– Оружие брать? – спросил Глеб.
– Если подался в пацифисты или хочешь сдохнуть, что в иной ситуации одно и то же, – не бери, – фыркнул Факир. – Но учти, я твою шкуру прикрывать не стану. У меня будут задачи поважнее.
– Какие именно?
– Как какие? Прикрывать свою шкуру.
– Обидно, потому что я где-то потерял свой пистолет, – угрюмо сообщил Жмых. – Мы тут пили, пили…
– И опять пили, – подхватил Факир, – и ты посеял пушку. Ну ты даешь! Пушку всегда держи при себе. Особенно когда пьешь. В кобуре или за поясом. Только лучше сзади, а не спереди. А то отстрелишь себе что-нибудь и будешь потом ходить с расстроенным выражением на лице до глубокой старости, когда это что-нибудь тебе уже будет не нужно.
– Вот он, – Лукас протянул Глебу пистолет. – Нашел на лужайке перед домом. Когда бродил под звездами и размышлял о превратностях судьбы.
– Ты настоящий друг, – проникновенно проговорил Глеб, взял пистолет и положил на столик нож для разделки рыбы, который он прежде прятал за спиной. – Мог бы пойти и пристрелить меня, но не стал этого делать!
– Я собирался, – опустил глаза Лукас. – Но потом решил, что женщины не стоят этого. Я всего лишь написал поэму о коварстве и любви. Небольшую, в тридцать строф. Прочту вам ее на досуге.
– А сейчас – в катер, – бросил Факир. – До острова полчаса лету на полной скорости.
– В катер, в катер! – Алиса захлопала в ладоши и побежала к катеру первой.
– Ты это… – чернокожий остановил ее жестом. – В общем, Лысый просил передать… Ты не думай, это не моя воля. Но, в общем, в казино тебе лучше сегодня не соваться.
– Что такое?! – Алиса надула губки и выпялила глаза на Факира. – Это еще почему?
– Тут такое дело, – замялся Факир, – там, возможно, сегодня будет не очень спокойно. Вдруг пальба начнется, ну и…
– На такой случай у меня есть вот это, – девушка легким движением руки приподняла подол платья и продемонстрировала маленький пистолетик в кобуре, закрепленной высоко над коленом.
– Да, это впечатляет, – кивнул Факир, – но ты же знаешь, Алиса, если Лысый сказал «нет» – значит, нет. Будь моя воля, я бы, конечно…
– Ах, так, – рассердилась девушка, – ну и пожалуйста! – Она резко развернулась и убежала в глубь дома.
– Тем лучше! – сказал Глеб. – Она уже успела мне порядком надоесть. Только как же покер?
– Я пошутил насчет покера. Ты что, забыл – у нас разборка с рангунами…
– А эта шлендра еще хотела за нами увязаться, – пробормотал Глеб. – Совсем крышу сорвало…
Лукас воззрился на Жмыха так свирепо, что тот невольно сжал пистолет покрепче и сделал шаг назад.
– Чего тебе?! Не слышал, что сказал Лысый?! Ее с собой не брать.
– Как ты смеешь обзывать прекрасную девушку такими оскорбительными словами? – гневно начал лемуриец. Факир положил ему руку на плечо:
– Не стоит ссориться, бравые парни. Ох-х!! Через мгновение негр уже лежал на полу, а Лукас выкручивал ему запястье, и непременно сломал бы, если бы Глеб не поспешил Факиру на помощь и не оторвал от него разъяренного лемурийца. Вместе они оттащили Лукаса в ванную и, связав парой банных полотенец, оставили остывать.
Пришлось переждать несколько минут, пока поэт придет в себя, перестанет рваться, брызгать слюной и вращать налитыми кровью глазами.
Еще через десять минут троица направилась к оставленному на улице катеру.
– Не скучай тут! – крикнул Глеб девушке. – Я скоро вернусь!
Она ничего не ответила. Наверное, продолжала дуться.
Катер у Факира оказался открытым. Эдакое полукруглое блюдце-кабриолет. Четыре удобных сиденья, высокие борта – и никакой крыши над головой.
Переднее сиденье осталось пустым. Глеб и Лукас уселись позади. Катер резко взмыл в воздух и понесся над ночным, сияющим разноцветными огнями городом. Хорошо просматривалось с высоты огромное кладбище с тускло мерцающими стеклянными саркофагами.
– Райончик вы выбрали, – усмехнулся Факир, кивая на кладбище.
– Зато тихо, – миролюбиво ответил Жмых, хотя Днем раньше думал о выборе Лукаса с большим скептицизмом. – Что за странный обычай хоронить покойников в стекле?
– На каждой планете свои порядки. А что, очень даже интересно – подойти, посмотреть, поразмыслить… Многие тела очень даже неплохо сохраняются…
– Ну, ладно… Кто-то и мумии родственников дома держит – это ясно. А подсветка зачем?
– Да чтоб ночью видно было, – объяснил Факир, поражаясь, видимо, несообразительности Глеба.
– Нуда, конечно… Действительно, ночами здесь темно. Луны нет. Только зачем ночью на них смотреть? Тоже обычай такой?
– Близкие покойных, как правило, ведут ночной образ жизни, – встрял в беседу Лукас. – Вот все и сделано для их удобства.
– Понятно, – кивнул Глеб. – Что-то планета эта нравится мне все меньше… А в стеклянный ящик я вообще не хочу.
– Кто хочет? – хохотнул Факир. – Но рано или поздно придется. В стекло. В назидание потомкам, так сказать… И хорошо еще, если здесь оставят. А то некоторых покупают музеи…
– Какие музеи? – волосы на голове Глеба зашевелились.
– Разные… Сюда, на Дроэдем, приезжают очень значительные персоны. Не тебе и не мне чета. Маньяки, убийцы, главари мафии целых планет… Лысый – это что, мелкая сошка… Лысый уже восьмой смотрящий здесь. Знаешь, сколько народу до него положили, всего-то за два года?
– А и не скажешь, что тут бандитское место… Люди спокойно гуляют, – кивнул Жмых на празднично одетую толпу – катер как раз пролетал над набережной.
– Так ведь потому и спокойно, что беспредела нет. Война временно прекращена. Все присматриваются, прислушиваются… Нуда поймешь скоро. Сейчас в казино прилетим – много интересного там увидишь. Гляди-ка, а вон кто-то летит нам навстречу.
Впереди, подсвеченный сигнальными огнями, невысоко над землей летел темный в вечернем полумраке катер. Внезапно послышался тихий хлопок, из толпы со свистом вылетел сияющий шар и устремился вверх. Еще секунду ничего не происходило, потом раздался оглушительный взрыв, и катер разметало по окрестностям пылающими ошметками. На головы гуляющих посыпался огненный дождь. Большинство из них кинулось врассыпную, другие попадали на землю, закрывая голову руками.
Факир резко повернул штурвал, и катер понесся над темными волнами океана.
– Что это было?! – свистящим шепотом поинтересовался Жмых.
– Пес его знает, – ответил Факир. Настроение у него после этого происшествия сразу же упало.
– Спокойный город, говоришь. Никто не беспредельничает. А это как называется?!
– Да успокойся ты! Почем я знаю, что это было. Может, какой-нибудь рангун балует. А может, и кто из наших. Знаешь, сколько раз уже перемирие нарушалось? И всякий раз Лысому таких трудов стоит навести порядок. Вообще говоря, я ему не завидую. Ты хоть представляешь, что он для нас делает?
