– Ты смотри… – пробормотал он, вложив свою ладонь с растопыренными пальцами в отпечаток чьей-то трехпалой ноги. Его пятерня не покрыла и четверти следа! Похоже на лапу существа, которое сродни его Гранду, но раз в десять крупнее… Вот уж когда поверишь в сказки о древних чудовищах, что когда-то хранили Мир от своевольных миграций различных рас!..
Закончив с осмотром, Бриан вскочил на терпеливо ожидавшего цефала и снял со специального крючка арбалет.
Открыв крышечку, которая защищала стекло прицела от влаги и пыли, он приник глазом к окуляру оптики, исследовал туманный горизонт, затем его взгляд, усиленный оптикой, переместился к горам, откуда он держал свой путь, и только описав прицелом полный круг, воин успокоился… Кем бы ни был орудовавший тут осенью монстр, сейчас он, наверное, уже далеко.
– Поехали, Гранд, – негромко приказал он своему пернатому скакуну.
Наевшийся цефал спокойно пошел вперед, слегка раскачиваясь на ходу. Его всадник отпустил поводья, продолжая разглядывать землю, испещренную свидетельствами давнего боя. При этом его губы беззвучно шевелились, словно он шептал про себя какие-то слова, не то совершая очередной ритуал, не то стараясь мысленно перечислить и крепче запомнить все виденное этим туманным утром.
Гранд, довольный тем, что хозяин не понукает его, шел неторопливой поступью в ту сторону, откуда окрепший ветерок доносил слабый, далекий запах воды. После плотного завтрака животному хотелось пить, и, принуждаемый инстинктом, цефал не знал, что несет его задумавшегося хозяина навстречу судьбе…
* * *
Земля лежала перед ним по большей части бесплодная.
Предгорья, освещенные голубой звездой, вообще пользовались славой дурных мест, и появляться тут таким путешественникам, как Бриан, доводилось либо поздней весной, либо ранней осенью. Объяснение тому крылось в непонятных, даже загадочных циклах местной природы – голубое светило вело себя крайне непостоянно: летом оно набухало, превращаясь в огромный пылающий шар, сжигающий все вокруг своими нещадными лучами, зимой же, наоборот, уменьшалось, истаивало, словно удаляясь в глубь неведомого пространства, и тогда предгорья сковывал лютый холод. И только в межсезонье тут можно было жить таким существам, как Бриан.
Зверозубые же, как и родственные им племена зеленокожих, чувствовали себя вполне вольготно под светом голубой звезды. Зимой они прятались в глубоких пещерах, вход в которые затягивали собой необыкновенные, с точки зрения Бриана, полурастения-полуживотные – огромные студенистые пробки, мягкие изнутри и ороговевшие снаружи. Они жили в тоннелях, летом растекаясь по стенам и потолку клейкой массой, а зимой прочно перегораживая вход в пещеры для холода и припозднившихся животных. Была ли для студенистых пробок какая-то выгода от сожительства со зверозубыми, Бриан не знал. Он вообще сомневался, что дроны и их родственные племена способны на осмысленное приручение каких-либо животных. Они жили исключительно охотой, разбоем и воровством, причем двум вторым занятиям отдавали явное предпочтение.
Увлеченный такими мыслями, странник не заметил, что его путь совпадает с идущей параллельно цепочкой трехпалых следов.
Полагаясь на природное чутье Гранда, он ощущал себя в относительной безопасности: умное животное прекрасно ориентировалось на равнине, и любого врага, будь то четвероногий хищник или двуногий разбойник, верный цефал чуял загодя. Пока же он шел, равномерно раскачиваясь, можно было спокойно предаваться своим мыслям. Но стоило животному сбиться с шага или проявить иное беспокойство, как Бриан тут же вскидывал голову, пристально всматриваясь в окрестности.
Вот и сейчас Гранд внезапно вздрогнул и замедлил шаг, приподняв свою маленькую головку в том направлении, куда вели огромные трехпалые следы.
Бриан мгновенно очнулся. Осадив животное, он опять снял с седельного крючка арбалет и приник глазом к оптике прицела.
То, что он разглядел в тонкой паутинке координат дальномера, заставило его вздрогнуть.
Нужно сказать, что странник, путешествующий в одиночку по исконно вражеским землям, загодя должен представлять себе все трудности и даже смертельную опасность такого предприятия, и Бриан был далеко не робкого десятка. Не первый год он забредал в эти места и, как поговаривали в его родном селении, вел себя, как бешеный пес, что не боится ничего в своем слепом безумии. Для этого у Бриана были свои причины. Немало зверозубых дронов легли плашмя под его секирой, но сейчас он вздрогнул, потому что увидел нечто, не укладывающееся в рамки его сознания…
Поднимая прицел своего верного арбалета, он, конечно, не рассчитывал увидеть что-то приятное его взору, даже больше, указательный палец, что лег на собачку спусковой скобы, ясно указывал на намерение послать тщательно оперенную стрелу с наконечником из титана в потревожившее цефала существо, будь то дрон, зеленокожий или же просто хищный зверь, но вместо этого Бриан резко опустил оружие и толчком пятки поворотил Гранда, который, будучи отлично выдрессированным, с места сорвался вскачь, покрывая одним шагом чуть ли не по три метра.
Совершив такой не свойственный ему поступок, как бегство, могучий всадник загнал цефала за одиноко торчащую из земли скалу, спешился и, прихватив арбалет, стал ловко карабкаться по выветренному камню.
– Пошел прочь, Гранд… – обернувшись на полпути до вершины, прошипел он, и цефал, отлично понимающий если не слова, то интонации хозяина, спокойно потрусил в сторону озера.
Бриан тем временем продолжал карабкаться, подтягиваясь на жилистых руках с уступа на уступ. Эта одинокая скала не раз служила ему прибежищем, а за цефала он мог не беспокоиться – умное животное будет ждать где-нибудь поблизости, выбрав позицию по своему звериному усмотрению, но стоит ему подать условный знак, и Гранд тут же окажется рядом – не зря же он «высиживал» то яйцо, из которого вылупился цефал!..
Впрочем, сейчас голова Бриана была занята совсем иными мыслями, ему было попросту некогда беспокоиться о своем пернатом друге. Взобравшись на плоскую вершину скалы, по краям которой были заботливо уложены каменные обломки, образовывавшие шаткий круговой парапет (толкни ногой, и камни тут же валом покатятся вниз), он ничком бросился на «пол» этого своеобразного укрепления и подполз к ближайшей амбразуре, которой служила предусмотрительно оставленная щель между камнями.
Сорвав со спины арбалет, он опять приник к прицелу оружия.
Только теперь, переведя дух, он смог спокойно рассмотреть, какой опасности только что избежал.
При этом он искренне радовался тому, что остался жив и успел незамеченным взобраться на скалу. Тех, кто не делал различий между храбростью и глупостью, добрый воин Бриан по прозвищу Бешеный Пес просто-напросто презирал. Нет ни чести, ни храбрости бесславно погибнуть под ударом такой толпы зеленых, что он увидел в свой оптический прицел.
А вот понаблюдать за ними и по возможности нанести неожиданный, смертельный удар даже такой толпе, с которой не справится и десяток могучих воинов, он считал занятием не только достойным, но и жизненно важным. Тем более что вели себя зеленокожие весьма странно…
