Ева попыталась локтями пробить себе дорогу в толпе.
— Ева, с тобой все в порядке? — раздался голос мамы.
— Да! — крикнула Ева.
Таня исчезла из ее поля зрения.
— Что ты ей сделала? — Это была Кейт.
— Я? Ничего! — ответила Ева.
До нее доносились обрывки разговоров: пищевое отравление… сломана нога… хот-доги.
Нет. Что-то гораздо хуже.
Когда «скорая помощь», оглашая окрестность воем сирены, умчалась, Еву вдруг охватил озноб. Резкий ветер проникал под куртку.
К ней протолкнулись сквозь толпу мама и папа.
— Она… она выскочила прямо на меня, — говорила Ева. — С ней… с ней что-то не так.
— Пойдем в отель, — проговорил папа, обнимая ее за плечи.
Вон. Родные Тани.
Мама, папа, брат. Сходство поразительное. Они шли к микроавтобусу в сопровождении служащего лыжной базы.
— Простите, — крикнула Ева, подбегая к машине. — Подождите!
Служащий уже закрывал дверь автобуса. Он бросил на Еву нетерпеливый взгляд.
— Это со мной столкнулась Таня, — пояснила Ева. — Куда ее отвезли?
— В Горный госпиталь, — ответил он и полез на водительское место.
— С ней будет все в порядке? — подбежала вплотную к окну Ева.
Водитель открыл окно:
— Сейчас еще трудно что-либо сказать.
— А что с ней?
Мотор взревел, но не настолько, чтобы заглушить его слова:
— Инфаркт.
4
Бернсен. Второй случай за неделю.
Девочка, которая с ней, — это «Дело № 1449».
Тогда есть надежда.
Но она не знает.
Сколько ей лет?
По их срокам тринадцать лет, одиннадцать месяцев и две недели.
Лучше бы ей побыстрее узнать.
Среди ваших родственников были сердечники, мистер и миссис Бернсен?
— Нет.
— Таня принимала какие-нибудь новые лекарства?
— Нет.
— Какие-нибудь признаки болезни, слабости, нарушения дыхательной системы?
— Пожалуй. У нее время от времени бывали приступы астмы. Она надеялась, что лыжный спорт ей поможет…
Ева слышала голоса, сидя в приемной. Они доносились из палаты в конце коридора. Еве было неприятно, что она подслушивает. Родители Тани были явно смущены и растеряны, а врач держался с профессиональной отчужденностью.
Она пыталась не слушать их.
Сиди спокойно. Потерпи несколько минут.
Скоро кто-нибудь выйдет. Тот врач, что знает подобные случаи, уверял, что с Таней все будет хорошо.
Кейт сидела слева от Евы, уставившись в телевизор, подвешенный под потолком. Мистер и миссис Гарди сидели справа от нее, уткнувшись в журналы. Мимо них ходили пациенты — кто на костылях, кто в гипсе: растяжение связок, переломы и прочие травмы, которые случаются на горнолыжном курорте.
Но не инфаркт.
Глаза.
Ева как сейчас видела Танины глаза. Они смотрели на нее и сквозь нее. И словно пытались рассмотреть что-то у нее за спиной. Что-то темное и ужасное, и в то же время неизбежное.
Еве только раз в жизни пришлось видеть нечто подобное — год назад, когда она в первый и последний раз охотилась с папой. Они пробродили целый день и собрались уже возвращаться домой, когда внезапно впереди возник олень. И в тот самый момент, когда мистер Гарди взял его на мушку, олень посмотрел прямо на него. В глазах животного был смертельный ужас, словно олень понимал, что сейчас умрет. Но вместо того чтобы бежать, он перевел взгляд на Еву. И теперь в его взгляде был не панический страх, а что-то вроде укора. В нем читался немой упрек: «Не сейчас. Не так. Это несправедливо».
Ева вскрикнула. Папа выстрелил. Олень убежал. И все равно Ева думала потом об этом не одну неделю.
И вот сейчас она увидела их опять. Только ближе.
Но это были человеческие глаза. И в них было еще больше ужаса.
Таня ее ровесница. У четырнадцатилетних девочек инфарктов не бывает.
Такое случается, и этому нет объяснений.
Еве обязательно надо посмотреть на Таню. Увидеть, как она выглядит без этого обреченного взгляда. С надеждой. Как смотрят на жизнь все девчонки ее возраста.
Ей казалось, что прошли долгие часы, прежде чем Танины родители вернулись в приемную.
— Ее перевели из интенсивной терапии, — сообщила миссис Бернсен. — Состояние серьезное.
— Не критическое, — добавил мистер Бернсен. — Но и не стабильное. Завтра все прояснится.
Завтра?
Они уже уедут домой.
— Что ж, всего вам доброго, — пожелал им удачи Евин папа и поднялся.
— Мы позвоним, — кивнула мама.
Они попрощались, и Ева пошла вслед за родителями и Кейт. Когда они вышли на улицу, шел небольшой снег.
— Инфаркт у подростка, — озадаченно проговорила Кейт. — Это же ни в какие ворота не лезет, Ева. Это противоестественно. Тем более если у родственников ничего подобного не наблюдалось.
— Такие вещи могут быть не в ближайшем поколении, — заметила Ева. — Скажем, у прабабушки.
Кейт резко покачала головой:
— Не выдумывай.
— А ты что думаешь?
— Мне кажется, это что-то очень серьезное, Ева. Типа эпидемии.
— Но это же инфаркт, Кейт. Инфаркт случается не от бактерий.
— Ну, а если это нечто, из-за чего организм становится предрасположенным к инфаркту?
— Что ты несешь, Кейт, — отмахнулась Ева, подойдя к машине и открывая дверцу.
— Пять лет назад мальчик из Калифорнии умер от артериосклероза, — говорила Кейт, садясь рядом с Евой. — А через пару лет у девочки из Огайо выпали волосы, и она начала страдать от остеопороза. Это такое размягчение костей. Старческая болезнь.
— Да откуда ты все это набрала? — удивилась Ева.
— Я же интернетоманка, оттуда и знаю, — откликнулась Кейт. — Это было на многих сайтах. Я не поверила, прочитав про первый случай, вот и стала искать дальше.
— Будет буран, — сообщил мистер Гарди, когда они выехали со стоянки. — Думаю, нам лучше ехать домой засветло.
— Может, сначала перекусим? — спросила миссис Гарди.
— Перекусим чего-нибудь по дороге, — предложил мистер Гарди.
— А еще у одной девочки выпали зубы, — продолжала сыпать фактами Кейт. — И она стала страдать хроническими запорами.
