Восприятие мира все еще делилось на две неравные части, но половинки сознания постепенно сближались, трещина в мировоззрении становилась все уже, ей казалось, что остался последний шаг, еще одно усилие и…
Дальше протиралась пугающая неизвестность.
Она боялась того момента, когда закончиться бой. Если она сумеет выжить, значит, для нее наступит завтрашний день.
Она не вернется в консервационный бокс, потому что более не является управляющей киберсистемой серв-машины.
Но что она будет делать?
Среди царящих в душе сумерек, оставался лишь единственный проблеск надежды, связанный с человеком, мысли которого стали первоосновой ее самосознания.
Иван.
Если он погибнет или еще хуже, - откажется понять произошедшие с ней метаморфозы, все будет кончено. По крайней мере, сейчас она ощущала, думала именно так.
Не умирай…
…
В полукилометре внезапно сверкнула серия вспышек.
Система опознавания целей тут же определила местоположение разбившегося штурмовика, зафиксировав срабатывание пиропатронов экстренного сброса бронеплит рубки управления.
«Гепард» разломился пополам, его обломки медленно погружались в болото, и в данных условиях произвести операцию отстрела внешнего бронирования мог только человек.
Несколькими секундами позже из рубки штурмовика вырвался сноп пламени.
ИВАН!!!
Кричала душа, но безмолвный призыв был услышан: на фоне обломков показалась фигура человека, из последних сил выбирающаяся наружу через выбитый взрывом сегмент бронестекла…
Живой…
Большего ей знать не требовалось.
Теперь она наконец освободилась от гложущей душу тревоги.
Исполинская фигура «Фалангера» развернулась навстречу перегруппировавшемуся после ракетного удара противнику.
…
Пять «Хоплитов», не смотря на легкое, по сравнению с «Фалангером» вооружение, являлись достаточно грозной силой, способной справиться с более тяжелым, но не таким маневренным противником.
Основу их тактики составляла скорость, стандартное вооружение для модификации Х1-А: тактические ракетные установки по бортам рубки, спаренная тридцатимиллиметровая зенитная установка, и однотактовое электромагнитное орудие пятидесятого калибра, закрепленное чуть выше поворотной платформы, в своей совокупности несли достаточную огневую мощь, чтобы при необходимости вступить в единоборство с «Фалангером».
Ольга прекрасно понимала это.
Расклад сил оставался неравен, но она уже сделала свой выбор: сумеречная фигура тяжелой серв-машины преградила «Хоплитам» проход к топкой низине, куда упал штурмовик Ивана.
…
Лейтенант Даггер много повидал на своем веку, но такого короткого, яростного столкновения он не мог себе даже вообразить.
Атакующее звено «Хоплитов» разделилось: две серв-машины обходили «Фалангера» с флангов, еще две задействовали реактивные прыжковые ускорители, чтобы несколькими секундами позже оказаться за спиной у шестидесятитонного исполина, и лишь один сервомеханизм продолжал «лобовую» атаку.
Нет… Ей не выстоять…
Даггер знал цену человеческому безумию.
Он не забывал, что вслед «Хоплитам» продвигаются еще пять уцелевших после бомбового удара «Фалангеров», в сопровождении БМК, с десантом андроидов на борту.
Единственным шансом уничтожить их, являлась тактика выжидания: замаскировавшись среди руин, четыре тяжелые серв-машины могли покончить с противником несколькими залпами, но стоит покинуть с таким трудом обретенное убежище, как они тут же демаскируют себя, и тогда исход схватки не сможет предсказать никто.
Одних только дройдов пехотной поддержки, вооруженных переносными ракетными комплексами, с избытком хватит, чтобы остановить атаку его серв-соединения где-нибудь посреди болот.
Нет. Исход этого боя решали не численные показатели, не технические характеристики, а человеческие души.
Мысленный приказ включил коммуникатор на общую частоту связи.
Душа Хейда не сгорела - она лишь обуглилась на той войне…
- Вперед… - Выдохнул он понятное для всех слово.
* * *
Ольга не рассчитывала на помощь.
Она понимала, что осталась один на один с противником, и любая поддержка безнадежно запаздывала.
Ее личная судьба решалась здесь и сейчас.
Никто не знал, что на самом деле их было трое.
«ALON», «Беатрис» и Ольга.
«Хоплиты» разделились. Их маневр был очевиден, но ответная реакция «Фалангера» оказалась неадекватна представлению атакующих машин.
Сервомеханизм, отданный на заклание, заранее списанный группой в процент потерь, разрядил обе ракетные установки, стремясь нанести как можно больше ущерба тяжелой серв-машине, прежде чем произведенный в упор залп бортовых орудий противника разорвет его на части, но… реактивные снаряды лишь выбили десятиметровые фонтаны огня и грязи, в том месте, где несколько мгновений назад находился «Фалангер».
Тяжелая серв-машина успела развернуться, смещаясь с линии огня, оба оружейных пилона тонко взвизгнули приводами, поднимая орудия под углом к горизонту, и две оглушительные пятитактовые очереди настигли «Хоплитов», совершавших прыжок на реактивной тяге, но на этом атака не завершилась: фактически одновременно с орудиями разрядились пусковые установки «Фалангера», отработав по правому флангу, готового сомкнуться кольца.
Три секунды…
Система «ALON» не обладала такой скоростью реакции и многозадачностью при поражении целей. «Фалангер» был способен сопровождать до пятидесяти объектов одновременно, но вести по ним огонь в движении, поддерживая равновесие на зыбкой болотистой почве, он мог только последовательно .
Разгадка казалась непостижимой даже для лейтенанта Даггера, наблюдавшего за молниеносным маневром.
На самом деле все объяснялось просто.
Движением ступоходов и поддержанием равновесия руководил «ALON», бортовыми орудиями оперировала «Беатрис», а залп из ракетных установок был произведен Ольгой.
Два «Хоплита» обрушились в болото. Реактивные ускорители обеих машин продолжали изрыгать пламя, освещенные зловещим сиянием корпуса зияли пробоинами от попаданий бронебойных снарядов, ни один из которых не поразил реакторы, словно залп «Фалангера» был заранее рассчитан на то, чтобы кибернетические системы агонизирующих сервомеханизмов успели осуществить процедуру экстренного отключения силовых установок.
Для Ольги три секунды боя были равнозначны вечности.
Пилотам хорошо знакомо подобное чувство субъективного восприятия темпорального потока, вслед которому вдруг наступает резкий скачок: мгновенья срываются в прежнем, бешеном ритме, восприятие реальности становиться избирательными, будто разум после нечеловеческого напряжения не может обработать всю картину окружающего в целом, и фрагменты реальности, словно трассирующие росчерки, уносятся из настоящего в прошлое:
