— Хорошо. Я отвечу, — жестко сказала она. — Я не знаю. Мне не сказали. Потому что я не слышу кедры. Не знаю, где озеро. Моя младшая сестра Анья знает. У нее и спроси.
Она подняла на него глаза. Таль внимательно смотрел на нее. Тилья не выдержала и отвернулась, чтобы не расплакаться.
— Не повезло, — сказал он совершенно другим голосом. Теперь в нем звучало искреннее сочувствие. — Это несправедливо.
Борясь со слезами, она достала плед, корзину с едой, и они молча пошли назад. Потом он сказал:
— Слушай, нам тоже нельзя говорить об этом, но я кое-что придумал. Давай сначала отнесем им ужин и сядем на пригорке так, чтобы они нас видели и могли позвать.
Они сели рядом и поделились друг с другом едой: у Таля была с собой какая-то рыба, замаринованная в уксусе со специями. Тилье, которая раньше не пробовала ничего подобного, эта рыба показалась просто объедением. Внизу, прямо перед ними, мужчины сооружали подобие ринга для состязаний в борьбе, которая пользовалась в Долине большой популярностью. Лучшие бойцы становились героями в своих деревнях.
— Для начала расскажи мне свою историю об Асарте, Рейеле и Дирне. Похоже, наша звучит немного иначе.
Неторопливо жуя, Тилья рассказала свое семейное предание. Таля, казалось, больше интересовало то, что происходило на ринге, но она продолжала. Иногда девочка поглядывала, не нужно ли чего-нибудь Мине, но старики были погружены в разговор. Жители окраин начали потихоньку собираться в путь.
— Это интересно, — заметил Таль, когда она закончила рассказ.
— Я думала, ты не слушаешь.
— Я же не глазами слушаю. Просто борьба у нас в крови. Альнор был чемпионом Долины четыре года подряд!
— А ты умеешь?
— Папа умер, когда я был еще слишком мал, а Альнор слеп, так что научить меня некому.
Он пытался говорить по-прежнему беззаботно, но Тилья видела, как его это огорчает.
— Сочувствую, — сказала она.
— Ничего, я найду кого-нибудь. Слушай, кажется, я понял, что там у вас в лесу. Это всего лишь догадка. Сказать?
— Если можешь, — вздохнула Тилья.
— Мы сыграем в одну игру. Я буду задавать тебе вопросы, а ты — угадывать ответы. Только я не скажу тебе, права ты или нет. Это тебе тоже придется угадать. Попробуем?
К нему вернулась прежняя насмешливость, но Тилье больше не казалось, что он дразнит именно ее. Это было просто маской, за которой скрывался настоящий Таль. Она кивнула.
— Вопрос первый. Почему в Долине нет настоящего волшебства? Оно здесь было, когда мы входили в Империю. Тогда магия была повсюду. Куда она подевалась?
— Не знаю. И потом, разве волшебство — это какая-то сила, разлитая в воздухе? Разве это не что-то такое, что делают волшебники, как, например, сапожники — сапоги? А раз у нас нет волшебников, то нет и волшебства.
— Нет, — покачал головой Таль. — Это что-то вроде исходного материала. Магу нужно волшебство, как нашей мельнице — вода, чтобы начать работать. Как сапожнику необходима кожа. Он, конечно, сможет стачать башмаки из чего-то другого, но это будет не настоящая обувь. Так и у нас люди могут делать всякую ерунду — гадать по ложкам, выводить бородавки…
— Откуда ты знаешь?
Он посмотрел на нее, и она поняла:
— Оттуда же, откуда Анья знает про озеро… Хорошо. Давай дальше.
— Тот же вопрос с другого конца. Допустим, ты маг. Ты хочешь закрыть Долину от внешнего мира. На это потребуется много магии. Откуда ты ее возьмешь?
— Не знаю… Из самой Долины? Вот почему здесь не осталось волшебства!
— И куда ты его поместишь? В Великой Пустыне оно не нужно, через нее и так никто не пройдет. Значит…
— В лес. И в горы.
— И если ты права — я не говорю, что это так, — кто будет жить в лесу, заполненном волшебством?
— Ну… кто-нибудь очень волшебный. Думаю, кедры…
— Кедры — да. Но им не нужен ячмень. Чтобы кормиться всю зиму. Кто еще?
Вдруг все встало на свои места.
— Единороги!.. — прошептала Тилья.
— Это интересно. Что ты знаешь о единорогах?
— Их трудно поймать. Нужно, чтобы охотники взяли с собой молодую женщину, а сами спрятались. Когда она начнет петь, единорог выйдет и положит ей голову на колени. И тогда охотники могут выскочить и убить его. Я поняла! Единороги боятся только мужчин. Вот почему… Но один из них ушиб маму, и наш конь Дасти хотел с ним сразиться… Тот единорог был огромен, а Мина называет их «маленькими зверюшками». И они согревали маму, чтобы она не умерла от холода… Может, есть два вида единорогов?
Таль озадаченно нахмурился:
— Пока оставим это. Ты собиралась объяснить, почему женщины могут входить в лес, а мужчины нет.
— Потому что единороги боятся только мужчин и наполняют лес особой хворью. И им нравится слушать женское пение. На самом деле мама поет для них! Все говорят о кедрах, чтобы не упоминать единорогов.
— Наверное, она поет для тех и других. Ведь в заколдованном лесу может быть не один вид магии. Альнор поет и для снега, и для…
Он прикусил язык и бросил быстрый взгляд на Тилью.
— Единороги не живут в горах, — заметила та. — У вас там кто-то другой.
— Извини, — Таль покачал головой, — тебе будет слишком сложно угадать. Но в этом году его там не было. Я всегда помогаю Альнору подняться, а потом жду его в пещере. Дальше он идет один. Говорит, его ноги знают дорогу. По-моему, мои тоже, хотя я не пробовал. В этом году я знал, еще сидя в пещере: что-то не так. Потом он спустился, нащупывая дорогу палкой, и сказал: «Его там нет. Он ушел». Альнор говорит, магия слабеет, будто вытекает из Долины, или кто-то ее высасывает. Ему рассказала об этом вода. У нас есть маленькая мельница, ее крутит ручей, стекающий с гор. С тех пор как дедушка ослеп, он часто сидит там и слушает журчание воды. Она болтает без умолку. Я тоже начинаю понимать, что она говорит. Сначала это похоже на однообразное бормотание, но, если долго слушать, можно разобрать слова.
— Почему он не рассказал об этом на Собрании?
— Потому что… Кажется, они нас зовут.
Тилья встала, помахала Мине рукой и сбежала вниз с пригорка. После разговора с Талем на душе у нее почему-то стало легче.
Всю обратную дорогу лил дождь. Когда Тилья с Миной находили какое-нибудь укрытие, то останавливались там и пережидали непогоду. Они стояли под стрехой какого-то амбара уже недалеко от Вудбурна, глядя, как порывы ветра раскачивают струи дождя, когда Тилья наконец решилась задать вопрос:
— Мина! Это очень важно. Ты должна мне сказать. Пожалуйста. Я знаю о единорогах, так что не спрашиваю тебя о них. Я знаю, что тебе нельзя про это говорить. Нет, подожди. Я просто хочу понять, что это за тайна, если даже мне нельзя сказать? Папа знает? Он ведь тоже не слышит кедры.
