплошной черной ночью. Когда даже рассвета ждать бесполезно…
– Геля, еще полотенце.
Мама говорила с трудом, дышала ртом. У нее сначала из носа текла кровь, а потом просто розовые пузыри. Она была бледной, то и дело закатывала глаза.
– Мамочка… Мамочка, что мне делать?
– Все хорошо. Мне не больно. Он больше не посмеет… – глухо произнесла мать. – Дай мне поспать. Я очень хочу спать.
Мать уснула здесь же, на кухне, на узком диванчике. Геля сидела рядом, прислушивалась к ее хриплому, горловому дыханию.
Отец находился все еще в доме. Но не возвращался сюда, на кухню. Вытягивая шею, Геля прислушивалась к каждому звуку.
И вздрогнула, услышав в глубине телефонную трель.
Девочка на цыпочках подобралась к двери, прислушалась.
– Алло, – спокойный голос отца. – Кто? Откуда, из больницы? Ты по поводу Обозова, что ли? – удаляющиеся шаги.
Обозов – жених Киры. Какие-то новости о нем? Отец не пускал Гелю с Ольгой в больницу к Тиму, он вообще запретил им выходить со двора. А вдруг Тим тоже умер?! Или, наоборот, он выздоровел и теперь хочет спасти Гелю и ее маму?
Геля выскользнула из кухни, побежала по коридору, стараясь, чтобы ни одна половица под ногами не скрипнула. Она понимала, что, если отец узнает, что она подслушивает, – накажет. Она здорово рисковала сейчас, но ничего не могла с собой поделать.
Потому что Тим был тем единственным, кто мог их с мамой спасти. Что там, с Тимом?
– Корзинкин, ты бредишь. Она жива? Сама пришла, на своих двоих? Ты ничего не путаешь? Этот рыжий придурок ее нашел? Ты уверен? А с ним-то что? Понятно… А она где? Куда? Слушай, ну ты хотя бы видел, в какую сторону она пошла? В сторону Краснопетровской? Поня-атно. Ну, спасибо тебе. Давай, да, давай.
«Она жива?» С каким выражением это было сказано… ОНА ЖИВА??? Отец не назвал имени, кто именно эта «она», но он говорил о больнице, о «рыжем придурке» – значит о Тиме (отец его ненавидел). Но кого еще мог искать Тим? Только Киру. Значит, Тим нашел Киру.
Сестра была жива. Она не умирала, она просто потерялась. Это не ее тело обнаружили в лесу! Геля от радости едва с ума не сошла.
Шаги. Девочка отскочила от двери, спряталась за вешалкой, отец прошел мимо.
В другой комнате загремел ключ. Судя по звукам, отец полез в сейф – там у него лежал пистолет. Потом заскрипела дверца гардеробной комнаты, что-то упало с вешалки.
«В сторону Краснопетровской». На Краснопетровской жили тетя Лида и дядя Витя. «Она», то есть Кира, пошла к ним. Отцу зачем-то понадобился пистолет. Он сейчас одевается. Он собирается идти за Кирой…
Надо предупредить Киру.
Геля была отчаянной трусихой. Но сейчас она не боялась ничего. Надо предупредить сестру!
Геля в чем была, а была она в пижаме и тапочках, выскочила из дома. Через темный сад, к калитке… Выбежала на улицу. И припустила изо всех сил. Никогда, никогда, никогда Геля не нарушала запретов. Никогда не подслушивала, никогда не выходила из дома без спроса. Потому что знала, что за каждым ее проступком последует неизбежное наказание.
Но сейчас девочке было плевать на то, что ее накажут. Плевать, что она, одна, бежит глубокой ночью по пустому городу, в пижаме. Геля бежала, бежала – пока не закололо в легких, а очки едва не сваливались со вспотевшего носа.
Вот и знакомый дом на Краснопетровской.
Геля ворвалась во двор, взлетела по ступеням, дернула на себя дверь.
И обомлела. В золотом сиянии электрического света, в малиновых бликах от абажура, точно живая статуя – стояла посреди комнаты ОНА. Богиня, ее старшая сестра. Ее обожаемая Кира, добрая волшебница. Совсем не мертвая, а живая и здоровая.
– Кира! – выдохнула Геля, едва держась на ногах от избытка чувств. – Кира!!!
– Геля… – та распахнула объятия.
Сестры обнялись изо всех сил.
– Кира, я знала… Я знала, что ты жива! – с восторгом, с упоением, с торжеством произнесла Геля. – Кирочка… Кирочка, миленькая, только ты беги скорее отсюда, а то сейчас придет папа. А у папы пистолет. И он сейчас так маму сильно побил… ох, очень сильно!
Геля почувствовала, как замерла Кира.
– Ну, что же ты? Кира, беги, миленькая! – простонала в отчаянии Геля, разомкнув объятия и отступив на шаг.
