– Добрый вечер, – услышал он ровный хрипловатый голос,
от которого у него вдруг бешено заколотилось сердце, – это Каменская.
Я не очень поздно вас беспокою?
У Артема перехватило дыхание, и он даже не смог сразу
ответить, но в это время раздался голос матери, которая, полагая, что сын давно
спит, сняла трубку в другой комнате.
– Добрый вечер, Анастасия Павловна. Я вас слушаю.
– Можно мне поговорить с вашим сыном?
– Вы знаете, он нездоров и сейчас спит…
– Я не сплю! – судорожно выкрикнул Артем. –
Я здесь.
– Здравствуй, Артем.
– Здравствуйте, – пробормотал он, боясь, что Каменская
услышит, как дрожит его голос.
– Мы могли бы завтра встретиться с тобой? Ты не занят?
– Нет-нет, пожалуйста, я целый день буду дома.
Внезапно его пронзила острая тревога. Почему Каменская
звонит ему поздно вечером? Неужели с Денисом беда? Он чувствовал, что не
надо было все это затевать! Протянув руку, Артем схватил со стола электронные
часы-будильник и поднес поближе к глазам. Зеленые светящиеся цифры показывали
22.10. Неужели еще так рано? Значит, Денис пока не встречался с тем типом и
никакой беды еще быть не могло. Его немного отпустило.
– А что случилось? – спросил он уже спокойнее.
– Мы нашли одну запись Мендельсона, мне кажется, она
подходит под то описание, которое ты мне давал. Но я бы хотела, чтобы ты сам
прослушал ее. Так я могу подъехать к тебе завтра часам к десяти утра?
– Да, конечно… – Он помолчал немного. – Скажите, а где
вы достали эту запись? Она очень необычная, я бы хотел, чтобы она у меня была.
В каком магазине вы ее купили?
– Не в магазине.
– А где?
– У одного человека.
– А можно у него спросить, где он покупал?
– Артем, мне не хотелось бы тебя пугать, но этот человек
умер. Он был наркоманом, ты очень точно описал его речь. Только ты решил, что
он пожилой, а он на самом деле был молодым, это наркотики дают такой эффект,
если их сочетать с транквилизаторами.
Умер… Артему показалось, что сердце провалилось куда-то в
бездну. Умер. Неделю назад был жив, сидел на лавочке, разговаривал, слушал
музыку. Молодой. И умер. Ему стало страшно. Но в следующее мгновение он
вспомнил о Денисе. Как умер? А с кем же будет встречаться Денис? Чей голос
он собирается записывать? Кто назначил ему свидание поздно вечером в
безлюдном грязном дворе? Страх за друга моментально перерос в панику.
– Анастасия Павловна…
– Да? Я слушаю тебя, Артем.
Ее голос, похожий на колыбельную и одновременно на музыку
Дебюсси, успокоил его, как прохладная мазь успокаивает горящую кожу.
– Наверное, это не он, – неуверенно начал он.
– Кто – не он?
– Ну тот, который умер… Это, наверное, не тот человек,
который сидел тогда на скамейке.
– Почему? – Каменская насторожилась, он явственно
почувствовал это по ее напрягшемуся голосу. Он вообще хорошо чувствовал
интонации, даже малейшие изменения в голосах яснее любой мимики рассказывали
ему об изменениях эмоций людей.
– Потому что сегодня Денис ходил по улицам с шариком.
Он искал для меня диск Астапкиной… Ну вот, один парень сказал, что у него такой
диск есть, и назначил Денису встречу в одиннадцать вечера. И еще он
поинтересовался, что это за шарик и почему Денис с ним играет. А он
ответил, что хочет быть пианистом. Вот я и подумал, что если тот человек и
правда умер, то с Денисом ничего плохого не случится. Но если он назначил
Денису встречу, то, значит, он не умер.
– Погоди, погоди, – теперь голос Каменской был жестким
и ледяным. – Что значит «Денис ходил по улицам с шариком»? Я же
запретила это делать.
– Я знаю, но он не послушался. Он ушел на улицу, когда
я спал. Я не видел, что он взял шарик.
