Книга Сила Трех, страница 59. Автор книги Диана Уинн Джонс

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сила Трех»

Cтраница 59

— А теперь объясни этим упрямым недоумкам, что я сказал.

— Он знает его имя, — проговорил Хафни. — Он не шутит.

Глава 15

Гейр и Джералд сидели, привалившись к противоположным стенам своей темницы. Говорить им уже надоело. Толку от этого не было никакого. Стены, на которые они опирались, были гладкие и мыльные на ощупь, а лившийся с них свет — чистый и неумолимый. И то и другое Джералду казалось ужасным. Гейру, который привык к чему-то подобному, больше всего досаждала влажная жара. Одежда на пленниках не просохла и начала отдавать плесенью. И обоих тошнило от всепроникающего клейкого запаха.

Они старались не глядеть друг на друга. Вероятно, Гейр теперь выглядел не так странно, как Джералд, потому что волосы у него были подлиннее, и к тому же ему было так стыдно и страшно, что он не шевелился. Песнопевец просто одной рукой стянул их в пучок, а другой отстриг так, что теперь они едва достигали ушей. А Джералд отбивался — яростно и дико. Он так перепугался и разозлился, что стал и вправду похож на великана из Мириных сказок и раскидал доригов по каморке. Чтобы удержать его, потребовалось шестеро воинов, а песнопевцу пришлось изрядно пощелкать ножницами, чтобы собрать горсточку его волос. Гейру с Джералдом не нравилось глядеть на обстриженные клочковатые головы друг друга. Им было стыдно, что теперь они словно бы принадлежат доригам и те вольны делать с ними что угодно.

После этого дориги дали им по миске рыбы, но есть пленники не могли. Именно тогда они решили больше не разговаривать и просто думали и ждали. Немного погодя Джералд нашел себе занятие — сначала он начистил гривну Гейра, а потом терпеливо разогнул ее так, чтобы она налезла на его более мощную шею. Судя по всему, это его успокаивало. Гейр не знал, что ему делать с часами, которые подарил ему Джералд. Часы перестали тикать. Гейр подозревал, что, когда Хафни тащил его вниз, часы захлебнулись и погибли. И ему хотелось, чтобы Джералд поскорее убрал гривну. Она напоминала ему о другой гривне — той, которая обрекла их на смерть.

Некоторое время Гейр злился на себя за то, что покорился воле гривны, зная, что на ней лежит проклятие. Теперь, когда гривны при нем не было, он понимал, что без нее отправился бы вместе с Айной и Сири искать Геста. Но гривна забила ему голову красивой чепухой — идеей спасти свой народ, надеждой вразумить царя и вернуться домой с триумфом, спасти Низины, словом, насовершать подвигов, которые никому не по силам. Еще у него в мыслях была всякая чепуха поблагороднее — насчет того, что надо поберечь Сири, которому предстоит стать вождем после Геста, а ведь на самом деле он, Гейр, твердо рассчитывал вернуться. Дар предупреждал его, что ничего не выйдет, но он его не послушал. Еще Дар предупреждал его, что не надо отдавать гривну царю, но гривна нашептала, будто так получится сделать хоть какое-то доброе дело, и Гейр ей поверил. Все это время гривна затуманивала его разум и затемняла Прозрение. И ведь Гейр понимал, что она это делает!

А теперь Гейр остался один на один с Даром, и Дар холодно и спокойно сообщил ему, что да, его принесут в жертву. И конец Гейра станет началом конца всего его народа. Их утопят, перебьют, сметут и растопчут полчища доригов и великанов. Джералд между тем тяжко вздыхал — его одолевали собственные мысли. Гейру было ужасно совестно, что он навлек беду и на Джералда. И тут его поразила довольно-таки неблагородная мыслишка — ведь Джералд интересовал его куда больше, чем благородные заботы о судьбах собственного народа. Кому в здравом уме и твердой памяти захочется спасать Ондо или тетю Касту? Гейр начал подозревать, что гривна пробуждала какую-то его часть, которая лежала очень глубоко и была вовсе не благородной: ведь никакое проклятие, даже самое сильное, не в состоянии заставить человека действовать вопреки своей природе.

