Колин!
Быть того не может.
Смотри, смотри.
Еще страница… еще…
Я даже дух затаила.
Слева в группе стояла Мери-Элизабет. Справа — Вес.
Но я во все глаза глядела на третьего, стоявшего между ними.
Черные волосы, полноватый. На Онироне я такого не встречала. Совершенно определенно.
Но я его знала.
Что-то в улыбке. В глазах. Что-то до боли знакомое…
А под фотографией от руки выцветшими чернилами было написано:
В нашей школе источник наших призваний —
Ученый? Строитель? Учитель? Атлет?
В тебе одном задатки всех званий,
Кламсон Чайлдерс. Пятнадцать лет.
Ждем не дождемся круиза в день твоего рождения. Спасибо, Кламсон, за то, что пригласил меня.
С любовью
Мери-Элизабет.
11
Альбом. Как это я не уничтожил этот альбом!
Спокойно, Рейчел. Набери воздуха. Шевели мозгами.
Я дышала, как рыба на песке.
Еще минуту назад все было хорошо и ясно.
Еще минуту назад я чувствовала себя словно рыба в воде.
Это же он.
Дедушка Чайлдерс.
Он улыбался мне. Как всегда. В глазах маленький бесенок будто говорит: «Я тебя знаю. Мне известны все твои мысли».
Шевели мозгами!
Я снова перечитывала написанное, смотрела на лица моих двух новых друзей и листала альбом, пока опять не наткнулась на него (да, это Колин, он здесь жил), и в голове у меня все начинало искриться и полыхать, как костер за окном (это был Пушок, они хотели бросить в огонь Пушка и все его вещи!). И в тот же миг мир перевернулся и полетел вверх тормашками, и все вдруг как бы отдалилось и вновь обрело смысл, но смысл ужасный…
Все они отправились в тот круиз в день его рождения.
Во время последнего появления облачной стены.
Спасся только дедушка Чайлдерс. Он единственный, кто…
Кто — что?
Остался в живых?
Да.
И нет.
Единственный, кто вернулся. В Несконсет.
А остальные нет.
Они здесь.
И они не изменились.
Не постарели ни на день.
— Рейчел? — раздался голос Мери-Элизабет.
Я вскочила с такой силой, что чуть не сбила свечки.
— Рейчел, это ты здесь? С тобой все в порядке?
— Все отлично!
Слишком громко. Спокойнее.
— Тебе что-нибудь нужно?
— Мне…
Стоп.
Не говори ей ничего.
Ей нельзя доверять.
Она не хотела, чтоб ты это видела. Она его убрала подальше от тебя.
— Я просто зашла попить, — откликнулась я.
— Ну ладно. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Надо все выяснить.
Надо все делать самой.
Не надеясь на Мери-Элизабет.
Я выглянула в окно.
На дворе маячил один из работников. Он расхаживал вдоль барака как охранник.
Лагерный костер все еще горел, и в его свете мне удалось прочесть поблекшие обрывки слов на спине его хламиды, скроенной из грубой мешковины:
РИС
МПОРТЕРЫ ЕГО ВЕЛИЧ НИЯ
ВЕСТ-ИНД 1759
Мешок из-под риса, превращенный в робу.
Ему больше двухсот лет.
Как пленники, которых захватили пираты.
Я кое-что припомнила. Из школьных занятий по истории.
Британская империя ссылала своих преступников в далекие края. Подальше от дома.
В Австралию.
В колонии.
В Америку.
Перед глазами промелькнули сцены из праздничного пикника, группы в одеяниях разных эпох — в американской форме времен Второй мировой войны, в нарядах американских пионеров-колонистов…
Кораблекрушения.
История залива Несконсет богата ими.
Исчезнувшие корабли, так никогда и не найденные.
Поглощенные облаками.
Суда шестнадцатого и семнадцатого веков.
Подводная лодка времен Второй мировой войны.
Яхта, на которой совершали круиз дети в день рождения дедушки Чайлдерса.
В голове постепенно складывалась цельная картина. Настолько цельная и логичная, насколько и безумная. Я даже невольно расхохоталась.
Они не исчезали, так получается?
Они все здесь.
Все, потерпевшие кораблекрушения.
Все они здесь, на Онироне, где люди не ведают, что такое стареть.
Они просто прошли сквозь стену. От одного края облаков до другого.
В пространство, которое никто никогда не может увидеть.
Я вдруг вспомнила слова капитана Нейла. Что-то он сказал об этих облаках.
Сутки. Двадцать четыре часа. Вот сколько они держатся. А потом…
«Пуф! Они исчезают без следа».
Исчезают. Были и нет.
Через двадцать четыре часа облака исчезнут.
А с ними и кое-что еще, Рейчел.
Когда облака рассеются, что ты увидишь, Рейчел?
Ничего.
Никакого острова.
Никакого Онирона.
— О боже! — прошептала я.
— Рейчел? — Снова голос Мери-Элизабет. Громче. Настойчивей.
— Рейчел, ты видела… этот альбом?
Я хотела ответить, но слова застряли у меня в горле.
— Рейчел?
Она знает. Она знает, что я знаю.
Дверь затряслась.
Она ходуном ходила.
Они хотят, чтобы я осталась.
Все станет на свои места. Вот слова Веса.
Это для них все станет на свои места.
Они здесь уже шестьдесят лет.
И хотят, чтоб я тоже осталась с ними.
НО ЗАЧЕМ?
Я уронила альбом и выглянула в окно.
Сторож скрылся за углом.
