Скоро ребята подошли к тому месту, где были похоронены те, кто умер полвека назад. Упавшее дерево уже успели распилить, но его остатки еще не увезли, и ребята могли вновь оценить ту опасность, которая им угрожала. Аня с любопытством и жалостью осматривала памятники.
– Вот мы и дошли! – сказал Антон. – И куда же теперь? Разделимся или пойдем искать вместе?
– Лучше вместе, – ответил Алешка, натягивая свитер. Он уже успел здорово продрогнуть. – Так все же безопаснее! А искать, думаю, надо где-то поблизости.
– Это почему же? – спросил Антон.
– И место здесь более заброшенное, – пояснил Алешка. – И старик говорил, что все скорее всего идет из одного центра. А тут пока что холоднее всего. Откуда в тот раз дул ветер?
– Оттуда, конечно. Там, где дерево стояло.
– Значит, думаю, нам туда и надо.
– Здесь такие же фотографии, – подала голос Аня.
– Ну и что? Об этом мы тебе и говорили! – ответил Антон.
– Я к тому, что, может, с ними тоже следует поступить так же, как и с теми? – предложила девочка.
Ребята призадумались. Конечно, велико было искушение поступить именно так. Но, с другой стороны, что-то в них протестовало против порчи памятников, да еще таких. Получалось, что ради победы над неизвестным злодеем нужно было в какой-то степени оскорбить память его жертв. Мальчики опять пожалели, что с ними нет старичка, который мог бы подсказать, как поступить.
– У дяди Семена, когда он сюда шел, в руках был кирпич, – задумчиво произнес Алешка. – Значит, скорее всего он как раз хотел что-то разрушить, сломать…
– Но, может, он хотел разрушить что-то другое, – возразил Антон. – Давай-ка лучше сначала посмотрим, что же там дальше. А сюда, если что, вернуться всегда успеем.
На том и порешили. В этот момент подул сильный ветер, и в его шуме ребятам послышался какой-то шепот. Им даже показалось, что они почти разбирают слова, но, конечно, понять ничего не смогли. Ребята опасливо косились на деревья, но ни одно из них падать как будто не собиралось.
Идти становилось все труднее. Холод был такой, что у искателей зуб на зуб не попадал. Они уже успели порадоваться, что захватили свитера, и пожалеть, что это были не шубы или хотя бы пальто. Зато усиливающийся холод четко указывал направление. Не будь его, среди старых памятников и крестов пришлось бы блуждать очень долго.
На одном из самых старых памятников ребята увидели фото гимназиста в точно такой же рамке. Надпись уже стерлась, и прочитать его имя и дату смерти они не могли, но трудно было усомниться в том, что это одна из первых жертв. Аня даже подумала, что неплохо бы здесь немного убраться и принести хоть какие-нибудь цветочки. Девочка очень живо представила, что еще чуть-чуть, и она сама могла бы так же лежать на этом кладбище.
Впереди показался участок, выгодно отличавшийся от соседних своей относительной ухоженностью. По крайней мере сорняков тут не было и в помине. Небольшой памятник тоже стоял очень крепко, но он так сильно зарос мхом, что разглядеть на нем какие-либо надписи было практически невозможно.
– Странно как-то, – заметил Алешка. – Участок убран, а памятник такой запущенный.
– Может, отыскались какие-то дальние родственники и все убрали, чтобы похоронить рядом кого-нибудь еще? Участок-то большой! – предположил Антон.
– Ой, что это? – воскликнула Аня, указывая на землю.
– Как что? – не понял Антон. – Обрывок какой-то ленточки.
– Точно такой же, которая была внутри портретов! – понял Алешка.
– Значит, этот тип здесь проходил! – разволновался Антон, сжимая кулаки. – Эх, собаку бы сюда! Она бы быстро его след взяла!
– А может, и не надо ничего искать? Может, это здесь? – предположила Аня.
– Вы посмотрите на ограду! – ахнул Алешка.
Ограда этого участка была против обыкновения не металлической, а деревянной. Но дерево, несмотря на то, что много лет простояло здесь, выглядело совершенно как новенькое. Не было заметно ни малейшего признака подгнивания. Но это было не главное: она состояла из огромного количества дощечек, точно таких же, что шли на рамки фотографий и сейчас, и пятьдесят, и сто лет назад. Если не приглядываться, то это был довольно-таки обычный заборчик, но, присмотревшись, можно было понять, что дощечки образуют замысловатые узоры, среди которых встречались и кресты, и свастики, и пентаграммы.
– Точно! Это здесь! – взволнованно сказала Аня, а Антон только молча кивнул.
– И что нам теперь сделать? – спросил он. – Может, разрушить эту ограду к чертовой матери?
– Думаю, дело тут не в ограде, – задумчиво произнес Алешка. – Да и как ты ее будешь рушить? Ее голыми руками не сломать! На совесть сделана!
– Так я могу и за инструментами сгонять! – откликнулся Антон, которому не терпелось начать действовать.
– А я думаю, что надо бы сначала памятник как следует рассмотреть, – сказала Аня. – Что там, под этим слоем мха, скрывается?
Памятник чистить никому не хотелось: мох был даже на вид какой-то склизкий и противный, а уж прикасаться к нему руками и вовсе было неприятно. Особенно брезгливому Алешке, для которого даже взять в руки простого червяка, не говоря уже о лягушке, было проблемой. Ребята опять пожалели, что не захватили с собой никаких инструментов. Какой-нибудь скребок здесь бы очень даже пригодился. Но возвращаться уже никто не хотел. Всем не терпелось узнать, что же там, под многолетним, а возможно, даже вековым наростом.
Счищать мох оказалось делом очень непростым. Он настолько прирос к надгробному камню, словно был приклеен. А холод от камня шел такой, что немели пальцы. Так можно было даже получить обморожение. Ребята обернули руки кто чем мог: у Ани нашелся какой-то платок, Алешка оторвал кусок бинта, которым все еще была замотана его нога, а Антон так вообще умудрился снять носки и утверждал, что очень удобно использовать их вместо перчаток, хотя и признавал, что это не слишком эстетично и гигиенично.
Мох, хотя и с трудом, но все-таки поддавался, обнажая черную, шероховатую поверхность памятника. Она была вся испещрена такими же значками, как и дощечки, и теперь уже становилось ясно, что никакие жучки тут ни при чем. Ребята уже утомились, а выполнена была едва ли половина работы. Но сдаваться они не собирались.
Неожиданно от памятника отлетел довольно большой кусок мха и тяжело упал на землю. То, что открылось взорам ребят, поразило их и в то же время было просто и логично. На памятнике, под слоем мха, красовалась такая же рамка с фотографией, только больших размеров. А со снимка на них глядело лицо того самого фотографа! Конечно, они не очень хорошо его разглядели во время съемок, но, видя этот холодный, пронзительный взгляд, ошибиться было невозможно. Эти глаза казались живыми, и они буквально сверлили своих несостоявшихся жертв, незваных гостей. Создавалось впечатление, что от них невозможно укрыться. Этот взгляд просто гипнотизировал. Все внимание концентрировалось на нем, и другие детали внешности из-за этого просто терялись, казались расплывчатыми.
