В этот день Верховский вспомнил о старых приятелях и поехал перекинуться в картишки да выпить вина, как бывало. Его появление вызвало общий восторг честной компании, которая встретила его приветственным ревом, возгласами и криками. Уже скоро Евгений сидел за зеленым сукном, его тонкие изящные руки ловко перебирали плотные гладкие карты. Время бежало незаметно, домой ехать не хотелось, хотя на сегодня жена распорядилась приготовить превосходный обед. Нынче повар по ее указанию закупил на рынке свежайших грибов и обязался преобразовать оные в нежнейший жульен. Князь также слышал распоряжения насчет шампанского. И вообще Лидия уже с утра приняла торжественный и таинственный вид, как будто собиралась совершить нечто значительное. Одним словом, пора уже и откланяться да ехать домой.
В момент этих размышлений к нему подошел лакей и с поклоном передал записку. Евгений с недоумением распечатал конверт и в следующий миг с криком отбросил его. Все замерли, игра прекратилась.
— Господа! — едва вымолвил Верховский. — Я вдовец, господа! Моя жена скончалась!
Часть третья
Глава 27
Прошло четыре года. Надя уже, как ей самой казалось, совершенно свыклась с ролью матери Васеньки и жены Владимира Ивановича. Правда, эти обе ипостаси давались ей тяжко. Она безумно любила сына, трепеща над ним, умиляясь, любуясь и… борясь с внутренним бесом, который заставлял ее без конца искать в ребенке черты неверного возлюбленного. Она ужасно боялась, что ее чувства к мальчику муж истолкует как затаенную страсть к Верховскому, поэтому Надя избегала проявлять свою любовь или делала это без посторонних глаз. Со стороны могло показаться, что Надежда Васильевна не слишком привязана к ребенку, отстранена и строга с ним. Роев же, напротив, изо всех сил доказывал жене, а прежде всего и самому себе, что Вася — дорогое и любимое дитя, его дитя, его ненаглядный сынок. Он не спускал его с рук, когда тот болел или капризничал, вставал к нему по ночам и прибегал на его крик быстрее няни. Гордо вышагивал с нарядным малышом на прогулке, когда тот встал на ножки. А уж когда дело дошло до первых слов, то, к изумлению и досаде Нади, мальчик сказал «папа».
Надя очень старалась сделаться хорошей женой. Но как это понимать? Во всем угождать мужу и не перечить, быть красивой, ласковой и послушной, предупреждать всевозможные желания и прихоти? Она пыталась вести себя именно так. Катерина Андреевна не могла нарадоваться, девочка повзрослела, судьба, хоть и сурово, но научила ее здраво мыслить. Роев же мог считать себя абсолютно счастливым человеком. Он добился своего, вернее, он полагал, что добился. Жена его, правда, оставалась по-прежнему холодноватой. Но рассудительный Владимир Иванович теперь находил это качество супруги замечательным, поскольку оно только еще более распаляло его страсть. Сжимая ее в своих объятиях, он постоянно ощущал в ней некую энергию, которая не находит выхода. Роев подозревал, что Надя способна на смелые безумства, и он пытался найти те тропы, которые привели бы его к бурлящему вулкану.
Иногда ему казалось, что он близок к успеху. Вот Надя уже не столь напряжена, вот губы вздрогнули и начали нежную игру с его ртом, вот и ее руки прикоснулись к его плоти и не убежали прочь в великом смущении, вот ему не только позволено войти, но и расположиться поудобнее. А дальше полет фантазии, тонкая и головокружительная игра… И вдруг всему конец, на пол-пути. Ушат холодной воды. Устала, голова болит, не хочу, поди к себе…
Роев терялся в догадках. А ответ был совсем прост. Надя, пытаясь заставить себя спать с мужем, принялась представлять себя в объятиях Верховского. Иногда она так увлекалась подобными мыслями, что ей и впрямь начинало казаться, что рядом с ней Евгений. Именно в такие мгновения она забывалась и предавалась страсти, но не к Роеву, увы, не к нему! Очнувшись, Надя была уже не в силах переносить близость Владимира Ивановича и старалась поскорее выпроводить его вон.
При этом внешне отношения супругов оставались очень теплыми и уважительными. Надя досадовала про себя, ах, если не ложиться с Владимиром в постель, он был бы ей самый добрый и нежный друг. Лишая мужа безумных страстей в спальне, она старалась во всем ином угодить наилучшим образом. Так незаметно, невзрачная девочка Надя превратилась в изысканную молодую даму, манерами и нарядами уподобившуюся английской леди. Катерина Андреевна с радостным изумлением сопровождала дочь по многочисленным модным магазинам и лавкам. В гостиной частенько лежали журналы «Дамский мир», «Модный свет», «Венский шик». А Роев недрогнувшей рукой оплачивал невообразимые счета. Очередное платье по парижской моде. Корсет из магазина Матильды Бахерахт, сорок пять рублей. Ничего не жаль для милого друга Наденьки! Теперь и для нее все чаще приглашали парикмахера, который сооружал на ее голове затейливые прически из длинных тяжелых волос. Так же, как и мать, Надя стала носить украшения, чем повергала Роева в радостный трепет. Наконец, наконец, свершается чудо! На его глазах рождалась самая изысканная, самая элегантная женщина из всех, которых он знал.
Роевы стали появляться в свете. Правда, поначалу было страшновато. Шлейф слухов и домыслов еще не рассеялся. Но неприступный и гордый вид молодой женщины и также то, как спокойно и с достоинством она появлялась в любой гостиной, заставили сплетников прикусить язык. И впрямь, разве можно было заподозрить в легкомысленном поведении эту идеальную супругу и мать! И кому придет в голову мысль о том, что ею могут управлять необузданные страсти, если она одета в броню семейных добродетелей, от которых за версту веет благонравным холодком! Поэтому разговоры о якобы имевшейся связи с высокородным князем, таинственном исчезновении и не менее таинственном возвращении в отчий дом быстро иссякли. Как иссякает бурный поток во время засухи, если в него не попадает ни капли новой влаги. Никакой новой сплетни вокруг Роевых не возникало, и жадный интерес к ним быстро угас. Какой может быть интерес к благополучному семейству, где нет измен, интриг, пороков, а царит, как казалось, уважение и взаимная любовь? Одним словом, для досужих любителей чужих тайн сплошная скука!
Теперь Надежда Васильевна могла смело появляться в домах прежних и новых знакомых. Уже никто не тревожил ее любопытным взором или затейливыми вопросами, имевшими целью прознать чего-нибудь утаенное. У нее даже появились поклонники из неистребимого племени завсегдатаев гостиных, записных волокит, готовых приударить за кем угодно, как говорится, из любви к самому процессу. Однако они вынуждены были скоро ретироваться, поскольку флиртовать с Роевой оказалось совершенно невозможно. Попробуй поухаживай за неприступной статуей, никакой отдачи, никакого удовольствия! Зато люди серьезные находили в молодой женщине интересного собеседника, не лишенного живости ума и воображения. И тогда Надежда Васильевна преображалась, становилась весела, остроумна, чем совершенно удивляла окружающих.
Словом, жизнь постепенно превращалась в тихую полноводную реку. Но спокойствия не наступило. Она боялась. Боялась, что в один прекрасный день встретит ЕГО. Правда, они вращались в разных кругах, но кто живет в Петербурге, знает, что это маленький город. Не хочешь, а встретишь, ненароком. Поэтому Надежда Васильевна всегда оставалась настороже.
