Сергей, естественно, болел за Ульфиуса. Помимо того что магистр был ему симпатичен, было ясно – если неизвестный противник прикончит Ульфиуса, Сергей на этом свете долго не задержится. У него и оружия нет, да если б и было – против такого противника он не выстоит и двух секунд.
Похоже было, однако, что Ульфиус, которому крепко доставалось, надежды не терял. Во всяком случае, он выглядел веселым, хотя и сосредоточенным. Пару раз ему даже удались контратаки, но в основном противник теснил его. Если б Ульфиус не ходил кругами, он давно оказался бы или в зарослях колючек, или в небольшом овражке, куда и стремился загнать его враг.
Несмотря на все мастерство магистра, к овражку он все же постепенно приближался. Видимо, противник хотел, чтобы он споткнулся на неровной поверхности и упал. Но Ульфиус об овражке помнил все время. Он дошел до самого его края, а потом, раскрутив меч так, что он стал напоминать сверкающий диск, прыгнул спиной вперед, оставаясь к противнику лицом. Прыжок получился красивый и мощный. Приземление, однако, магистру не удалось. Боковым зрением ему трудно было разглядеть обломок скалы, на пару сантиметров выступающий из земли и присыпанный пылью. Его левая сандалия опустилась прямо на камень, в то время как правая нога еще не достигла земли. В ноге что-то хрустнуло, и она выгнулась под неестественным углом. По лицу магистра пробежала судорога боли, но он тут же овладел собой. Перекатился через поврежденную ногу, стал на одно колено и поднял меч, готовый защищаться. Противник его, однако, оружие опустил.
– Надо внимательно изучить площадку, куда собираешься отступать, прежде чем прыгать, – наставительно заметил он. – Осмотреть ее по меньшей мере три раза с разных позиций. А ты оглядывался лишь дважды, и почти с одного и того же места.
Такими были первые слова, сказанные забиякой после вызова на бой. Внешность незнакомца никак наставительному тону не соответствовала, поэтому Сергей решил, что враг просто издевается.
– Нападай, посмотрим еще, чья возьмет, – предложил Ульфиус, будто бы подбадривая своего противника.
– Нет уж, до членовредительства дошло, хватит, – ворчливо отозвался тот. – Ты, Ульфиус, уже магистр, опытный воин, а все такой же непоседа и авантюрист…
– Но я ведь не Великий магистр, Бонуций, – отозвался Ульфиус. – Площадку я хорошо изучил, хоть и видел ее всего лишь дважды. И сомневаюсь – не ты ли подсунул мне под ногу камень?
– Ты обвиняешь меня в жульничестве?! – возмутился тот, кого магистр назвал Бонуцием. – Неслыханно, Ульфиус! От тебя я подобного не ожидал. Только твоя грубая ошибка и разочарование из-за нее могут тебя извинить. Вернее, не могут. Да и вообще, даже если я подсунул тебе камень под ногу – ты куда смотрел? Не всегда ведь ты будешь драться с честными противниками?
– Во-первых, я от тебя такого не ожидал. Именно потому что ты – это ты. Во-вторых, это все-таки твой мир. И я здесь с тобой не справлюсь и камня могу не заметить. В-третьих, извини. Незачем начинать встречу со ссоры.
– Ну и ну, – только и сказал Сергей. Они не начали встречу со ссоры! С обоих градом льется пот, у одного сломана нога…
– Ульфиус, камень действительно был там, – сообщил он. – Во всяком случае, за секунду до того, как ты прыгнул. Я еще подумал, что ты можешь на него наткнуться.
– Почему же не предупредил? – обрушился вдруг на Сергея Бонуций.
– Да откуда же я мог знать, куда он приземлится? – удивленно спросил Сергей.
– Со стороны рассчитать траекторию падения гораздо проще, – продолжал ворчать Бонуций. – С другой стороны, Ульфиус, конечно, мог перегруппироваться или изменить траекторию полета…
Авенорец тем временем поднялся, хлопнул рукой себе по ноге и прошептал несколько слов. Кости встали на место, но наступать на ногу в полную силу магистр опасался.
