— Чего? — протянул Джейк.
— Возьми дюжину ассорти. Мне шоколадный бисквит. Ну, живо, Джейк! Одна нога здесь, другая там!
Байрон направился в дом, и два помощника Гидеона Козаара пошли за ним.
— Но… но я…
— Я подброшу тебя, — раздался низкий голос Козаара.
Джейк круто повернулся.
— Подбросите?
Гидеон Козаар снял свои солнцезащитные очки.
У Джейка перехватило дыхание.
Серебряные.
Зеленые.
Желтые.
Казалось, глаза у Гидеона Козаара беспрерывно меняют цвет. Они переливались подобно блестящим жалюзи на окнах. Джейк не мог оторвать от них взгляда.
— Скажи водителю, куда ехать, — сказал великий режиссер, открывая дверцу роскошного лимузина.
— Эй! — окрикнул его Байрон. — Ты что, умер?
Джейк будто не слышал. У него язык отнялся.
Он неведомо откуда.
Он мировая знаменитость.
Он потрясный парень.
Кто может сказать «нет» Гидеону Козаару?
— Кондитерская «На углу», — бросил он. — Сверните налево с Мейн-стрит.
Гидеон Козаар обошел машину и сел с другой стороны. Когда машина рванула вперед, Джейк успел увидеть нескрываемое изумление на физиономии брата.
Джейк набрал полную грудь воздуха и откинулся на мягкое сиденье. В машине стояла гробовая тишина. Даже радиоприемник не бубнил. Гидеон Козаар сидел, выпрямившись и глядя перед собой.
— Спасибо, — наконец пробормотал Джейк. — Спасибо, что подбросили, — пояснил он.
— Что бы ты сделал? — перебил его Гидеон Козаар.
— Сделал? — переспросил Джейк. — Это вы о чем?
— В битве на Тропе мертвецов? Если б жил тогда и участвовал в войне на стороне северян?
Хорош вопросик!
Джейк немного подумал, пытаясь припомнить все, что приходилось читать об этом эпизоде войны. Не больно густо, честно говоря.
— Видите ли, я и сам точно не знаю, где все это происходило, — после некоторого размышления признался он. — То же и с деталями. Этого никто не знает. Но будь я там и хорошо знай местность и планы северян, я бы устроил засаду. Во всяком случае, что-то в этом роде. И уж никак не подпустил бы конфедератов на пушечный выстрел к лагерю. А надо было б, так дрался бы врукопашную.
На лице Гидеона Козаара появилась улыбка. Машина замедлила ход.
— Вот кондитерская «На углу», — сообщил водитель.
Машина остановилась у тротуара, и водитель вышел и открыл дверцу со стороны Джейка.
— Вам чего-нибудь надо? — спросил он, вылезая.
— Надо, — бросил Гидеон Козаар, — но я могу подождать.
Подняв руку, он сделал знак водителю, чтобы тот ехал.
* * *
Когда Джейк вернулся, Байрон вышагивал по гостиной. Он был один.
— Сласти доставлены! — крикнул Джейк. — А где все?
— Нет, не могу поверить, — бормотал Байрон.
— Они что — уже ушли? — спросил Джейк.
— Ты уехал с ним. Ты украл его.
Джейк поставил пакет с печеньем на кофейный столик, где обычно стояла старая бронзовая керосиновая лампа.
— Эй, Байрон! Тут чего-то не хватает.
— Я им на время ссудил лампу.
— Ссудил?
— Им нужен реквизит — всякое старье. Сам понимаешь. Для фильма. Вот я им и показал кое-что из нашей рухляди и…
— Ты что сдурел, что ли? Да родители убьют нас!
— Да брось ты. Они мне расписки дали. Еще и заплатят…
— А что еще, кроме лампы, ты им всучил?
— Да ничего стоящего. Так, старую рухлядь, завалявшуюся на чердаке.
На чердаке?
Джейк помчался наверх.
Дверь на чердак была распахнута. Он быстро включил свет.
Помещение явно стало беднее. Чего-то не хватало.
Вешалки.
Старинного молочного бидона.
Все забрали.
Он бросился в угол и открыл заветный сундук.
Одеяло валялось сверху, скомканное.
Обмундирования и кинжала не было.
3
Умница.
Как всегда на шаг впереди нас.
— БАЙРОН! — не закричал, а взвыл Джейк.
Он пулей вылетел с чердака и тут же побежал назад.
Дневник!
Джейк снова бросился к сундуку и снова распахнул крышку. Сунув руку на дно сундука, он открыл тайник и пошарил там.
На месте!
Запихнув тетрадку в задний карман, он скатился по лестнице.
— Кто разрешил тебе отдавать обмундирование, Байрон?
Байрон стоял перед зеркалом и корчил рожи.
— Похож на янки девятнадцатого века?
— Это же обмундирование времен Гражданской войны! Его носил наш прапрапрадедушка!
— Да будет тебе, Джейк! Это ты думаешь, что он носил. Никто этого в точности не знает. Мама говорит, что оно могло быть его. Она и имени-то прадеда толком не знает.
— Какое ты имел право?
— Да кому вся эта гниль нужна?
Мне!
Это ценность для меня.
Это та ниточка, которая связывает меня с местом, в которое я никогда не попаду.
Со временем, в которое мне следовало бы родиться.
Со сражением. Настоящим. Более значительным, чем вся наша пустая болтовня. Более важным, чем ты или я.
Это связывает меня с важнейшей частью меня самого.
Слова живо возникали в мозгу Джейка. Но он их не произнес. Что толку говорить Байрону все это. Ему это все как об стенку горох.
Да и какое значение имел теперь Байрон.
Форма северян — вот что имело значение. Мундир, кепи и кинжал.
Без них все теряло смысл.
Оставалось только настоящее. А этого недостаточно.
Надо разыскать вещи и вернуть любой ценой.
Джейк побежал к двери.
— Эй, ты куда? — окликнул его Байрон.
— Не знаю.
Дверь с грохотом захлопнулась за ним.
ХОООННННК!
Велосипед под Джейком резко развернуло. Заднее колесо подняло фонтаны воды.
Красный пикап пронесся у него перед носом, чудом не задев его.
