– Не наскребем на такую взятку. Всей деревне придется продать дома.
Леньке стало кисло. Эти на валочных машинах сами не знают, что натворили, а людям расхлебывать. И старик...
– Этот ваш Петрович – самый умный, да? Может, все-таки стоит попробовать и колья, и чеснок, прежде чем опускать руки?
– Я сам об этом думал! – радостно сообщил Васек. – Только... у нас дров-то осиновых не водится, лес не тот. Разве что мебель у кого найдется или забор...
– Значит, надо всех обойти и найти эту самую мебель или забор. Не создавай проблему из ничего. – Ленька злился. Вот рохли эти деревенские, их сожрать грозятся, а они слушают какого-то безумного старика: «Сопротивление бесполезно, а какое полезно, то нам не по силам. Сидите, дрожите и не смейте даже найти осиновый кол». Они и не смеют, из деревяшки проблему делают. Да Ленька этих осиновых кольев за один вечер настрогает и за одну ночь применит сорок штук. Вот и посмотрим: действует или нет. – Слушай сюда! Я в курсе, что в деревне летом хорошо, но торчать там всю жизнь не собираюсь, так и передай своему Петровичу. Сейчас мы приедем, и ты пойдешь, обойдешь все дворы и соберешь все осиновое, что там найдется. Только чтобы точно из осины, а то воткну кому-нибудь еловый кол, он не подействует, я решу, что это и правда бесполезно. Понял?
– Уже командуешь? – обиделся Васек, но вовремя перехватил Ленькин взгляд и принял верное решение: – Ты прав. Тебя закину – и на раздобытки. К ночи вместе настрогаем на целое кладбище.
«Уазик» заехал в деревню и почти сразу же свернул к синим воротам у бревенчатого домика. Васек вышел, нырнул за калитку и по-хозяйски отпер ворота. На пороге показалась женщина, помахала Ваську и, кажется, Леньке.
– Твоя мать? – спросил Ленька, когда Васек уже заводил машину во двор.
– Елена-то? Нет. Просто у Фокиных есть свободная комната, с компьютером, как ты просил. Вот они тебя и приютят.
– У Фокиных?! – Вот это была заявочка! Только Ленька забыл о Фоке и дружках, только обрадовался, что теперь-то они его не тронут, как его тотчас и отправили прямо к Фоке домой. – Что, больше ни у кого места нет? – Он это сказал, уже выходя из машины, и отчего-то подумал, что поздно.
– Тихо ты! – Васек покосился на хозяйку. – Чем они тебе не угодили?
– Здравствуйте! – Елена сбежала с крыльца ребятам навстречу и сделала вид, что не слышала Ленькиной реплики. – А мы вас только к вечеру ждали, я даже прибраться не успела.
– Ничего... – растерялся Ленька. – Здравствуйте.
Было почему-то ясно, что она обращается не к ним двоим, а к одному Леньке на «вы». Взрослая. Матери ровесница, и к нему... неуютно.
– Это Ленька, – представил Васек и тоже заметил: – Можно на «ты».
– Тогда пойдем покажу твою комнату. Там, правда, не прибрано...
– Я сам. – Ленька глянул на дом и Фокину физиономию в окне, и здесь ему придется пробыть неизвестно сколько. Такая вежливая эта Елена, и такой у нее сын... Ленька потрогал разбитый-перебитый нос и подумал, скорее бы уж отстали эти упыри.
Васек вопросительно замер у открытой дверцы машины:
– Тогда я поехал?
– Я тебя жду, как договорились, – кивнул Ленька и пошел в дом.
В предбаннике его обнюхал рыжий кот, в прихожей встретил Фока. Давно не виделись. Враг был в домашних тапочках и даже причесанный и смотрелся почти комично. Он протянул руку, глядя в пол, и выдал:
– Рад, что ты остановился у нас.
