В последнем переулке навстречу выбежали три странные собаки. С короткими шеями, словно обрубленными хвостами, темной шерстью с непривычными для дворняг разводами. Бежать нельзя, я точно знаю.
Собаки выстроились цепью и, недвусмысленно угрожая, начали наступать на меня. Позади пыльная стена дома, в которую я уперлась спиной, выставив перед собой, словно щит, пакет с покупками. Что же делать?!
Псы остановились напротив – меня окружили.
Самый высокий из них, с рыжинкой на морде, оставил сородичей, подошел ко мне вплотную и нахально обнюхал пакет с соком и кофе. Я пожалела, что не купила упаковку колбасок. Сейчас бы она ой как пригодилась.
– Эй, там ничего вкусного нет, – тихо сказала я. Вздохнув для храбрости, я медленно протянула руку к высокому нахалу со светло-рыжими полосками
[2]
и властно, но нежно погладила его по загривку, ласково приговаривая: – Да ты храбрец! Храбрец! Настоящий храбрец!
Странная псина замерла от моего прикосновения, потом подступила ко мне и словно кошка потерлась о ноги, загривком задирая юбку-карандаш.
– Эй, аккуратней, котик-переросток, – мягко оттолкнула я пса, поправив юбку.
Страх прошел, собака стала забавлять. Я прислонила пакет к стене и, наклонившись, аккуратно стала гладить зверюгу, которая то замирала под моей рукой, то вновь начинала ластиться, как кошка.
С двух сторон подступили псы, сидевшие до этого спокойно.
Я улыбнулась.
– У меня на вас рук не хватит. – Я рискнула почесать за ухом нового друга, с черными полосами на голове.
Где-то в глубине души я растерялась. Что же делать? Я понимала, что вместо того, чтобы провоцировать стычку, лучше погладить лохматых проходимцев. Думаю, пахнущие псиной руки – небольшая плата за то, чтобы спокойно вернуться домой.
– Все, ребята, мне пора. Приятно было познакомиться. – Я небрежно потрепала высокого пса по голове. Но собаки требовали ласку все нахальнее и наглее. Третий, самый мелкий пес, почему-то норовил проскочить между ногами.
Я поймала его голову и, мягко оттолкнув от своих колен, проговорила:
– Эй, полегче, ты меня уронишь.
Второй начал нежно покусывать мою ногу, вот только я не понимала, было это выражением нежной признательности или гастрономического интереса. Поэтому я шлепнула его по морде. Не больно, но звучно. Пес, протестуя, тявкнул высоким голоском, показав клыки.
Я миролюбиво сказала:
– Поверь, я совсем невкусная… – Потом, довольно невежливо отпихнув с дороги Храбреца, добавила: – Ребята, с вами хорошо, но мне пора. Иначе я усну прямо здесь.
Я подхватила пакет, а обиженный пес вновь потянулся меня лизнуть, когда на него рыкнул Храбрец.
– Я же говорю, ты прелесть. – И улыбнулась рыжему защитнику.
Пес, услышав мою похвалу, словно все понял и, отогнав своих дружков, важно пошел рядом. Мы миновали проулок и почти подошли к дому, когда навстречу нам выбежал… Волчик.
Глава третья
Вечер с настоящим мужчиной
Волчик совсем не выглядел отдохнувшим, хотя хозяин уверял, что пес беззаботно набирается сил где-то за городом. Оскалившись, он стоял под раскидистой липой, прячась от людских взглядов, и неодобрительно поглядывал в мою сторону. Наверное, просто убежал от охраны.
Я с удовольствием окинула взором любимца. Мой хороший – пес моей души, так сказать.
Заметив напряжение в его позе, я испугалась, что он сейчас сцепится с Храбрецом и компанией. Нет, с меня драк хватит!
– Волчик, это друзья.
Ноль эмоций. Эх, жаль, собаки по-человечески не понимают. А эти, видя, что я остановилась, возобновили свои поползновения, кося на холеного домашнего собрата. Храбрец подлез под руку, требуя ласки, Нахаленок, я уже мысленно дала псам клички, втиснулся между коленом и пакетом. Черненькому осталось только на голову мне взобраться.
Ненормальные нынче псы пошли. Вместо того чтобы обнюхать друг друга и общаться, уличные псы начали изображать игривых котят, а Волчик – высокомерного злодея. Мне это порядком надоело.
Я поставила пакет, оттолкнула коленкой Нахаленка и, спрятав руку от Храбреца, сказала:
– Спасибо, ребята, что проводили. Всем пока. У меня еще дела вот с этим господином! – И, подхватив пакет с покупками, шагнула к Волчику. Видимо, давно надо было прибегнуть к помощи коленок, собаки остались на месте.
Я подошла к любимой собаке и позвала:
– Пошли, мой хороший! Пока побудешь у меня, а то, не дай бог, еще потеряешься.
Пес директора, раздраженно оглядываясь на веселящихся дворняг, тяжело поднялся и пошел за мной.
Ссутулившись, я медленно шагала к подъезду, как обессиленный узник, ведомый на расстрел. Как же я устала! Но, вспоминая проделки веселой тройки полосатых дворняг, не могла не улыбнуться. Когда еще такое увидишь! Они действительно развеяли завладевшее мной гнетущее одиночество, появившееся потому, что мне в очередной раз не с кем разделить ни чудесный вечер, ни вид сказочного города, после дождя надевшего бриллианты.
Поднявшись на лифте, с шутливыми словами пропустила в квартиру пса:
– Я бы предложила тебе, как гостю, устраиваться по вкусу, но, к сожалению, там только один диван. Я успела только сделать кое-какой ремонт, а вот обставить – нет.
Пес понял. Покрутившись на середине комнаты, сел возле дивана на паркетный пол.
Бросив сумочку на спинку дивана, со стоном удовольствия сняв босоножки на высоком каблуке, я с кривой улыбкой обратилась к псу:
– Ладно, сэр, не скромничайте. После того как мы в офисе делили один диван на двоих, это уже смешно…
Пес, ясно дело, не ответил. Я, ликуя, что избавилась от неудобной обуви, почти пропела:
– О, земля! – и наступила всей ступней на прохладный пол. – Вот оно, счастье!
Пес потешно склонил голову набок, пристально рассматривая, что привело меня в такой экстаз.
Смешной. Я расхохоталась, он не обиделся. Подскочив к Волчику, обняла, нежно прижала к себе его голову:
– Ты моя радость! Мой самый-самый любимый мужчина на свете. Таких, как ты, просто не бывает, – и поцеловала в мокрый нос.
Ну с кем еще так повозишься!
Пес в ответ полез целоваться, языком намочив мне щеку. Хихикая, я придержала взволнованного Волчика, очистившего радостно виляющим хвостом всю пыль на метр вокруг, и, поднимаясь с пола, сказала:
– Я так устала, что от твоих чудесных поцелуев сейчас усну тут же рядом, на коврике…
