— А у вас форма чистая? — не удержался Эдик. Повисла пауза.
— Отвечать на вопросы четко! — заорал неожиданно один из полицейских. — Не пытаться уклониться от ответа!
Цитрус вжался в койку. Ну и звери! Того и гляди избивать начнут!
— Явсё расскажу! — выкрикнул он и пожаловался: — Только рука очень сильно болит. Дайте обезболивающего, а?
Прокурор и полицейские переглянулись.
— Оно и к лучшему, — заметил прокурор. — Вот расскажешь всё, как надо, и сразу получишь обезболивающее. Скажи-ка, негодяй, где ты взял запрещенный к использованию в цивилизованном космосе капкан-присоску, врастающий в тело? Мадам Роза очень страдает сейчас. Капкан не причиняет ей боли — он рассчитан на то, чтобы ловить дичь незаметно… Но с внешностью у госпожи Свенсон теперь большие проблемы… Не может же она ходить постоянно с капканом на лице? А удалить его можно только хирургическим путем. К тому же успех операции сомнителен.
Цитрус облегченно вздохнул и пробормотал:
— Ох, ну и напугали же вы меня, господин прокурор! Подумаешь, капкан! Эка невидаль, операция… Да с капканом Кухарке даже лучше будет. Страхолюдную ее физиономию не так заметно! Я бы, на ее месте, всё так и оставил. Рот у нее открывается? Глаза видят? Ну и ладно.
— Капкан прирос к ушам, — сообщил один из полицейских. — Так что она почти ничего не слышит. Ты, подонок, хорошо целился. Не так ли?
— Подумаешь, уши, — беззаботно улыбнулся Эдик. — Пусть радуется, что жива осталась. Зараза. Она меня убить хотела!
— Вы не ответили на вопрос: где взяли капкан? — продолжил допрос прокурор. — Мало того, что вам вменяется хранение запрещенных предметов, мы можем обвинить вас в браконьерской охоте. Более того — в охоте на человека. Вы представляете себе статьи, по которым будет предъявлено обвинение? Браконьерская охота на человека! На женщину! С помощью запрещенного международной конвенцией охотничьего снаряжения! Пожизненная каторга — лучшее, чего сможет добиться защита! А наиболее реальным наказанием мне представляется полная стерилизация и повешение на суку мамбусианской пальмы.
Цитрус вытаращился на обвинителя. Несколько раз он пытался сглотнуть, но во рту совсем пересохло. Наконец ему удалось выдавить:
— Сте… стерилизация через повешение?
— Полная стерилизация и повешение, — любезно уточнил один из полицейских.
— По… полная?
— Именно. Через кастрацию.
— Зачем же меня стерилизовать, если всё равно собираетесь повесить?!
— Веревка может оборваться, — вздохнул прокурор. — По гуманным законам Баранбау в этом случае повешение заменяется пожизненным заключением. А где заключение — там и возможность сбежать… Дурные же гены, согласно нашим законам, не должны распространяться.
Эдик зажмурился, распахнул глаза и почти закричал:
— Пишите! Никакого капкана у меня не было! Охотиться я не собирался… Тем более, на госпожу… Не помню, как там ее фамилия. На Кухарку Розу, одним словом. Она гналась за мной, хотела изувечить. И изувечила. Вот, руку видели? А я схватил первый попавшийся под руку предмет. В магазине охотничьих принадлежностей.
— Быть этого не может! — заорал прокурор.
— Вот именно! — в один голос гаркнули полицейские.
— Почему? — удивился Эдик. После отключки он пока неважно соображал.
— Потому что магазин имеет все необходимые сертификаты. Он не мог торговать запрещенным охотничьим снаряжением, — объяснил один из полицейских. — Вот и владелец магазина заявил, что такого капкана в его заведении никогда не было и быть не могло.
— Как это?! — опешил Цитрус. — А вы смотрели все эти сертификаты?
— Уж будьте уверены, подозреваемый, — хмыкнул второй. — Ведь магазин принадлежит сыну уважаемого господина прокурора. За кем, как не за сыном, следит он больше всего? У кого, как не у него, образцовый магазин охотничьих принадлежностей? Найдутся сотни свидетелей, которые подтвердят, что никаких запрещенных капканов в магазине не имелось. Так что лучше вам рассказать всё, как было.
— Ну я и вляпался! — загрустил Эдик.
— Точно, вляпался, — почти сочувственно кивнул прокурор. — Поэтому думай, чмо болотное, где ты взял этот капкан. Сообразишь быстро — срок небольшой получишь. А будешь глупости всякие болтать, насчет того, что нашел этот капкан в магазине моего сына, запираться, скрывать от правосудия истинное положение вещей — стерилизация и веревка.
Цитрус едва не заплакал.
— Простите, а как вы меня назвали, господин прокурор?
— Чмо болотное, — равнодушно повторил человек в белом халате. — Есть такая раса слаборазумных существ на Дельте Секстанта. Так вот ты на этих чмов очень похож. Но это лирика. Тобой тут интересовались весьма уважаемые люди. Швеллер и Иванов. Слышал про таких? Умоляли посадить тебя в одну камеру с их доверенными лицами. Я так думаю, до суда ты всё равно не доживешь…
— Как же быть? — пробормотал Цитрус.
— Ты ведь никогда не был на астероидах, Эдвард? Знаешь, там можно существовать вполне сносно, если на воле есть кому о тебе позаботиться. Смекаешь?
Мозг Эдварда лихорадочно работал. Да уж, угораздило его залезть в этот треклятый магазин! Да еще схватить из-под прилавка запрещенный капкан! И надеть его на голову Розочке! Но доказывать, что ты не мамбусианский хорек — себе дороже. Полиция и прокуратура заодно. Сунут в камеру с косками Иванова и никакого суда, никакого следствия. Придавят по-тихому. А если взять вину на себя — может быть, удастся отделаться небольшим сроком. Хотя прокурор ведь сам сказал: кастрация и повешение! Зачем же ему оставлять свидетеля? Почему они вообще не пристукнули его сразу? Видно, боятся всё-таки кого-то. Знать бы, кого!
— У меня есть сильные друзья! Авторитетные! — наугад выпалил Эдик.
— Он тупой, — покачал головой один из полицейских. — Пойдемте, господин прокурор. Пара дней в лазарете, а потом мы переведем его в общую камеру. К тому времени мы как раз подберем там нужный контингент. Этот хорек много кому задолжал на нашей планете…
— Я не тупой! Я всё расскажу! — взвизгнул Цитрус.
— Никому ты ничего не расскажешь, — покачал головой прокурор. — Вот если бы ты сейчас дал показания…
— Я дам! Расскажу, откуда у меня этот капкан! Он достался мне в наследство от дедушки! — выпалил Эдик.
— Это интересно, — заметил прокурор, поднимая полу белого халата и доставая из кармана пиджака стереокамеру. — Ну-ка, пригласите понятых. И пусть господин Цитрус расскажет нам, как он планировал покушение на Розу Свенсон… Откуда тянутся корни, так сказать, их неприязненных отношений… Пожалуй, несколько лет на астероидах искупят его вину, в случае чистосердечного признания. В конце концов, мадам тоже искалечила подозреваемого…
В комнату вошли две хорошенькие девицы в белых халатах. Одна — пышноволосая, другая — бритая наголо. Но тоже очень ничего. И не поймешь — то ли медсестры, то ли помощницы прокурора. Может быть, тут все прокурорские работники ходят в белых халатах?