Ленька хихикнул. Фокины слова звучали так, будто он репетировал все утро. А вид у него был такой, как будто во время репетиций его били, причем очень больно. Ленька опять потрогал разбитый нос, но руку все-таки пожал. Неизвестно, кто проводил с этим Фокой воспитательную работу: мать или вся деревня, а может, сам догадался, что спасителя лучше не злить. В любом случае одной проблеой стало меньше.
Елена стояла рядом и наблюдала за метаморфозами на Ленькином лице и немножко за Фокой. Неужели ее работа? Да ну, женщины так больно не бьют, чтобы Фока начал здороваться.
– Сергей, покажи Лене его комнату. Обедать будем через час. – Она ушла на кухню, и враг сразу ожил. В смысле – выдернул руку, кивнул на дверь: «заходи» и пропустил Леньку вперед. Нос разболелся от дурных предчувствий. Фока вошел в комнату следом за Ленькой, прикрыл за ними дверь и плюхнулся в кресло.
– Здесь будешь жить. – Ленька даже вздрогнул от привычных давно интонаций. – Ко мне не лезь, и так пацаны смеются. Сейчас придут, чтобы сидел здесь, как мышь, понял? – Он посмотрел на Леньку, и стало ясно, что все осталось по-прежнему. На деревню могут напасть упыри, крокодилы, террористы. Ленька может быть спасителем, охотником, полководцем, да кем угодно! Для Фоки он всегда останется ботаном, которого можно и нужно лупить, а почему – одному Фоке известно. И никто его – Фоку, не бил и не дрессировал перед этой встречей. Это он так, при матери играет вежливого мальчика.
– А если я сейчас твоей матери пожалуюсь?
– Она даст мне подзатыльник, – просто ответил Фока. – Пожалуешься еще кому – он даст мне два. Третий – три. А потом они все соберутся и решат, что крещеных детей на свете много, а такой урод – ты один. И просто возьмут на твое место кого-нибудь еще.
Он говорил, как будто только что сам принял Леньку на работу и теперь объясняет, кто здесь начальник, а кто дурак. А если осадить?
– Крещеных много, дураков мало. Пока будешь искать, вас всех сожрут. А здесь и сейчас нас всего четверо: двое в Михайловке, один – в конюшне и третий – я. Если меня достанешь так, что сбегу, где другого возьмешь?
– Никто тебя доставать не собирается.
– Ну спасибо!
– Заткнись! Просто не высовывайся, понял? Нет тебя.
– Ну и глупо. – пожал плечами Ленька. – На конюшне ночью Петрович сто раз повторил, что я буду жить у Елены, и все твои дружки это слышали...
– Заткнись, я сказал!
– Шила в мешке не утаишь.
Фока встал, несильно залепил Леньке в нос и вышел из комнаты. Кровь тут же залила ковер, и Ленька подумал, что надо бы убрать, пока Елена не заметила.
Глава V,
в которой упыри торгуются
Собаки не лаяли, а почему и куда они все подевались, Ленька старался не думать. Темень была такая, что он только и видел камешки и лужи на дороге в свете велосипедной фары. Он ехал на Васькином велике, груженном копьями из осины, которую собирали по всей деревне. Кто табуретку пожертвовал, кто штакетину от забора. Странное чувство: вроде все с тобой, а все равно один.
Копья они с Васьком строгали весь вечер. Получилось прилично: Ленька даже не смог захватить все, часть пришлось оставить в сарае. Надеется, получится. В одном из окон загорелся свет и тут же погас: никто не хочет привлекать внимание упырей. Ничего, Ленька разберется. Велик потряхивало на ухабах, копья дребезжали в корзинке, а впереди показался красный рассеянный свет. Один против армии Ленька здорово трусил, но за спиной была деревня, и это добавляло боевой злости. На упырей, что пришли, на вальщиков, что спровоцировали, на деревенских, что все попрятались, а он воюй. Даже Васек отказался идти с ним, хотя еще вчера спокойно вытащил Леньку к упырям, чтобы проверить. Вот и проверил на Ленькину голову.