Джералд бережно надел гривну Гейра себе на шею. Гривна по-прежнему была тесновата. Он со вздохом снял ее.

— Послушай, — спросил он вдруг, одолеваемый собственными бедами, — ты со своим отцом как, ладил?

— Нет, — ответил Гейр и подумал: неужели и ты тоже? Да и Хафни, судя по всему… Может быть, именно это их и объединяло. Гейр знал наверняка, что никогда не мог по-настоящему подружиться с Брадом — единственным, кто ему нравился, но нравился вполовину меньше Джералда и Хафни, — именно потому, что не мог понять свободных и легких отношений Брада с Банотом. И очень жалко, подумал Гейр, ведь они с Гестом были как небо и земля и, наверное, никогда не понимали друг друга.

И тут в голове у него все перевернулось, и он понял, почему гривна смогла им управлять. Он думал, что он единственный обыкновенный ребенок в семье и что Гест в нем разочарован, а на самом деле они просто друг друга не понимали. Сначала Гейр думал, будто Гест герой, потом думал, будто Гест жулик. И Гейр понял, что стоило ему подумать, будто Гест жулик, как он тут же сам отправился к великанам и доригам, чтобы жульническим путем добыть славу героя и себе тоже! Может быть, ему таким образом и удалось спасти Айну и Сири, но на самом деле двигало им не это. И вот забавно — теперь, когда Гейр понял, каковы в действительности великаны и дориги, он подозревал, что Гест и вправду герой. Только герой сумел бы невредимым выпутаться из таких приключений и к тому же получить руку Адары. Но Гест выполнил задания Огга самыми обыкновенными способами и наверняка считал себя самым обыкновенным человеком. Перелом произошел, когда Гейр приманкой для доригов сидел на мосту и думал, что остался обыкновенным, несмотря на свой Дар. А на самом деле он хотел совершить такой ослепительно героический подвиг, чтобы Гест похлопал его по спине и похвалил. Вот тогда-то гривна и забрала над ним власть.

Все это оказалось так просто и так мелко, что Гейр рассмеялся. Хорошо еще, что не вышло хуже. Ужасно глупо получилось. Джералд удивленно взглянул на Гейра.

— А что смешного?

В следующий миг они были уже на ногах и совсем не смеялись, а Джералд с усилием надевал гривну, чтобы освободить руки. Толстая дверь отворилась, и за ними пришли стражи-дориги. Шестеро бросились на Джералда, чтобы он не успел начать драться, а двое схватили Гейра. Пленников стремительно потащили по сияющим коридорам в огромный зал, которого они раньше не видели. Зал был битком набит доригами в просторных одеждах. По трем стенам зала тянулась галерея, и она тоже была набита битком. Там сверкали золотые гривны. Краем глаза Гейр заметил Халлу, которая наблюдала за происходящим с большим интересом. Он решил, что Хафни тоже где-то наверху.

Гейра с Джералдом выволокли на открытое пространство в конце зала, где стоял царь, опираясь на плечо самого младшего на вид песнопевца, а вокруг столпились знатные дориги и остальные песнопевцы. Выражение их лиц Гейру не понравилось. Они были серьезны, взволнованны и несколько напряжены, как будто долго накручивали себя перед каким-то неприятным делом. Перед царем высился камень, вроде тех, которые ставят на обеденных площадях, и камень был весь в темных пятнах. Рядом с камнем выстроился ряд каких-то чаш. Чаши Гейру тоже не понравились. А когда Гейр увидел в руках одного из песнопевцев сияющий кривой нож, колени у него подкосились — хорошо еще, что стражи его держали. У Джералда затряслись губы.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация