— Далеко не отходи пока, — посоветовал воин, — а то сочтут за дезертира…
Несмотря на его добрый совет, в самое ближайшее время я намеревался отлучиться очень далеко. «Быть солдатом Стерпора? Воевать под знаменами Дарта Вейньета? Ну уж нет! Это занятие не для меня!» Битва, в которой мне пришлось принять участие, оставила в моей душе след неприятного пульсирующего страха, ноги до сих пор подгибались, как только я представлял, что когда-нибудь могу снова оказаться в гуще сражения.
Когда стемнело, я тихой сапой прокрался вдоль военного лагеря, расположившегося у самых стен захваченного города, и быстрым шагом направился прочь. Теперь я твердо знал, куда должен держать путь, — в родные места, туда, где бревенчатый домик притаился в чаще леса. Там я смогу найти Тересу, попробую вымолить у нее прощение и попрошу, чтобы она вернула мне дар колдовства… Быть может, тогда удача снова повернется ко мне лицом.
Не успел я забраться на первый холм, как откуда-то послышался властный голос:
— Стоять!
Я обернулся и увидел несколько стремительно приближавшихся ко мне воинов Стерпора. Это был один из карауливших дезертиров патрульных отрядов…
— Попался! — крикнул один из них…
Я поднял палицу и приготовился защищаться…
— Я дорого продам свою жизнь, — предупредил я.
Их было трое, вооруженных и отлично обученных воинов Дарта Вейньета, против которых у меня было мало шансов. Но, даже вполне осознавая свою беспомощность, я собирался драться до последнего, чтобы обрести свободу.
— Ладно, — вдруг ворчливо сказал командир стражи, — пусть идет куда хочет…
— Но, Огель… — попробовал возразить один из стражников.
С удивлением я вдруг узнал в одном из воинов Огеля, с которым мы когда-то спаслись от единорогов… Как он попал сюда из Катара? Впрочем, король Катара, к которому он направлялся на службу, был убит, и он вполне мог присоединиться к армии Стерпора — ведь его прельщала военная карьера.
— Огель, — проговорил я, — не ожидал, что когда-нибудь встретимся.
— Когда-то он оказал мне услугу, — проворчал Огель, — теперь самое время отплатить…
— Но, Огель, — снова повторил воин.
Не обращая на него внимания, Огель кивнул мне:
— Мы проводим тебя подальше, чтобы тебя не остановил другой патруль.
Они провели меня через все патрули и довели до опушки леса. Здесь я остановился и сердечно пожал руку воина.
— Спасибо тебе, — сказал я.
— Не за что, — ответил Огель, — в другое время и в другом месте за дезертирство тебя полагалось бы вздернуть.
— Это не моя война, — просто ответил я и почему-то добавил по неведомой для себя причине: — моя война еще впереди.
— Ладно, — проворчал мой спаситель, — может, тогда вспомнишь Огеля, который тоже тебя когда-то выручил…
Дезертировав из армии Дарта Вейньета, я шел много долгих дней, ночевал под открытым небом, потому что у меня не было даже несчастного медяка, чтобы оплатить себе кров, — хватало только на еду. Ее я покупал в деревушках и более крупных поселениях, которые попадались мне на пути. Свой щит, шлем и даже палицу я продал в дороге за несколько серебряных монет. И их тоже обменял на пищу.
Лишенный дара колдовства, смертельно утомленный бесконечным путешествием, я превратился в мрачного, немногословного бродягу. Но по-прежнему не опускался до воровства, потому что хорошо помнил, как кончил свою жизнь мой отец.
Дни следовали за днями, а я все ходил по городам и селам в поисках правильного пути, и единственным моим желанием было очутиться возле домика в глухой чаще леса.
Наконец мне посчастливилось добраться до родных мест. Сначала я заприметил покосившийся деревянный указатель. Некогда я вырезал на нем острым кинжалом свое имя и теперь прочел его, почерневшее, загрязнившееся, но все же хорошо различимое. Потом знакомые лесные кущи, разлоги, повороты тропинки стали вызывать во мне неповторимые воспоминания детства. Через некоторое время я вошел в деревушку, где некогда украл жалкую клячу, — узнать меня, разумеется, было невозможно, жители решительно отворачивались от заляпанного грязью, заросшего спутанной бородой бродяги, — а я проследовал дальше, туда, где в темном лесу скрывался домик ведьм.
При мысли о том, что после долгого и исполненного опасностей пути я возвращаюсь в край, где вырос, меня охватило безудержное чувство ностальгии по ушедшим временам и тихая грусть. Потом я вспомнил, что Габи уже не воскресить, а Тереса — мой самый лютый враг, лишившая меня дара колдовства, и на миг замялся. Не станет ли визит домой причиной моей скорой смерти? Но потом решительно двинулся дальше… Мне уже нечего терять. И даже смерть для такого бродяги, как я, будет высшим благом.
Кошмар двадцать второй
Черный
Прежде всего, почитай бессмертных богов, соблюдая
Их старшинство согласно закону, и верным будь клятве,
Славных героев, подземных демонов чти по закону…
И представляй, что ты властвуешь этой вселенной,
Разум открыв свой, ее поглотишь в одночасье…
…Если ты, тело покинув, в эфир вознесешься,
Станешь нетленным и вечным, смерти не знающим богом.
Пифагорейцы. «Золотые стихи (Римская империя)»
Селена сидела на крыльце в кресле-качалке. (За прошедшие с нашей последней встречи годы она совсем не изменилась.) Тихонько покачивалась в такт моим шагам, пока я приближался. На мне были лохмотья — все, что осталось от формы королевского солдата, я был худ и страшен, а в глазах моих застыло неуверенное выражение — я пока не мог представить, что готовит мне встреча с Селеной. Вдруг она тоже обижена на меня? Вдруг она никогда не сможет мне простить смерть Габи? Пока я шел к крыльцу, ведьма на меня не смотрела. Потом веки ее задрожали, глаза приоткрылись, и Селена вдруг пристально уставилась на меня. Лицо ее было абсолютно спокойно и даже безразлично. Я ожидал увидеть гнев, раздражение, но только не спокойное выражение. Тогда я остановился, не зная, что предпринять.
— Здравствуй, Жак, — сказала Селена, — я ждала тебя.
Она поднялась с кресла-качалки и пошла мне навстречу. Я замер в замешательстве.
— Иди же ко мне! — Селена распростерла объятия. — Я знаю, что ты вдоволь настрадался. Ведь ты был слишком самонадеян и угодил в ловушку излишней уверенности в собственных силах… А после того как Тереса лишила тебя дара, ты едва не пропал — я видела все это… Мне это показали силы, с которыми тебе еще предстоит столкнуться…
— Но я уже не могу ни с кем сталкиваться, — я навалился на перила, — я безнадежно устал.
— Я знаю, мой мальчик, — с состраданием проговорила Селена, — я все знаю, но, поверь мне, ты должен был через это пройти, все пережитое тобой было частью испытания. Теперь ты наконец пришел домой, и я знаю: все будет в порядке, мой мальчик, в полном порядке.
