— Правда? А я думал, значит. Хорошо, тогда я сам с ними подружусь.
— И как ты это сделаешь?
— Да очень просто. Они ничего не смогут поделать. Как они запретят мне стать их другом? Ещё та девочка, что метёт улицы.
— Хорошие же у тебя друзья, Алмаз, нечего сказать!
— Конечно, она мой друг, папа! Если бы не она, миссис и мисс Коулман тогда не сели бы в твой кеб.
Отец задумался, ведь сынишка оказался прав, и ему стало стыдно за свою неблагодарность.
— А потом ещё этот джентльмен, — продолжал мальчик.
— Если он сдержит обещание, — перебил отец.
— Конечно, сдержит! Для него полшиллинга вовсе не много. Я вот что не понимаю, отец — разве другом может быть только тот, кто что-то для тебя сделал?
— Я этого не сказал, сынок. Тогда пришлось бы не считать нашего малыша.
— Нет, не пришлось бы. Он для тебя смеётся, и кричит, и приносит столько счастья. Разве это ничто, папочка?
Отец был тронут до глубины души. Он ничего не ответил на последние слова сына, и Алмаз закончил:
— А самого лучшего друга я ещё не посчитал — это ты, папочка — ну, или мама. Ты ведь мой друг, правда? А я — твой, да?
— А еще Бог всем нам друг, — произнёс отец, и оба они замолчали, слишком серьёзными были эти слова.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Алмаз учится читать
опрос джентльмена, умеет ли Алмаз читать, заставил отца задуматься, не пора ли, и в самом деле, научить этому сына. Устроив на ночь старого Алмаза и задав ему корму, он немедля приступил к делу. Для самого мальчика дело оказалось несложным, потому что отец взял вместо азбуки книжку детских стихов, которую мама подобрала у моря. Учиться Алмазу было самое время, поэтому схватывал он всё на лету, и уже через месяц мог прочитать по складам любой стишок.
Только ему никак не удавалось найти стихотворение, которое мама читала ему тогда на берегу. Выучив буквы, он снова и снова пролистывал книжку, надеясь его узнать, но ни одно не было на него похоже. И он разумно решил подождать, пока не научится читать. Тогда он начал книжку с самого начала, одно стихотворение за другим. На это у него ушли почти две недели. Когда же Алмаз дошёл почти до конца, он наткнулся на одно стихотворение, и оно надолго завладело им, хоть искал он другое.
Мальчик-пастух
Мальчик-пастух очутился в лесу.
В жизни не видел такую красу!
Дикие пчёлы, и розы, и хмель,
Будет мне здесь и жильё, и постель.
Здесь не найдут меня горе и грусть.
В этих краях навсегда остаюсь.
Лес этот мой, и деревья мои,
Яблоки, вишни и травы,
Я здесь король, и, как все короли,
Здесь заживу на славу.
Вишни и розы, деревья и хмель.
Будет мне здесь и жильё и постель.
Выползла змейка, блестя чешуёй,
В мягкой траве показалась.
Мальчик велел ей: останься со мной
И радостно змейка осталась.
Птичка запела над головой,
Трелью в лесу зазвенела.
Спускайся сюда, веселее с тобой!
И птичка послушно слетела.
Вишни и розы, деревья и хмель.
Будет мне здесь и жильё, и постель.
Как вам не скучно на месте одном!
В чащу со мною скорее идём!
Так они шли по тропинке вперёд,
Вишни душистые сыпались в рот,
Спелые яблоки падали в руки —
Нету печали и нету разлуки,
Здесь не найдут меня горе и грусть!
В этих краях навсегда остаюсь!
Быстрый ручей среди леса бежал.
Мальчик сурово ему приказал:
— Ну-ка, с дороги скорее сверни!
Ты не туда катишь воды свои —
Следуй за мной! — И шумящий поток
С мальчиком рядом послушно потёк.
Так он, спеша, увлекал за собой
Всех, кто в лесу попадался живой, —
Птицы и белки, ежи, пауки,
Жабы, улитки, олени, жуки,
Дикие пчёлы, ночная сова,
Бабочки «мёртвая голова»,
Моль, и капустница, и «адмирал»,
Мчались за ним, потому что позвал.
Малиновки, жаворонки, вороны,
Стрекозы, похожие на драконов,
Летучие и лесные мыши,
Все, кто видит и все, кто слышит,
Все обитатели этих мест
Вдруг устремились покинуть лес,
Даже слепые кроты позабыли,
Как под землёю ходы свои рыли.
И пробивались за мальчиком вслед.
Не различая, где тьма, где свет,
А дудка пастушья и барабан
Всё звали и звали — вперёд, в туман.
Ветру крикнул: Пойдём со мной!
Ветер скрутился над головой,
В поселке флюгеры посрывал
И устремился вперёд, как шквал.
Корни с трудом оторвав от земли,
Даже деревья куда-то шли.
И все они вышли в конце пути
Туда, где дальше нельзя идти.
Широкое поле и облака —
Земля велика и велика,
Спуститесь! — пастух сказал облакам.
И закат спустился к его ногам.
В золоте, дыме встал перед ним.
И пастух испугался — что делать с ним?
Звери толпою сгрудились вокруг,
И что будет дальше — не знал пастух.
Что делать со всеми, кого он согнал
С насиженных мест и с собой позвал?
И мальчик воскликнул: — Уйдите прочь!
Я не могу вам ничем помочь!
Но ветер шумел, и звери роптали —
Зачем пришли они в эти дали?
И голоса все слились в один:
— Что ты хочешь от нас, господин?
Ты привёл нас — птиц и зверей.
Что нам делать, скажи скорей!
Куда деваться — пастух не знал.
Он сел на землю и зарыдал.
И вспомнил, что ждёт его дома мать.
И понял, что им сейчас сказать:
— Ведите меня поскорее домой! —
Птицы вспорхнули над головой,
Ручей беззаботно помчался назад,
Обратно отправился весь зоосад.
И только змея шипела в тревоге,
