— А ты его оставь у нас. Положи на лавочку, — ехидно посоветовал Лёшка.
Я просто глазам не поверил: Галка слезла, будто нарочно положила барабан на скамейку у крыльца, снова вскарабкалась и скрылась за дверцей. Ещё рукой нам помахала.
Я ждал, что Лёшка сразу кинется к барабану. Даже зажмурился от зависти. Но Лёшка задумчиво посмотрел вверх и произнёс:
— Палку бы… А ещё лучше большой гвоздь.
— И что будет?
— Месть, — мрачно сказал Лёшка.
— Пропорешь?! — ахнул я.
— Что я, сумасшедший? Ну, есть гвоздь?
Я не стал расспрашивать. Что было духу помчался домой, схватил тиски и выдрал из стены гвоздище, который вколотила Галка. Это тоже была месть.
Гвоздь Лёшке понравился. Он взял его в зубы, как кинжал, и полез к чердаку. Лёшка был похож на пирата, который крадётся на спящий корабль. Я даже испугался за Галку. Но ей грозила не смерть, а только заключение. Лёшка захлопнул дверцу и запер гвоздём ржавую щеколду.
Он не успел спуститься, как Галка принялась барабанить кулаками:
— Открывайте, черти! Шефы идут! Ну, правда же идут, надо сбор играть!
— Серёжка сыграет, — ответил Лёшка. — Не хуже тебя, не бойся!
Он почему-то вздохнул и великодушно сказал:
— Бери, Сергей, барабан!
Вы знаете, я чуть не заревел от обиды.
— Не могу я. Вчера честное слово давал…
Лёшка вытаращил глаза:
— И ты тоже?
— Что «тоже»? — простонал я. — Разве ты ей говорил честное пионерское?
— Сегодня, — пробормотал он. — Что пальцем не задену. Понимаешь, разозлила…
Галка сотрясала дверцу. Она кричала, что нам это даром не пройдёт, что она оторвёт головы…
Когда она замолчала, чтобы передохнуть, Лёшка сказал:
— Сними с нас честное слово, тогда выпустим.
— Не сниму! — отрезала Галка. — Сорвёте сбор — будете отвечать.
Я уже хотел забраться и отпереть её. Но Лёшка вдруг подскочил. Он даже ногой дрыгнул, такая счастливая мысль у него появилась:
— А Майка? Шпарь за ней!
Я хотел сказать, что пусть сам шпарит, если хочет, а я с Майкой дел иметь не желаю. Но сразу раздумал. Тут было не до ссор.
На обратном пути, когда мы ракетами мчались по двору, я решил объяснить Майке, как барабанят «общий сбор». Но оказалось, что Майка уже умеет. На её счету была глиняная корчага для теста и стекло в ванной…
Когда Майка барабанной дробью собирала ребят, мы стояли рядом. Галка сумела сорвать запор, но поздно. Не могла же она драку устраивать перед строем и перед шефами…
Вот и вся история. Галка через три дня уехала в лагерь на Зелёное озеро, а Майка так и осталась барабанщицей. Но это только так считалось, а на самом деле мы все трое были барабанщиками. Майка не жадная…
1961 г.
Самый младший
Севка сидит на подоконнике и смотрит, как на горячей от солнца крыше дерутся два воробья. Они дерутся давно, и смотреть надоело. Севке скучно.
Со второго этажа видна вся улица, обсаженная молодыми клёнами. Улица пуста, и со двора не слышно ребячьих голосов. Все, наверно, уехали на велосипедах в Верхний бор. Хорошо им…
Вы знаете, какое это счастье — мчаться на велосипеде? Попадётся лужа — брызги из-под колёс! Ветер в ушах свистит! А на лугах и в роще, где тропинки в ладонь шириной, головки цветов ударяют по спицам, и спицы звенят, как струны… Только у Севки ещё нет своего велосипеда. Мама считает, что новое пальто Севке нужнее. И спорить тут совершенно бесполезно.
Иногда ребята давали Севке прокатиться, а если ехали куда-нибудь всем звеном, Лёнька сажал его на багажник. Но так было раньше. А теперь ребята уехали без Севки. Ну и пусть!
Быть самым младшим среди ребят не очень-то весёлое дело. Если идёт футбольная встреча с командой соседней улицы, кого оставляют запасным? Севку. Думаете, интересно стоять позади ворот и бегать за мячами, которые пропустил длинный, как верста, вратарь Серёжка? А на реке? Все уплывают на ту сторону и ныряют с плотов, а ты сиди и
карауль одежду…
Однако Севка всё это терпел, пока не узнал, что от него скрывают какую-то тайну. Пусть пловец и футболист он неважный. Чего вы хотите, если человеку нет ещё девяти лет? Но язык за зубами держать умеет. Недавно он два дня просидел дома взаперти, но так и не сказал, кто старался запустить из-за сарая жестяную космическую ракету с зарядом
из спичечных головок.
А теперь оказывается, что ему не доверяют.
Вот как это случилось.
Все ребята с Севкиного двора собирали металлолом. Решили собрать больше, чем во дворе соседнего дома, хотя там всех мальчишек и девчонок было двенадцать, а здесь только семь, да и то с пятилетним Славкой. А какой от Славки толк? Нашёл где-то железный старый ключ, да и его потом потерял.
Собирать кончили к обеду. Получилась целая гора металла, потому что Лёнькина бабушка отдала старую кровать без сетки, а Сергей и Татьяна нашли на чердаке помятый высокий умывальник.
Кучу решили караулить, пока не придёт машина. Дело в том, что ребята из соседнего дома лопались от зависти, и Лёнька видел, как Борька Табаков пытался утянуть из кучи медную ступку.
Часовым назначили, конечно, Севку. Но он не стал караулить во дворе. Кому же в голову придёт растаскивать металл, если во дворе ходит часовой? Севка поступил хитрее. Он смотрел во двор из кухонного окна. Но никто из соседских мальчишек не покушался на собранные сокровища.
Севка размечтался. Он гадал, что сделают из их металла на заводе. Хорошо, если построят большой белый теплоход, вроде «Комсомола», который ходит, говорят, до самого Нового порта. И назовут его «Пионерский», чтобы все знали… Правда, сам Севка ещё не пионер. Просто Лёнька записал его на лето в своё звено. И Вовчика из 4 «А» тоже записал.
Но это ничего, что он не пионер. Он ещё успеет вступить, пока строят теплоход… А может быть, не теплоход построят, а переплавят железо, вытянут из него телефонные провода, повесят на столбы — и, пожалуйста, говори, с кем хочешь. Но теплоход лучше… Он мог бы доплыть до самого Ледовитого океана.
И Севка вспомнил о своём кораблике, который тоже уплыл в океан. Это было весной, когда под заборами лежал грязный ноздреватый снег, а в канавах вдоль высыхающих тротуаров медленно двигалась тёмная вода. Кораблик сделал Лёнька. Он вырезал его из сосновой коры и подарил Севке. Тот пустил его в канаву. Течение подхватило судёнышко, и не успел Севка опомниться, как бумажный парус мелькал уже далеко. Попробуй догони, достань, когда кругом лужи, широкие, как озёра!
— Ничего, — сказал Лёнька. — Пусть плывёт кораблик в океан.
