– Гигантские водомерки-мутанты. Но наша российская наука на страже! И вот он уже тут, ее скромный солдат. На передовом рубеже, с острогой наперевес, с пытливым умом, с дросселем...
– У него нет никакого дросселя, – возразила Тоска.
– У него внутренний дроссель. И вообще, твое дело не вступать в споры, твое дело наблюдать. Наблюдай.
Тоска возобновила наблюдение.
– Ходит... – докладывала она. – Смотрит. Копьем тычет...
– Грандиозная личность, – отвечал я. – Стоик.
– Жан Жак Руссо, – добавила не в тему Тоска. – Лупу достал...
– Чего? – не расслышал я.
– Увеличительное стекло, – уточнила Тоска. – Что-то в воде разглядывает. Что там может быть?
– Инфузории-туфельки, бычьи цепни, сальмонеллы, мотыль. Полезные существа, короче...
– Зачерпывает воду... нюхает...
– Совсем наш Буханкин ку-ку... – Я стряхнул песок. – С котлом окончательно раздружился... Стоит человеку открыть клопа, как он сразу впадает в манию величия. Как скучно все устроено... Клопооткрыватель...
– Завидуешь, – поддразнила меня Тоска.
– Чему завидовать? Подумаешь, таракана открыл. Плевал я на него. Плевал, плевал, плевал. Я говорю, с котлом раздружился...
На ногу Тоске уселась треугольная, похожая на французский истребитель строка. Тоска напряглась и стала медленно заносить над агрессором ладонь.
Главное, не упустить тот момент, когда строка растопырит челюсти и начнет вгрызаться. Чуть раньше – и она улетит, чуть позже – и выстрижет из тебя кусман мяса размером в квадратный миллиметр.
Хлоп!
Строка с добычей растворилась в воздухе.
– А когда он с ним дружился-то? – раздраженно ответила Тоска и потерла набухающий волдырь. – Надо его было в детстве лечить. Сейчас уже поздно... Слушай, у меня глаза заболели. Наблюдай за этим дурнем сам.
Тоска сунула мне бинокль.
Я стал наблюдать. Очень скоро, впрочем, мне надоело наблюдать за однообразным Буханкиным, и я переключился на окрестности. В окрестностях не было ничего интересного. Обычный пляж в будний день, народа не так уж много. Детишки бегают, то ли лагерь, то ли детский сад. В воду не лезут: воспитатели не пускают. Оно понятно, течение возле берега достаточно сильное, может запросто унести...
Задремал. Все это было так утомительно, что я задремал. Да и что с ним в этой луже случится...
– Вставай! – Тоска пихала меня в бок. – Вставай! Смотри!
Я проснулся и посмотрел. Буханкин вопил.
Его даже было слышно. Такое мерзкое мелкое верещание.
Еще Буханкин барахтался, поднимал волны и эти... сонмы брызг. Безумствовал, короче, по полной программе. Но видно было, что он не шутит. Что-то там с ним случилось, что-то неприятное, что-то, что его испугало.
– Что там с ним? – растерянно спросила Тоска.
– Судорога! Тонет, гаденыш! Тоска, камеру! Снимай его, снимай!
Я рывком вскочил на ноги и побежал к протоке.
Первооткрыватель клопа... пардон, клеща, однако, не тонул.
Не тонул. Подтверждая вековую мудрость, утверждавшую, что некоторые субстанции не тонут принципиально.
Он просто орал и бил руками и ногами по воде. Отчего создавалось впечатление, что Буханкин остро нуждается в помощи.
Я бежал, перескакивая через редких отдыхающих. Тоска поспевала за мной, она тоже хорошо бегает, если захочет. До Буханкина я доскакал меньше чем за минуту. Тот бился недалеко от берега, метрах в трех. Он уже умудрился обмотаться водорослями и был похож на юного водяного, взбесившегося после укуса речной крысы.
Вода вокруг него не то чтобы кипела, но, во всяком случае, волновалась. Однако Буханкин поднимал такое количество брызг, что нападающих видно не было.
Тоска догнала меня и собралась было сигануть на выручку этому болвану, но я успел ее поймать.
– В воду нельзя! – рявкнул я. – Только с берега! И вообще, не лезь пока, лучше снимай! Это пригодится для вечности!
Тоска послушно направила на Буханкина видеокамеру.
– Помогите! – завизжал Буханкин, завидев нас. – Меня пожирают!
Что за идиот, подумал я. Вместо того чтобы вовсю рвать к берегу, сидит на этой дурацкой отмели и ждет, пока его не сожрут совершенно. Баран.
– Буханкин! – крикнул я. – Давай к берегу!
Но Буханкин ничего не слышал. Вернее, слышал, но не понимал, пребывал в панике. Мировая уфология уже готова была лишиться одного из своих самых ярых приверженцев, однако я спас ситуацию.
Огляделся. На берегу заводи валялись старые, оставшиеся с прошлогоднего или позапрошлогоднего сплава бревна. Я выбрал бревно поменьше и полегче, с трудом выковырял его из песка, затем по возможности с наибольшим бульком уронил в заводь. Звук получился громким, будто по воде хлопнули гигантским веслом.
Активность в воде немедленно стихла, Буханкин продолжал биться и бултыхаться, но орал уже не так громко, в меру орал.
– Завязывай, Буханкин, – сказал я. – Чудовищ нет, греби на сушу.
Буханкин встал на четвереньки и быстро, очень быстро пополз к берегу. Выбрался на песок. Но с четверенек не поднялся. Так и стоял, с ужасом оглядываясь на заводь. Одежда его была изрядно потрепана, а открытые части тела кровоточили. Будто на Буханкина напала стая кровожадных пиявок. Стая водных строк.
– Что это? – спросила Тоска. – Что с ним?
– Не знаю... – Я осторожно заглянул в воду, в воде было спокойно. – Возьми его покрупнее, у него лицо весьма выразительное...
Тоска приблизила камеру к буханкинской морде, я продолжил рассматривать заводь.
Живности никакой не наблюдалось. Совсем. Обычно в таких местах полно всего. Плавунцы, бегунцы, коловратки, дафнии, инфузории-туфельки так и снуют, кровь так и отравляют. А тут тишина.
Мертвая тишина.
А Буханкин живой.
– Слушай, Буханкин, – сказал я. – Тебе лучше, наверное, дуть в больницу. Прививки сделать. От разного... От бешенства, к примеру. Или ты делал уже? Иммунитет имеешь?
– Не делал...
Буханкин, покачиваясь, поднялся на ноги. Тоска продолжала снимать.
– Может, ты нам все-таки объяснишь? – спросила она. – Скажи пару слов телезрителям...
– Потом. – Я взял Буханкина за локоть. – Он нам все потом объяснит. Правда, Буханкин?
– Правда... – осоловело сказал уфолог. – Объясню...
– А сейчас тебе надо ехать в больницу, понял?
– Понял... Велосипед мне...
– Карету мне, карету, – сказал я.
Велосипед валялся тут же, в зарослях лебеды. Я поднял велосипед, сунул Буханкину. Он взял его, машинально забрался в седло и машинально покатил в сторону города.
