Цитрус встрепенулся, обрадовался, что прямо сейчас вешать его не станут. Хромые палачи растворились в его воображении, как страшный сон растворяется с рассветом. И, поскольку у него не было уверенности в том, что завтра он останется в живых, он решил гульнуть на полную катушку, царственным жестом протянул левую руку к тележке и заявил:
— Мы покупаем всё, старик!
— Молодой, да ранний, — хмыкнул негр. — Хватит ли у тебя денежек на всё? У нас тут цены не такие, как в супермаркете. А я что-то не вижу при тебе чемодана с деньгами… Ладно, что вы хотите?
Дылда бесцеремонно отодвинул Цитруса плечом и заявил:
— Резиновую женщину! Я хочу резиновую женщину! Настоящую! — Он поглядел на Эндрю и объявил: — Белую! И чтобы без дырок!
— Совсем без дырок? — уточнил негр.
— Как это?! Ты это… Нет… Чтобы целая была, я хотел сказать… Не порезанная.
— Сто двадцать рублей, — объявил торговец. Дылда затосковал.
— А за сто? У меня нет ста двадцати! Это же несправедливо! Всегда были по сто… Даже по девяносто, если подержанные…
— Заткнись, — Цитрус почувствовал, что он снова на коне, и можно взять ситуацию в свои руки. — Если ты не будешь мне мешать, я, так и быть, добавлю двадцать рублей.
Дылда зажал рот ладонями, чтобы не сболтнуть лишнего, и отступил в угол камеры, не сводя вожделенного взгляда с тележки.
— Так, так, посмотрим, что у тебя хорошего… Самоохлаждающееся пиво — о, это отличная вещь! Почем же?
— Двадцать рублей за бутылку.
— Двадцать?! — завопил Эдвард. — Да оно стоит пятьдесят копеек в самых дорогущих супермаркетах! Что за гнилая ценовая политика?!
— Не нравится — не бери, — пожал плечами негр. — Я с торчками не торгуюсь!
— Я не торчок!
— А ведешь себя, как торчок, — откликнулся чернокожий. — Иначе не орал бы так…
— Но почему так дорого?
— Знаешь, сколько стоит доставка одной бутылки пива на орбиту? Перевозка ее на эту станцию? А сколько уходит на взятки чиновникам и охране, так называемые таможенные сборы? Я работаю почти себе в убыток!
Эдвард не стал возражать, углубившись в изучение содержимого тележки.
— Так, виски… Этого пойла нам не надо… А вот и водочка. Но ты ведь, наверное, ломишь втридорога?
— Тридцать рублей за бутылку.
— Лучше уж пиво… Слушай, а что еще у тебя есть, кроме выпивки?
— Резиновые женщины! — заорал из своего угла Дылда.
Цитрус смерил его суровым взглядом, и великан снова зажал рот ладонями.
— Эротические журналы, — сообщил негр. — И даже стереофильмы. Одноразовые, в комплекте с одноразовым проигрывателем. Пьянящие колоски. Сигары, шоколад.
Рассказывая, торговец демонстрировал образчики товара. Выглядели они не так уж плохо, но были какими-то захватанными, словно множество косков мяли их в руках, да так и не купили. Даже на бутылках красовались десятки отпечатков жирных пальцев.
— Жрать-то хочется, — заметил Эдвард. — Тут вообще кормят или нет? Нам баланду еще не носили…
Дылда зажимал рот руками, чтобы ненароком не нарушить запрет говорить. Торговец не обратил на вопрос Эдика никакого внимания. А охранники вообще были выше того, чтобы беседовать с заключенным. Они здесь вроде бы и не присутствовали — где это видано, чтобы в тюрьме продавали водку и пьянящие колоски? Но наверняка начальник тюремной станции, надзиратели и эти ребята получают от торговца солидную мзду — вот и закрывают глаза на его операции. Точнее, способствуют, чем могут — не сам же он просочился на специализированную станцию?
— Говори, Дылда! — приказал Эдвард. — Как здесь кормят?
— Плохо. Часто вместо супа и второго дают сухие пайки. А7, а то и А5. Бывает даже В12. Это вообще дрянь, которую невозможно есть. Специально для вегетарианцев и отсталых рас, питающихся сплошной химией и гомогенными продуктами, делали. А компота вообще не дают. Никогда. А я так его люблю. И сладкое люблю. Я сладкое уже полгода не видел, с тех пор, как сюда попал.
— Тогда мы купим шоколада… — объявил Цитрус.
— Ух ты, спасибо, — обрадовался Дылда.
— И я его съем!
Испытав массу приятных чувств от созерцания вытянувшейся физиономии сладкоежки, Эдвард рассмеялся:
— Ладно, не волнуйся. Я сладкое терпеть не могу с детства. Так что шоколад для тебя.
— Пять рублей за плитку, — сообщил дядюшка Эндрю.
— Грабеж, — проворчал Цитрус.
— Платная забота о заключенных, — парировал торговец.
— Ладно… две шоколадки, четыре бутылки пива, пьянящий колосок и резиновую бабу. Дылда, выбирай!
— Вот эту, — великан ткнул в один из плотно свернутых комков, в котором угадать синтетическую женщину не представлялось возможным.
— Хорошо, — ответил негр, подхватил сверток, жестом фокусника развернул его, после чего нажал на пару сенсоров на спине, и плоская фигура стала на глазах наливаться жизнью — обозначилась грудь, широкие бедра, висящие унылыми прядками волосы завились в кудри, приподнялись.
— Какая красавица, — проворковал Дылда, сведя колени.
— Да уж, повезло тебе, парень, — сказал негр, — последняя модель. Я бы сам от такой не отказался. Работает от автономного мини-реактора. Во включенном состоянии постоянно поддерживается температура тридцать семь градусов. Ее вполне можно использовать и качестве грелки. — Он хмыкнул. — Температура регулируется в зависимости от индивидуальных предпочтений! Если они у тебя специфические, можно и понизить температуру градусов до двадцати. Для любителей Снегурок локальная заморозка ниже нуля. Развлечение так себе, но экстремалы встречаются. Кроме того, интеллектуальная аудиосистема. Это понятно, она почти во всех моделях есть. Словом, класснейший товар!
Вскоре процесс формирования куклы завершился, негр подтолкнул поражающую шикарными формами резиновую девицу великану. Тот сграбастал ее обеими руками, прижал к себе и затрясся в сладостном предвкушении.
— Эй, парень, погоди хотя бы, пока мы уйдем, — торговец осклабился. — Вот за что люблю свою работу, так это за то, что приношу людям радость!
— Наверное, не только людям? — поинтересовался Цитрус.
— Предпочитаю работать с людьми, — поделился с заключенными дядюшка Эндрю. — А то у иных косков такие вкусы… — он понизил голос. — Страшно сказать… и на меня зарятся.
— Не может быть, — вытаращился на него Дылда, — я бы на тебя даже не взглянул.
— Зря ты так, — неожиданно обиделся торговец и протянул ладонь: — Хотелось бы получить наличные.
Деньги перекочевали к нему.
— Спасибо, приятно было иметь с вами дело…
— Заходи почаще, — предложил Эдвард. — Кстати, в долг ты даешь?