– Бонуций, не нападай на молодого человека, – проговорил Ульфиус. – Позволь представить: Сергей Лунин с Земли. Мой ученик.
– Вижу, что с Земли, – раздраженно ответил Бонуций. – И что ученик, вижу. Что я, слепой, по-твоему? Надо же – так сломать ногу! А если бы на тебя напал настоящий враг? Ты позоришь меня и мою школу…
– Я еще раз прошу: извини, – улыбнулся Ульфиус. – Сергей, перед тобой знаменитый Бонуций, Великий магистр Ордена Земли. Мой учитель фехтования. Не смотри, что он суров, – на самом деле добрейшей души человек.
– Да, – вздохнул Бонуций. – А ведь он, пожалуй, и прав. Рад приветствовать тебя в наших краях, Сергей. Извини, если тебе показалось, что я тебя обидел. Насчет добрейшей души Ульфиус, как всегда, преувеличивает. Хотя по сравнению с ним я, конечно, ягненок…
– Чего уж там, – буркнул Сергей. Каким-то очень уж странным был Великий магистр. Совсем не похож на Ульфиуса. И накинулся на них, словно поджидал.
– Как называется этот мир? – спросил он, чтобы что-нибудь сказать. – Жара здесь стоит…
Бонуций скромно промолчал, а Ульфиус ответил:
– Бонуцитон. Мир Великого магистра. Мне тоже кажется, что здесь слишком тепло. Видимо, оттого, что сам магистр Бонуций родился в гораздо более холодных краях и поэтому особенно любит солнечный свет и тепло.
Продвижение по коридору, указанному шариком, возможно, и имело какие-то глубинные преимущества, но Кравчук их пока не осознал. Напротив, метров через сто туннель стал резко сужаться. Идти в полный рост по нему уже было нельзя. Дорогу часто перекрывали завалы, через которые нужно было проползать. Расстояние между грудой камней и кровлей иногда составляло сантиметров сорок. Кроме того, в коридоре было очень жарко и душно.
Владимир Петрович лез по туннелю часов восемь. На всем пути ему не встретилось ни одного ответвления. Не было в коридоре и источников влаги. Кравчук с ужасом думал о том, что дорогу ему может перекрыть завал, и тогда придется возвращаться назад – по тому же ужасному маршруту, навстречу неведомой опасности. Разнообразие вносило лишь одно – туннель то шел почти горизонтально, то круто поднимался в гору.
Звуков, свидетельствующих о погоне, Кравчук не услышал, хотя несколько раз замирал и тщательно прислушивался. В туннеле вообще было слишком тихо. Когда ползти дальше совсем не стало сил, человек на несколько часов задремал. Шарик во сне не явился, наяву – тоже. Все время хотелось пить.
Проснувшись, Кравчук вновь полез вперед. К счастью, его фонарик стал светить словно бы даже ярче. Нечего и говорить, что ни одного самого захудалого светильника в глухом туннеле не было.
– Может быть, это нора золоторойной крысы? – заинтересовался Кравчук. – Или ход в ее кладовую?
Предположение смутило его, лишь поскольку предполагало встречу с хозяйкой кладовой. О золоте как о богатстве Кравчук уже не думал совершенно. Собственно, на пути, в туннеле, ему несколько раз попадались золотые самородки, самый крупный – с кулак, но он не нагнулся, чтобы подобрать их. Тащить с собой лишний груз было бы слишком утомительно.
Внезапно в туннель ворвалась струя свежего воздуха. Преодолев очередной завал, Кравчук вылез в большой зал, освещенный двумя огромными фонарями под самым потолком на высоте метров пятьдесят. Зал был пуст, но в него выходило около десятка коридоров. Кравчук сразу почуял, что в зале часто кто-то бывает. Именно почуял – пахло здесь живыми существами.
