Оно и к лучшему. Я ничего против не имела.
— Что мы здесь делаем? — спросила я.
— Здесь некому просить меня принести лимон или чашку кофе. У меня перерыв.
Ах вон оно что!
Соленый ветерок обвевал мне лицо, и я вдохнула полной грудью. Мы повернулись к борту и глядели на море. Стена облаков как будто стала ближе. Можно было видеть невооруженным глазом кипение и перемещение водяных масс.
— Да и ты сама, похоже, хотела бы сбежать от всех подальше, — заговорил Колин.
— Это называется сбежать?
— А ты хотела бы на тропический остров?
— Само собой.
— «Где ключи из лимонада и холмы из шоколада, — пропел он чуть сиплым голосом, — и где все вечно мо-о-о-ло-ды-ы…» Или что-нибудь в этом роде.
— Это же «Рок Шоколадной горы»! — воскликнула я. — Дедушка Чайлдерс всегда пел мне его.
— Что же нас держит?
— Ты вызвал свой вертолет?
Колин выпрямился. Сбросив ботинки и рубашку, он стал перелезать через поручни.
— Зачем вертолет?
— Колин, что ты делаешь?
— Мы и без него можем попасть туда.
Он вытянул руки и прыгнул головой вниз за борт. Вынырнув из воды, фыркнул и крикнул:
— Вода как парное молоко!
— Ты рехнулся!
— Яхта дрейфует. Винты не работают.
— Но твои джинсы…
— Потом переоденусь. Прыгай!
Безумие!
— Нас могут увидеть!
Он посмотрел на верхнюю палубу.
— Никто не смотрит!
— Мама и папа убьют меня!
— Они и так злы на тебя. Подумаешь! Семь бед — один ответ. Хуже не будет.
— Но мое платье…
— Ну ладно. Как хочешь. Беги переоденься. Только мигом.
Он поплыл прочь. Баттерфляем. По пояс выскакивая из воды и выпуская воду фонтаном.
Мне вдруг стало жарко, я почувствовала, как запарилась в своем платье, будто панцирь сковавшем меня.
Чего бояться?
Была не была!
Жить!
Плыть куда глаза глядят.
Ни о чем не задумываться.
Делать, и все тут.
Я подумала о том, что надо идти на верхнюю палубу. Ко всем. К родителям. Видеть грустное лицо дедушки.
Я сняла туфли.
Перелезла через поручни.
И прыгнула вниз.
5
Номер 209, вы так не уйдете!
Не тратьте силы попусту. Связи нет.
Холод.
Обжигающий холод.
Вода как лед.
Я вошла в воду и вынырнула на поверхность, глотая воздух.
— Ура! — закричал Колин. — Ты это сделала!
Я хотела ответить, но губы словно свело.
Повернувшись к яхте, я бросила взгляд на верхнюю палубу. Я ожидала, что мама и папа смотрят на меня и кипят от злости.
Но их там не было. С десяток гостей оживленно беседовали и не обращали на нас внимания.
Колин бешено колотил руками по воде:
— Тридцать семь, тридцать восемь… Как полагаешь… тридцать девять, сорок… я прошел бы испытание на спасателя на водах?
Я подплыла к нему и обдала его водой:
— Ни малейшей надежды.
— Бррр, — отплевывался он.
Я поплыла прочь от яхты. Быстрым кролем, в этом я мастак.
Я слышала, как он плывет сзади.
Он схватил меня за ногу. Я ушла под воду. Вынырнула, кашляя и отплевываясь, с воплем:
— На помощь, спасатель!
Он послал мне в лицо фонтан брызг:
— Вот, получай!
Я погналась за ним.
Он погнался за мной.
И ни одной душе до этого не было дела.
На верхней палубе все продолжали трепаться, как ни в чем не бывало. Акции-фигации, портфели, набитые бумагами, смазливые дамочки — все как полагается. Все обделывают свои делишки.
— Скука смертная! — кричу я им.
— Сухопутные млекопитающие, — подхватывает Колин.
Умора, да и только.
Умора!
Мы плыли на спине все дальше от яхты. В ярких лучах солнца вода играла всеми цветами радуги и светилась, а небо было прозрачным, как акварель, с тонкими переходами от блекло-янтарного до темно-синего.
— Все еще боишься? — спросил Колин.
— Ни капли. — Я не врала.
Мне жуть как хотелось, чтобы мама и папа увидели нас. Хотелось бы мне посмотреть на их опрокинутые лица, когда они заметят нас, а я сделаю им ручкой и поплыву к горизонту И нырну в облака, чтобы обрести родину своих грез, свой замок…
Облака.
Я перевернулась в воде. Передо мной высилась белая стена. Рукой подать.
Прямо пощупать можно.
Как это так?..
Колин продолжал плыть на спине, вскидывая руки, и вид у него был блаженный, глаза закрыты.
— Назад! — крикнула я.
Он не слышал меня.
Что это за звук?
Шипение. Громыхание.
— Колин!
Не ори! Плыви!
Голова его растворялась в дымке… Потом плечи и грудь…
Облака будто надвигались, как огромный вал.
Колина я уже не видела. А видела…
Белое.
Занавес из белого.
Раскрывающийся. Ширящийся. Манящий.
Поворачивай обратно!
Я перестала плыть и оглянулась.
Яхта казалась отсюда крошечной, словно была где-то невероятно далеко.
А потом при первом же порыве ветра и вовсе скрылась из глаз.
Я почувствовала, как волосы на голове стали дыбом.
Небо было словно из молока.
И все вокруг — и позади и впереди — было белым-бело. Даже воды за этим белым невозможно было разглядеть.
Где он?
— Кооолииин!
Я услышала, как он выкрикнул мое имя.
Я поплыла на звук.
Волны вставали дыбом и заливали меня. Я изо всех сил старалась не наглотаться воды.
— Ты где?
— Здесь!