– Он что, специально это сделал?
– Кажется, да… Он сказал, что пусть преступники его найдут,
он не боится, он сильный и тренированный, он их сам поймает. И сдаст в
милицию. Анастасия Павловна, я боюсь за него…
– Так. – Она сделала паузу, видимо, что-то
обдумывая. – О том, что твой друг поступил неправильно, мы поговорим
в следующий раз. Где назначена встреча?
Артем объяснил, стараясь быть как можно более точным.
– В котором часу?
– В одиннадцать.
– Спасибо, что сказал.
Она бросила трубку, не попрощавшись, но Артем не обиделся.
Он понимал, что они с Денисом задумали непростительную глупость, и отчаянно
ругал себя за то, что не понял этого раньше, когда друг еще был здесь и когда
еще можно было удержать его, не пустить, отговорить. Он поддался на уверенный
тон и мальчишеский азарт, да что греха таить, этот же азарт охватил и его
самого при одной только мысли о том, что они вдвоем смогут поймать преступника.
Настоящего преступника! Господи, и о чем он думал? Непростительно! Ну ладно
Дениска, ему всего шестнадцать, с него какой спрос, но Артему-то уже
девятнадцать, правильно отец говорил: если бы не слепота, он бы сейчас в армии
служил и, может быть, даже воевал. Он-то куда смотрел? И, главное, спать
улегся, как будто ничего не происходит. Как хорошо, что Каменская позвонила.
Как хорошо, что она есть на свете. Она обязательно что-нибудь придумает, она не
допустит, чтобы с Дениской случилось что-то плохое.
* * *
Встреча с Георгием Николаевичем Дударевым адвокату Храмову
не понравилась, но он еще со времен своей милицейской жизни научился не
обращать внимания на то, что кто-то любит его меньше, чем хотелось бы. Конечно,
клиенты, иными словами – люди, обратившиеся за помощью, обычно ведут себя с
адвокатами несколько иначе, но, надо заметить, все-таки не все, далеко не все.
Есть такие (и в последние годы они попадаются все чаще), которые считают
адвоката своей собственностью, наемной рабочей силой, которая как скажут – так
и сделает и личное мнение которой никого особо не интересует. Дударев оказался
почти таким же. Конечно, у него не было замашек, присущих некоторым
бизнесменам, он не говорил слов вроде «как я скажу, так и делайте», но
позиция его была заявлена четко и недвусмысленно: вас наняли, вот и делайте то,
для чего вас наняли, меня не интересует, какими способами вы собираетесь это
делать, получили команду – исполняйте, как в армии, где приказы не обсуждают, а
выполняют. И обязательно добросовестно.
Но встреча эта тем не менее была Храмову необходима, ибо
только сам Георгий Николаевич мог назвать имена людей, которые были в курсе
любовных похождений его покойной жены. Более того, из всех этих людей нужно
было с помощью Дударева отобрать тех, с кем имело смысл попытаться
договориться. Дударев не сразу понял, какой план собирается осуществить
адвокат, пришлось объяснять ему это три раза, пока до него дошло, и Храмов
отдал должное гибкости ума Ольги Васильевны, которая прониклась ситуацией сразу
же. Все два часа, пока они беседовали в зале тихого безлюдного ресторана
«Пальма», Анатолий Леонидович исподтишка наблюдал за любовниками, не переставая
удивляться небесным силам, которые смогли свести их вместе. Они были совершенно
разными людьми и, по мнению адвоката, абсолютно друг другу не подходили.
Ольга Васильевна была, как ему казалось, женщиной тонкой, эмоциональной,
нервной, склонной переживать все глубоко и драматично. Дударев же
производил впечатление человека простоватого, резкого, негибкого и не очень
воспитанного. Впрочем, одернул себя Анатолий Леонидович, это может оказаться
наносным и даже искусственным, недаром же в Дударева влюбилась не только умная,
интеллигентная Ольга Ермилова, но и – несколькими годами раньше – яркая
красавица и удачливая бизнесменша Елена Тумакова. Наверное, что-то в нем есть
такое…
