Циферблат хронометра откинулся с легким щелчком. Под ним оказалась приборная панель с миниатюрными кнопками.
– Спектрограф – необходимый любому разведчику инструмент, – объяснил Байрам. – Компьютер с большой базой данных в моих часах тоже имеется. Пара минут – и мы будем знать, что это за гриб, из чего он состоит, можно ли его есть. И нужно ли…
– Если можно – почему не нужно? – удивился Сумароков.
– Отравишься, – проворчал Яловега. – Хорошо еще, если насовсем. А если нет? Весь оазис загадишь…
– Пусть даже гриб и не ядовитый… – покачал головой Байрам, – но и полезных веществ в нем может не оказаться… Зачем жевать инертную вату, тратить энергию?
– Ясно, – с умным видом кивнул Кияшов. – Тебе эти часы на службе дали?
– Не сам же я эксклюзивный хронометр «Кремлевские» купил? У меня кредита не хватит… Не такие уж большие деньги мы зарабатываем. Нет, это собственность дальней разведки. Уйду на отдых – часы отдам преемнику.
– Бывшие в употреблении? – уточнил Яловега.
– А что с ними будет? Титановый корпус, радиевый элемент питания. Их сотен на пять лет хватит. Как минимум. Те, что у меня, были сделаны сорок лет назад. Я их сам от наставника получил…
Байрам нажал на сенсор, и от хронометра к грибу протянулись два едва различимых тонких лучика. Над часами разведчика возник голографический экран, испещренный мелкими значками, цифрами и формулами.
– Гриб не ядовит, – сообщил Байрам. – Но и не полезен. В основе его структуры – хлористые соединения. Очень много обычной поваренной соли. Вряд ли мы смогли бы его есть…
– Ну вот, – вздохнул Коля.
– Что же нам делать? – спросил Яловега. – Может, шлепнем этого инопланетянина? И съедим… Я слышал, в древности ели обезьян… А мозги их китайцы до сих пор жрут. Дикие люди.
– Подобное поведение недопустимо по многим причинам, – нахмурился Байрам. – Мы не имеем права убивать разумное существо без веских на то оснований.
– Как это без «веских»? – возмутился Яловега. – Кушать-то хочется.
– Кстати, вполне возможно, что тела местных животных не будут для нас питательными. Соответственно, и наоборот – они не едят нас. Мы отвечаем всем их требованиям, но по вкусу им не подходим. Звери это чувствовали – и потому нас не ели…
Довольный собственной догадливостью разведчик широко улыбнулся.
– Нет, дело не в этом, – уверенно заявил Антон. – Тут все намного сложнее. Мне все время кажется, что разгадка рядом, и я вроде бы должен знать, что здесь действительно происходит, но никак не могу докопаться до истины. А вы не могли бы исследовать этот мох, Байрам?
– Мох? – удивился тот. – Да мох даже на Земле несъедобный. Хотя есть там один съедобный мох… Откуда вдруг такие странные идеи?
– Не знаю. По-моему, этот, хвостатый, питается мхом, – ответил Антон, помолчал и добавил: – Я видел, как он жевал что-то. Кажется, как раз мох…
Разумеется, Антону не приходилось видеть, чтобы хвостатый что-то жевал. Просто молодому человеку вновь явилось скрытое знание. Но сообщать об этом товарищам он не спешил. Они и так подозревали его во всех смертных грехах, считая едва ли не перевоплотившимся инопланетянином.
Выбрав пучок моха почище, разведчик направил лучи спектроанализатора на него. Хронометр вновь выдал массу информации.
– Это протеиновая культура, – удивленно прошептал Байрам Камаль.
– То есть? – насторожился Яловега, которому слово «протеины» показалось смутно знакомым.
– Мох на семьдесят процентов состоит из белка. Этот белок вполне подходит для питания высокоорганизованных существ. Вроде нас с вами! – сообщил разведчик.
– Не такие уж мы и организованные, – заметил Сумароков. – Но, если вы скажете, могу этот мох попробовать.
– Пробуй! – выкрикнул Яловега. – Давай скорее! Другие тоже есть хотят!
– Действительно, Коля, ты пожуй его немного… Расскажешь нам, как он на вкус… – поддержал старшего механика Кияшов.
– Только надо выбрать место почище…
Делакорнов двинулся по начавшему слабо светиться «моховому коридору», голодный Яловега последовал за ним. Сумароков, Кияшов и Камаль завершали шествие.
– По-моему, у инопланетянина тут питомник. Видите, здесь мха больше всего. Именно отсюда мох и в пещеру выбрался, – поделился своими соображениями Антон.
– Все может быть, – согласился Байрам. – В любом случае торчать в пещере, на самом виду – не дело…
Вскоре впереди забрезжили огни, и земляне вышли к участку подземного хода, освещенному фосфоресцирующими шарами, подвешенными к потолку. Метров сто они топтали мох, пока не оказались в небольшой, с корабельную рубку, пещерке, поросшей еще более густым и пышным мхом синеватого оттенка.
– Пришли! – заявил Байрам. – Ешьте!
– Сам ешь! – рыкнул Яловега. – Ты говорил, что он съедобный. Вот и ешь себе. А мы посмотрим.
– Тьфу на тебя, Кирилл Янушевич! – возмутился Байрам. – Ну что ты за человек? Таких, как ты, прежде на реях вешали!
– А теперь таким медальки на грудь вешают, – нашелся старший механик.
– Представляю, что это за медальки, – пробормотал Кияшов, – за жадность, отсутствие ума и совести.
Яловега в ответ открыл рот, задыхаясь от возмущения, и потряс указательным пальцем, но возражать старпому не решился.
Голодный Коля Сумароков протянул руку, сорвал со стены особенно сочный пучок мха и затолкал его в рот. Остальные с интересом наблюдали за экспериментатором. Антон, не привыкший прятаться за спины других, тоже взял и стал есть пучок сине-зеленых нитей. Коля прожевал, проглотил, схватил вторую горсть.
– Что молчишь? – осведомился Кияшов.
– Ум ням-ням, – вместо ответа прочавкал Сумароков.
– Ладно, тогда ты, Делакорнов, колись, – сглотнул слюну Яловега. – Как тебе этот деликатес?
– Ужасный вкус, – отозвался Антон. – Просто ужасный! Не думаю, что кто-то, кроме меня и Коли, сможет это есть.
С этими словами он отправил в рот второй пучок мха, побольше. И задумчиво принялся его жевать, изо всех сил изображая отвращение.
Байрам Камаль и Кияшов тоже попробовали мох.
– Да и в самом деле… ужасно, – хмыкнул Кияшов.
– Что же вы все едите? – спросил Яловега, от напряжения у него на глазах выступили слезы.
– Хочется – вот и едим, – равнодушно ответил Байрам.
Испытывая тяжелую душевную борьбу, Яловега решился попробовать мох, сгреб пятерней пучок густой растительности и запихал в широко распахнутый рот. От отвращения механик закашлялся. Потом сжал челюсти. Раз, другой, третий…
– Ну как? – поинтересовался Делакорнов.
– Курицу напоминает… – осторожно пережевывая мох, заметил Яловега. – С укропом. Очень даже ничего… Почему вы говорите, что невкусно?
