— Уже? — ахнула я.
Мама бросила на меня недоуменный взгляд.
— Ну да. Когда гадала Нептуну. Ей привиделся корабль. А ты о чем подумала?
— А… Нет, ни о чем… я так и поняла, — забормотала я.
Ну вот, чуть не проболталась.
— Мне показалась, ты говорила что-то про золото, — с деланным спокойствием произнесла я.
— Ну, невозможно сразу же разобраться во всем, что видишь, — недовольно ответила Милли, берясь за журнал.
— И что сказал Нептун про твое предсказание? — с замиранием сердца спросила я.
Милли сердито листала журнал.
— Не каждому дано понять мой дар.
— Он объявил, что выкинет ее с острова, если она продолжит тратить время на эти фокусы, — с улыбкой сказала мама.
Она еще и улыбается! Но у меня больше не было сил на разговоры. Мне необходимо было остаться одной.
— Пойду к себе, — сообщила я.
Они не успели возразить — быстро пробежав через каюты, я скрылась в своей комнате. Вся дрожа, я уселась на кровать и огляделась. У меня, как и во всех остальных комнатах, тоже был люк, открывающийся прямо в море.
Правда, я им не пользовалась, поскольку всегда был открыт большой люк в гостиной.
Подобравшись к люку, я подняла крышку. Может…
— Эмили, — в дверях стояла мама.
— Я смотрела на рыбок, — торопливо выпалила я, отскакивая от люка.
— У тебя всё в порядке, доченька?
Мама подошла ко мне, провела рукой по моей голове, убирая с лица выбившуюся прядку, заправила ее за ухо.
— Может быть, ты хочешь поговорить о чем-то…
— Да о чем говорить-то! — Я попыталась беспечно улыбнуться, хотя, скорее всего, была сейчас похожа на перепуганного насмерть кролика. — Правда, всё нормально. Просто я чуть-чуть устала. — Я изобразила зевок. — Видишь. Сейчас прилягу, отдохну.
Мама внимательно посмотрела мне в лицо. Потом пожала плечами.
— Ну ладно. Если что-то понадобится, мы — в соседней комнате.
Она поцеловала меня в лоб и вышла.
Пришлось выждать пять минут. Мама больше не появлялась. Так. Теперь я уже знала, что надо делать.
Очень осторожно, стараясь не шуметь, я спустила ноги в открытый люк и спрыгнула вниз. Раздался всплеск. Слышали или нет? Я замерла, затаив дыхание. Никто не заглянул.
Выждав еще немного и убедившись, что покалывание прекратилось, а ноги полностью превратились в хвост, я нырнула под воду, проплыла через большой распахнутый настежь иллюминатор и помчалась в сторону корабля.
Почти как раньше. Я плыла в открытое море, и в вечернем небе надо мной все четче проступали звезды. Некоторое время рядом порхала полосатая рыба-бабочка, а потом и она исчезла, нырнув под камень. Внизу проплыл косяк серебристых, посверкивающих в темноте щук. Фиолетовые морские перья, колыхаясь, тянулись вверх и легко касались моего хвоста.
Нет, совсем не так, как раньше.
Раньше я плыла, чтобы повидаться с лучшей подругой. А теперь даже неизвестно, есть ли у меня подруга. У меня сжалось сердце, но я только увеличила скорость, стараясь убежать от грустных мыслей.
Вода становилась все темнее и холоднее. Я плыла к кораблю наугад, в надежде, что с этой стороны нет никакого течения.
И скоро пропала необходимость напряженно вглядываться в горизонт: прямо по курсу слабо светились два огонька. Они были далеко, но, совершенно точно, внутри Треугольника. Зато остров уже пропал из виду. Позади чернела лишь темнота, не считая… что это? Что-то светлое мелькнуло на поверхности воды. Лодка? Я замерла. Нет, ничего. Наверное, лунный блик.
Я снова поплыла к кораблю. Может быть, мне удастся отвлечь их, увести подальше от острова. Нужно выиграть время.
Корабль уже был настолько близко, что я могла его рассмотреть: роскошный лайнер с иллюминаторами в три ряда, с балкончиками, весь сияющий огнями. Бока судна стеной поднимались из воды и уходили куда-то ввысь.
Я сделала круг, выискивая, с какой стороны можно на него забраться. С кормы свешивалась вниз веревочная лестница. Я попыталась ухватиться за нее, но чуть-чуть не дотянулась. Подпрыгнула — все равно не получилось. Слишком высоко.
Я снова поплыла вокруг корабля, ища другой путь. И нашла — якорь!
Вцепившись в цепь, я подтянулась. Хвост еще оставался в море. Стиснув зубы, тяжело дыша, я подтянулась еще немного, потом еще и, наконец, вытащила из воды все тело. Я повисла на цепи, как коала на ветке, уже ощущая знакомое покалывание — это возвращались ноги.
Потом, продевая ступни в звенья цепи, я осторожно вскарабкалась на борт.
Перевалившись через металлические поручни, тяжело плюхнулась на палубу. Быстро огляделась. Никого. Только я и темнота. И ряды шезлонгов. Я торопливо вытерлась забытым кем-то полотенцем и натянула прихваченные с собой шорты. А затем пошла искать хоть какие-то признаки жизни на этом корабле.
Ходила я недолго.
Очень скоро я наткнулась на ступеньки и дверь, ведущую внутрь. Оттуда доносились музыка, смех. Я пошла по узкому коридору на звуки, как на запах. И очутилась в просторном помещении, где уже находилось несколько человек. Я вошла с самым невозмутимым видом, как будто это совершенно нормально — то, что я здесь разгуливаю. Сейчас на меня обратят внимание… Но нет, не обратили. Какие-то дети играли в небольшой нише в дальнем углу комнаты; с другой стороны был маленький бар, у стойки которого несколько человек о чем-то весело беседовали. Никто даже головы не повернул в мою сторону.
Маленькая лесенка вела наверх, туда, откуда и шел весь шум. Мне нужно туда. Я глубоко вдохнула, крутанула несколько раз прядь, куснула ноготь на большом пальце… и поднялась по лестнице.
Только увидев всю эту еду, я поняла, что просто умираю от голода. Я ведь сегодня почти не ела.
Схватив бумажную тарелку, я пристроилась в хвост очереди за девочкой примерно моего возраста. Может, удастся у нее что-нибудь выведать.
— Здесь так классно, да? — заметила я, пока мы продвигались мимо длинных столов, накладывая на тарелки крошечные сосиски, крекеры и хрустящие хлопья.
— М-м-м, — ответила девочка, жуя кусок пиццы.
— Интересно, скоро мы поплывем дальше? — сказала я небрежно.
Девочка проглотила пиццу.
