Возможности немедленному к противодействию у них не было, это Иван понимал, - оперативные ракеты легких серв-машин не достанут до находящихся в трехстах километрах целей, но автопилоты «Нибелунга», имели собственные боевые программы, которые обязаны отреагировать на появление противника.
Не факт.
Проблема заключалась в тонких настройках вариаторов целей.
Вся техника, действующая в пределах населенного инсектами скопления, проходила дополнительную отладку, когда в схемы управления автоматическим огнем, вводились ограничители. Пока корабли насекомоподобных существ не произведут первый выстрел, провоцируя ответный огонь, штурмовой носитель будет продолжать подъем.
Патовая ситуация. Мощный, отлично вооруженный «Нибелунг» продолжал медленно карабкаться ввысь: орудийно-лазерные комплексы, обеспечивающие стопроцентное прикрытие всех полусфер, в данный момент были убраны внутрь бронированного корпуса, шахты электромагнитных катапульт, снаряженные тяжелыми ракетами класса космос-земля, закрыты. На реактивацию боевых систем, после первого выстрела со стороны кораблей инсектов уйдет десять-пятнадцать секунд, которые могут оказаться роковыми.
Решение пришло мгновенно.
Иван успел достать шунт прямого нейросенсорного контакта, но еще не подключил его к своему импланту.
- Илья Андреевич, принимай командование «Хоплитами»! Я переключаюсь на дистанционное управление носителем!
- Понял.
Черный, покрытый глянцевитой изоляцией оптический кабель, неприятно ассоциирующийся с притаившейся в руках змеей, с легким щелчком вошел в ответное гнездо под подлокотником пилот-ложемента. Теперь имплант.
Раздвоенное жало шунта раздвинуло герметичную заглушку на боевом шлеме и контакты коснулись височного импланта.
Ощущение не из приятных, но иного выбора не было, корабли насекомоподобных существ явно не случайно заявились сюда, потеря же «Нибелунга» грозила провалом всей операции.
Мнемонический блокиратор продолжал работать, но теперь разум Дорохова получил прямой доступ к кибернетическим системам серв-машины, для которых ментальные воздействия инсектов не представляли никакой угрозы.
Еще мгновенье и рассудок Ивана подключился к штурмовому носителю.
Виртуальная реальность.
Он мог управлять системами корабля, воспринимать окружающую обстановку посредством датчиков «Нибелунга».
Вовремя.
* * *
Приказы человека не обсуждаются автоматикой. Корабли инсектов находились еще в сотне километров от штурмового носителя, атакуя его с верхней полусферы, когда «Нибелунг» прекратил подъем.
Опираясь на ослепительное пламя, истекающее из установок планетарных двигателей, штурмовой носитель мгновенно открыл диафрагменные люки, откуда выдвинулись покатые башни комплексов «Прайд-124М». Иван уже мысленно зафиксировал цели, и…
Массированный ракетный залп со стороны покрытых черной органической броней кораблей, явился для него полнейшей неожиданностью. Дорохов отлично знал устройство и типы вооружений, которые несли на борту известные образцы космической техники инсектов. Научно-технический прогресс расы насекомоподобных существ хоть и имел миллионолетнюю историю, но развивался в иных, отличающихся от человеческой практики направлениях. Они никогда не использовали (и не изобретали) сложных сервосистем, техника инсектов базировалась на иных принципах, имевших в своей основе генную инженерию, а не механику.
Развернувшиеся в боевое положение комплексы «Нибелунга» полыхнули огнем: по выпущенным ракетам работали все установки верхней полусферы, росчерки когерентного излучения сжигали реактивные снаряды, но противодействие не могло быть успешным на сто процентов: пять черных кораблей, по своей форме напоминающие отрубленные в запястьях трехпалые кисти рук, выпустили две с половиной сотни боеголовок, и половина из них, так или иначе, преодолевала заградительный огонь…
Иван ощутил дыхание рока , когда «Нибелунг» конвульсивно содрогнулся от десятков одновременных попаданий, видеодатчики штурмового носителя мгновенно потеряли настройку, часть из них выключилась, некоторые показывали стремительное вращение, падая вместе с фрагментами брони, третьи продолжали фиксировать корабли инсектов, и это позволило Дорохову заметить необычную структуру: в черную как смоль обшивку оказались интегрированы металлопластиковые конструкции; заостряющийся (против обыкновения) нос каждого из пяти кораблей был покрыт стартовыми стволами ракетных установок, расположенных в виде концентрических окружностей.
Наши устройства …
Мысль промелькнула в сознании, одновременно с болезненным ощущением распада. Иван, находившийся в прямом контакте с кибернетической системой «Нибелунга», воспринимал короткую агонию штурмового носителя каждым нервом, каждой клеточкой собственного тела, словно это его рвали на части…
Сознание на миг помутилось.
* * *
Первым чувством, вернувшимся вместе с прояснением рассудка, была злость.
Ивану вдруг отчаянно захотелось выключить мнемонический блокиратор, чтобы иметь возможность задать один вопрос: какого фрайга вам здесь нужно?!
Действительно, поведение инсектов трудно было объяснить или назвать разумным. Их никто не трогал. Данная планета насекомоподобным не подходит, так в чем суть конфликта? Почему они даже не пытаются предъявить каких-либо претензий, а тупо и нагло лезут в бой, словно поставили перед собой задачу уничтожать все, что относиться к человеческой цивилизации…
Бред какой-то.
Мысли вихрем пронеслись в сознании, пока взгляд жадно вбирал резко изменившуюся обстановку.
Как оказалось, его беспамятство не являлось кратковременным, - на экранах сканирующих комплексов уже не фиксировался «Нибелунг», а обе серв-машины, огрызаясь короткими очередями, отступали к цокольному этажу мегаполиса.
Земля и огонь смешивались в неистовстве разрывов, корабли инсектов держали двух «Хоплитов» под постоянным ракетным обстрелом, сменяя друг друга в конусе атаки.
Гибель «Нибелунга» еще стыла в сознании фантомными ощущениями травматического шока, и Дорохов, окончательно приходя в себя, вдруг подумал: как мы еще живы в этом аду?
Стоило бросить беглый взгляд на экраны обзора, увидеть, как одна стена разрывов опадает тоннами сгорающей на лету почвы, а ей на смену уже вырастает новая аллея оранжево-черных султанов, высотой в десять-пятнадцать метров, заметить стробоскопические вспышки от тактовой работы орудий серв-машин, услышать разнотонный вой гироскопов самостабилизации, пытающихся выровнять «Хоплита», удержать его от падения, компенсируя рвущиеся со всех сторон ударные волны, как рассудок тут же погрузился в сумеречный ад, который нельзя было назвать боем - их пытались уничтожить, стереть с лица планеты, но ракетные залпы раз за разом ложились мимо, оставляя уродливые шрамы на перепаханной серой земле.
