Глава 19
Варвара Прозорова, богатейшая наследница и девушка невероятной красоты, представляла для частного пансиона большую проблему. Нет, училась она блестяще, и манеры ее были внешне безукоризненны. Однако в барышне таилось нечто, что пугало и настораживало преподавателей и классных дам. Что-то глубоко порочное скрывалось в прекрасных миндалевидных глазах, манящей походке, гибком теле. Господа преподаватели, по большей части весьма невыразительные представители мужского пола, непроизвольно изучали глазами всю ее фигуру, потея и теряя мысль. А классные дамы, иссохшие старые девы, полнились ненавистью, ощущая себя, по меньшей мере, чем-то вроде половой тряпки рядом с этой вызывающе манящей женственностью. Варина красота носила особый характер. Такие женщины не пробуждают трепетной нежности и обожания. Они зажигают инстинкты в душах самцов, самые сокровенные фантазии и вожделения. Они сеют вокруг себя лютую ненависть и зависть, являясь главным звеном в клубке грязных интриг.
Молодая Прозорова находилась в одиночестве. У нее не было подруг. Кому захочется исполнять роль бледной тени! Единственное существо, которое безропотно сносило жалкий крест, была Марго. Варя поначалу настороженно и недоброжелательно отнеслась к несчастной сироте, взятой в дом, но вскоре поняла, что получила живую игрушку, рабыню на всю жизнь. Доброта и нежная преданность воспитанницы сделали свое дело. Варвара полюбила ее, но так, как любят законченные эгоисты, а именно за чувства, испытываемые к ним самим. Любя Марго, она тем не менее презирала ее, полагая, что Марго способна только на роль камеристки, ум не развит, а о талантах и говорить не приходится! Поэтому она посвящала ее в свои тайны и мысли, но не во все. Самая важная проблема, которую решала для себя Варя, заключалась в следующем. Надо было понять, допустима ли физическая связь с человеком, которого ты не любишь, за которого ты никогда не выйдешь замуж, но который странным образом владеет всем твоим существом. И что это за сила такая, которую невозможно побороть холодным рациональным умом! Да и как такой неказистый человек, невысокого роста, полный и лысеющий, может доводить ее до исступления!
Литвиненко присутствовал в ее жизни всегда, с раннего детства. Он мог войти к ней в спальню, как доктор осматривать все ее тело, ласкать ее как ребенка, держа на коленях. Она привыкла к его мягким, трепетным, удивительно нежным рукам, его электризующим прикосновениям, ласкающему взгляду. Поэтому почти не удивилась, когда однажды Валентин Михайлович скользнул вдруг в девичью постель и овладел ею. Все произошло, как в тягучем сладком сне. Это не могло происходить, но происходило. Резкая боль сменилась шквалом новых, сильных, неизведанных ощущений, от которых Варя почти лишилась чувств. Любовники не проронили ни слова. Доктор молча и бесшумно исчез, чтобы потом возвращаться вновь и вновь, даря юной грешнице все новые и новые откровения.
Варвара пыталась понять, что все это значит. Как мог известный и солидный доктор покуситься на невинность дочери своего старого друга? Вероятно, Литвиненко лелеял надежду, что Прозоров в конце концов оценит его как возможного зятя. Но Платону Петровичу такая мысль даже не приходила в голову. Более того, Варя пребывала в уверенности, что отец стер бы домашнего эскулапа в порошок, узнав о его методах целительства. Просто понравиться молодой красавице у Валентина Михайловича не было никакой надежды. Слишком смешно и нелепо они смотрелись вместе. Поэтому Литвиненко решился на чрезвычайно рискованный шаг – первым приобщить Варю к тайнам телесного блаженства. Приручить к себе, заставить жаждать и вожделеть. Литвиненко тонко чувствовал свою пациентку, видел в ней ту темную бессознательную сторону, которая так пугала окружающих. Он понимал, какие страсти нарастают в этой юной душе, важно первому их укротить, и тогда можно надеяться взнуздать это молодое горячее животное, эту прекрасную кобылицу. И судя по всему, ему это удалось. Варвара тяготилась этой привязанностью, но и не могла существовать без нее. Она ждала, что доктор будет просить ее руки, отец отвергнет, произойдет ссора, и все кончится само собой. Однако Литвиненко молчал, ни о чем не просил, казалось, ни на что не претендовал, а петля их связи затягивалась сильней.
Варю мучила необходимость сохранять тайну. Как любая девушка, она нуждалась в собеседнике, советчике. Но даже преданной Марго она не могла раскрыться. Как-то она попыталась поговорить с подругой, когда они оказались одни в классах после занятий. Однако Варвара с досадой и раздражением поняла, что голова Маргариты забита расхожими книжными представлениями об отношениях мужчины и женщины. Нет, Марго нельзя ничего говорить, иначе ее испуг и неодобрение выплеснутся наружу, и все откроется. А что тогда? Этот вопрос вызывал в душе Вари дрожь. Она не заблуждалась насчет своего отца, он не был пуританином. Какие-то дамы порхали по его жизни, но ни одна не посмела претендовать на роль мачехи. Варвара, как злая собака, сторожила память матери, ужасно ревнуя Платона Петровича и отпугивая всех претенденток. Также и Прозоров болезненно ревниво относился ко всем молодым людям, которые начинали ухаживать за богатой наследницей. Он боялся проходимцев, негодяев, ловцов денег и просто заранее ненавидел того, кто первым окажется в постели с его бесценной, ненаглядной, единственной девочкой.
Время шло. Остался позади пансион и светлая пора юности, отравленная грехом. Настало время принятия решения. Так не могло продолжаться дальше. Однажды Варвара собралась с духом на разговор с Литвиненко. Они находились в гостиной в доме на Казанской улице. Доктор пришел, будучи приглашенным, к обеду, однако хозяин задерживался, и Варвара развлекала гостя.
– День нынче какой серый, – произнесла девушка, глядя за окно.
– Да в Петербурге всегда серо и уныло, только на вас всегда приятно смотреть, мой ангел, Варвара Платоновна! – мягко улыбнувшись, ответил доктор, прикоснувшись губами к макушке, увенчанной короной из черных волос.
– Полно, оставьте, – недовольно отстранилась она.
– Вы сегодня встали не с той ноги, моя царица? – Белесые брови Валентина Михайловича полезли наверх и изогнулись домиком.
– Не притворяйтесь, милый доктор, что не понимаете моей тревоги, – с нарастающим раздражением произнесла собеседница. – Вероятно, настало время нам поговорить и расставить все по своим местам!
– Чего же вы от меня хотите? Желаете, чтобы я в конце концов попросил вашей руки? – вкрадчиво произнес Литвиненко и придвинулся к девушке.
Варвара с испугом отпрянула, она знала, какую магическую силу имеют ласки этого неказистого на вид человека. Она боялась потерять уверенность в своих действиях.
– Нет, Валентин Михайлович, не желаю! Я знаю, что вы почувствуете от моих слов досаду и разочарование, но я думаю, что для нас обоих это не секрет. Мы не можем быть супругами, я… я, – она запнулась, – я не люблю вас…
– Совсем-совсем не любите? – нежно прошептал искуситель, притягивая к себе гибкое молодое тело. – Ничуточки? – и впился сочными губами в ее рот.
– Я не знаю! – она в отчаянии оттолкнула его. – Я не знаю, что это, но это не любовь!
