— Жаль, что нам придётся расстаться, — прервал его размышления Анри.
— У каждого своя дорога, — ответил Пьер. — Может, ещё увидимся.
Путники приближались к Долине вязов, к тому месту, где их пути должны были разойтись. Уже начинало смеркаться. Там, впереди, открывался удивительный, завораживающий пейзаж. Пиренейские горы ярко выделялись на фоне зеркального неба. Заходящие лучи солнца окрашивали их снежные вершины в розовый цвет, низкие облака придавали зыбкость, делая похожими на мираж.
— Горы велики. И загадочно молчаливы, как всё великое, — не удержался Пьер. — Я люблю горы. Когда смотришь на них, в душе разливается покой.
Анри пристально всматривался вдаль.
— Посмотрите, — сказал он, — хребты кажутся бесконечными, будто сливаются с горизонтом. За первой линией видны новые, уже не такие чёткие, за ними — ещё туманнее. И так — пока видит глаз, пока не появится сомнение, а горы ли это?
— Мне матушка рассказывала, что в горах живёт птица счастья. — Мигель загадочно улыбнулся. — Теперь я понимаю, что она просто не может жить в другом месте.
Пьер нехотя придержал своего коня.
— Здесь мне придётся покинуть вас.
Внезапно подул холодный ветер, закатные лучи солнца исчезли за тёмно-серой тучей, возникшей словно ниоткуда, и вся очаровательная таинственность фантастического пейзажа растворилась в сумерках.
— Наверно, опять будет дождь, — поёжившись, сказал Анри. И вдруг с отчаянием добавил: — Проклятая зима! Проклятые люди! Проклятая страна!
Он остановил коня и спрыгнул на землю. Мигель, оставшийся в седле, испуганно глядел на своего покровителя.
Пьер натянул поводья и тоже спешился. Подойдя к Анри, он тихо произнёс, так, чтобы не услышал мальчик:
— Отчаяние — это страх без надежды. Ты должен быть сильным, чтобы выжить. Мне всегда так говорил мой отец.
— Ты не понимаешь! — вскричал Анри. — Я готов убивать инквизиторов! Ненавижу их! Они отняли у меня всё: семью, дом, имя. В своей стране я вынужден скрываться, убегать. Вот и ты не доверяешь мне, я вижу!
Он вытащил меч из ножен и в отчаянии произнёс:
— Клянусь! Я объявляю им войну, этим дьяволам в рясах! Буду биться с ними любым оружием: на копьях, на мечах, на ножах. Пешим или на коне…
— Ты слишком горяч, — перебил его Пьер. — Напрасно ты думаешь, что я не понимаю тебя. Возможно, меня ждёт похожая участь.
— Тогда пойдём со мной! Мы соберём людей, мы победим это зло!
Пьер опустил голову. Сейчас ему было трудно смотреть в глаза Анри.
— Не могу. Но я уверен, что пути наши пересекутся, и очень скоро.
Ему хотелось добавить, что они встретятся в Монсегюре, но он вовремя осёкся.
— Ну что ж, воля твоя. Значит, мы остаёмся вдвоём, — сухо произнёс Анри. Он улыбнулся Мигелю, но улыбка вышла грустной. — Не могу скрыть сожаления, что расстаюсь с вновь обретённым другом. Но, значит, так угодно Богу. Может быть, свидимся ещё. Прощай!
Он сел на коня и, пришпорив его, поскакал вперёд.
По дороге в Фуа Пьер нагнал какого-то крестьянина с сыном, ехавших не спеша на телеге. Перекинувшись с ними парой слов, он узнал, что крестьяне везут в город свой товар — молоко, яйца, хлеб, — чтобы завтра с утра продать это всё на рынке. Встреча была кстати. Пьер купил у них кувшин молока, большую краюху хлеба и, пожелав им удачной торговли, свернул на боковую дорогу.
Благополучно миновав город Фуа, он выехал к реке Арьеж. Солнце совсем село за горизонт. Двигаться дальше в темноте по каменистой дороге было опасно. И Пьер решил заночевать в одном из гротов. Усталость накатила сразу. Стоило ему закрыть глаза, как он мгновенно провалился в небытие.
Сквозь сон ему чудилось тихое ржание коня. Затем что-то острое упёрлось в грудь.
— Пикнешь, и я проткну тебя насквозь, — прохрипел чей-то голос.
Пьер открыл глаза. Над ним нависала грузная фигура крестоносца.
— За твою голову инквизиторы дадут нам много золота.
Неужели это конец? Пьер попытался схватиться за меч, но незнакомец придавил ногой его руку.
— Не пытайся, — пробасил он.
Пьер почувствовал, что острый клинок ещё сильнее вонзился в грудь, и тёплая струйка крови растеклась под рубахой.
— Что, не ждал? — ухмыльнулся крестоносец. — Мы узнали тебя по лошади. Чубарых не так много в наших краях. А особенно таких. Где твой приятель? — он выжидательно помолчал. — Молчишь? Ничего, и его поймаем.
Из темноты показался ещё один крестоносец.
— Возьми у него оружие, — приказал было первый, но в этот момент у входа в грот неожиданно раздались крики и звон мечей.
Вырвав меч из руки Пьера, крестоносец бросился на шум. В этот момент в проёме показалась чья-то фигура. Короткий удар — и крестоносец повалился на землю.
Началась отчаянная схватка, но кто с кем сражается, Пьер сообразить не мог. Повинуясь внутреннему инстинкту, он быстро вскочил, ринулся к лежащему крестоносцу и схватил свой меч. Ещё два воина ворвались в грот. Звон оружия, отражаясь от стен, сотрясал тишину, повторялся многократным эхом. Блеск стали, как короткие вспышки молнии, прорезал сумрак пещеры.
Битва была короткой. Двое крестоносцев были повержены, остальные — кажется, тоже двое — бежали.
Пьер опустился на землю и вытер пот рукавом сюрко. Подняв взгляд на своего спасителя, он тихо произнёс:
— Как ты здесь оказался, Анри?
— Ты не хочешь поблагодарить меня? — усмехнулся тот, присаживаясь рядом.
Пьер положил свою руку на руку Анри и сказал:
— Ты спас мне жизнь. Знай, что теперь у тебя есть верный друг. Можешь рассчитывать на меня и на мой меч.
— Ты тоже рисковал ради меня жизнью, — ответил Анри.
— Значит, мы больше чем друзья, мы — братья.
— И клятва верности скрепит наш союз.
Они встали, скрестили мечи и, глядя друг другу в глаза, торжественно произнесли слова клятвы:
«Клянусь охранять нашу дружбу от предательства. Твой враг — мой враг. Твой друг — мой друг. Клянусь, когда бы ни понадобился своему брату, приду на зов незамедлительно».
Теперь, когда слова были сказаны, каждый из них обрёл душевное спокойствие, будто именно этих слов не хватало им, чтобы до конца поверить друг другу. Испытывая в душе одиночество, они нуждались в такой дружбе, только признаться в этом себе считали слабостью. Однако судьба, как бы они ей не противились, медленно, но верно сближала их сердца.
Убрав мечи в ножны, они вышли из грота. Надо было быстрее уходить отсюда. Сбежавшие крестоносцы могли привести подмогу.
— А где Мигель? — взволнованно спросил Пьер, озираясь по сторонам.
