Бархатова лениво присела перед зеркалом. Ну, что там у нас?
Нет, еще нет поводов для тревоги. Ни морщин, ни признаков усталости на лице. Хороша, чудо как хороша! Правда, она слегка полновата, но это даже пикантно. Румяная булочка, пирожок аппетитный! Молодая женщина с удовольствием провела рукой по своей открытой шее, полной груди и улыбнулась своему отражению. Себя она любила больше всех на свете и этому чувству не изменяла никогда.
Так как же ей поступить нынче? Конечно же, сегодня она опять пойдет в Окружной суд. Там снова будет блистать он. Его яркие речи в защиту обвиняемых привлекали толпы зрителей на заседания суда. Любое дело с его участием грозило всякий раз перерасти в захватывающую драму, полную страстей и подлинных, глубоких переживаний. Да, она снова отправится его слушать и, может быть, именно сегодня перейдет к действиям. Надо только тщательно продумать свой наряд и занять местечко как можно ближе к тому месту, с которого известный адвокат обычно держит свою речь перед судом и публикой.
Сергей Вацлавович Желтовский появился, как всегда, в зале суда с высоко поднятой головой, в безупречном черном сюртуке и решительными шагами направился к своему месту. Спокойно, без суеты разложил бумаги. Дело предстояло непростое, но оно не пугало его. Подсудимая из ревности убила своего мужа. Желтовский в основном брался за такие дела, где обвиняемые являлись жертвами своих страстей, пылких чувств, необузданных желаний. А уж если это была женщина, то чаще всего успех ему был обеспечен. Никто так глубоко, как он, не мог постичь таинства женской души, все перипетии страданий, приведших человека к преступлению. Придать переживаниям обвиняемой яркость, невероятную выпуклость в глазах суда и присяжных. Частенько в зале во время речи адвоката слышались всхлипывания и даже рыдания. И неудивительно, что присяжные выносили вердикты – «невиновна», «виновна, но подлежит снисхождению». Его речи, произнесенные по наиболее громким делам, печатались в газетах. Однажды Желтовского посетил известный романист Извеков и выразил свое восхищение слогом адвоката, мастерскими психологическими портретами подсудимых, и попросил дозволения воспользоваться материалами одного из широко известных дел для своего очередного романа. Когда шли дела с участием Желтовского, публика битком набивалась в зал суда. Многие дамы ходили «на Желтовского», как в театр, и долго потом делились друг с другом своими впечатлениями и переживаниями. Все недоумевали, как может этот еще молодой человек так глубоко, так тонко чувствовать? Ведь чтобы постичь, понять такие вещи, надо и самому иметь большой жизненный опыт, опыт страдания. Поэтому многие дамы рисовали в своем воображении бог весть какие картины о жизни их кумира.
Некоторые искусительницы пробовали на нем свои чары, да все без толку. Желтовский никого не подпускал к себе близко, и это еще сильнее подогревало интерес к его персоне. Нет, он не вел монашеского образа жизни, ему не чужды были плотские утехи. Но душа его оставалась безучастной. Потрясение, которое Сергей пережил в юности, оказалось столь сильным, что другому чувству уже не было места в его сердце.
В то лето, когда он лишился Розалии, Сергей чуть не сошел с ума. Ему не хотелось жить! Весь мир вокруг стал серым, пресным, безвкусным, безликим, неинтересным. Большого труда ему стоило взять себя в руки и вновь приняться за учебу. Отношения его с матерью внешне выглядели прежними, но и следа не осталось от их взаимной нежной доверительности и теплоты. Александра Матвеевна надеялась, что Сереженька с временем отойдет от своих юношеских увлечений и расстройств, простит ее, и все встанет на свои места. Но время шло, а холод в отношениях между матерью и сыном лишь нарастал.
Тогда она решилась на необычный шаг. Зимой пришло письмо из Варшавы от родни ее покойного супруга, с приглашением навестить их на Рождество. Такие письма приходили и раньше, да только Желтовская – по уже известным причинам – никогда не говорила о них Сереже. Теперь же она приняла приглашение и повезла сына с собой, надеясь, что эта поездка вернет ей его прежнее расположение. Случись подобное за год до того, Сережа был бы вне себя от восторга и счастья. Узреть места, родные для его легендарного отца! Познакомиться с бабушкой! Но теперь, когда иллюзии развеялись и обман открылся, Сережа принял приглашение только из желания сделать приятное матери. Варшава встретила их своей необычайной красотой. Город пленил Сережу своей изысканностью.
Польские родственники приняли Желтовских очень торжественно. Старая пани Желтовская, увидев Сережу, едва не потеряла сознание.
– Дева Мария! Вацлав! Вылитый Вацлав! Благодарю тебя, Господи! – и она со слезами обняла молодого человека.
Сергей был тронут. Что ж, если он так похож на отца, немудрено, что маменька была от него без ума. Ведь в последнее время Сережа все чаще и чаще замечал на себе внимательные взгляды барышень и молодых дам. В старом большом доме бабушки на стене в гостиной висела большая картина. Новобрачные Вацлав и Александра Желтовские. Сережа невольно залюбовался прекрасной парой и подивился, насколько неотразима была его мать в юности.
Однако Александра Матвеевна и с годами не утратила своей привлекательности. Вся родня и давние их знакомые, съехавшиеся к Желтовским по этому случаю, в один голос ахали и охали. Как же по-прежнему хороша Александрина! Годы над ней совершенно не властны! И Сережа понял, что мать в местном обществе слыла известной красавицей и умницей.
Александра Матвеевна преобразилась и расцвела прямо на глазах. И даже присутствие рядом с нею совершенно взрослого сына не умаляло ее неотразимого очарования. Сережа сопровождал мать на балы и званые вечера. Его французский был безукоризненным. Высокая статная стройная фигура, светлые волосы и выразительные, почему-то постоянно печальные глаза притягивали к нему всеобщее внимание. Но ему не хотелось ни знакомств, ни романов. Хотя мать постоянно твердила сыну, что лучшее лекарство от любви – это новая любовь. Через три недели Сережа уже стал тяготиться этой праздничной атмосферой и затосковал. Его непреодолимо потянуло обратно, в Петербург, к своим книгам, своим мыслям. Александра Матвеевна чрезвычайно расстроилась, ей хотелось продлить этот праздник жизни, от радостей которого она давно отвыкла. И тогда было найдено соломоново решение. Сережа вернется домой один, а она приедет позже. Так они и поступили.
Сергей вернулся и полностью окунулся в ученье. Скоро экзамены, выпуск. Впереди – поиск места, карьера. Александра Матвеевна не приехала через месяц. Не появилась она и позже. К весне она прислала длинное письмо сыну. Мучительно подбирая слова, она извещала его о том, что счастье вновь повернулось к ней лицом. Она встретила человека, вместе с которым желала бы продолжить свой жизненный путь. Он из русских чиновников, вдовец, вполне достойный, состоятельный господин, и он предложил ей руку и сердце. Сережа не знал, плакать ему или смеяться. Он долго думал, ехать ли ему на свадьбу собственной матери? И все же он решил, что это будет неуместно, неловко, стыдно. Он отправил в Варшаву роскошные подарки и длинное пышное поздравление новобрачным. В ответ Александра Матвеевна прислала сыну фотографию, где она была запечатлена с новым супругом. Сергей долго рассматривал ее, а потом аккуратно поставил в рамке на трюмо в пустующей спальне матери. Перед его глазами снова возник портрет матери из варшавского дома бабушки…
