Тут уж цыганка Гордана не выдержала: дескать, да отстань, Шишок! Дай вопрос-то задать, а то уж стемнеет скоро…
— Вопрос простой: какой груз вез на своем самолете Фабьен?
— Бомбы, — ляпнула Гордана.
— Не подсказывай! — осердился Шишок.
Ваня не читал этой книжки, но мог бы поклясться, что и Джон Райн не читал.
Но надо было отвечать. Летчик подумал и сказал: дескать, разные грузы вез — продукты, промтовары, холодильники, стиральные машины, радиоприемники, аудио— и видеотехнику мобильные телефоны…
Росица Брегович на каждый названый груз медленно качала головой.
— Ну, я не знаю! — воскликнул летчик. — Бомбы?!
Девочка исподлобья поглядела на пилота и сказала:
— Ответ неверный! Летчик Фабьен, который думал, что «сидит в небе прочно», но, поднявшись над циклоном, заблудился среди звезд, вез почту.
— Отлично! — потирал руки постень. — Не угадал!
— Сосредоточьтесь, Джон Райн! — говорила Росица. — Ведь от этого зависит ваша жизнь… Сейчас будет о-очень простой вопрос… — и почему-то посмотрела на Ваню Житного, а после вновь перевела взгляд на пилота. — Этот роман, я уверена, читал каждый… «Преступление и наказание» называется…
Шишок потер руки:
— Тоже подходящее название!
Уж эту-то книжку Ваня, слава богу, прочел на школьном чердаке — до того зачитался, что школу заперли, пришлось в окошко вылезать… А Росица Брегович спрашивала:
— Так вот… Кого, кроме старухи-процентщицы, убил топором Родион Раскольников?
— Топором? — воскликнула цыганка Гордана. — Томагавком?
— Нет, обычным топором, которым дрова колют, — сказала девочка и расправила на коленях складки своего косовского одеяния. И Ваня вдруг посмотрел на нее новым взглядом: Росица Брегович в длинном белом платье с разрезами на рукавах, в очках с треснутым стеклом показалась ему безжалостной Фемидой.
Судя по выражению лица Джона Райна, он и о первом-то убийстве впервые слышал, поэтому что он мог сказать про второе?!
Домовик усмехался: дескать, что ж, тоже подходящий вопросик! Как раз для нашего летчика, который «томагавки» не брезгует опускать на головы старух, да и молодух тоже, а также женщин среднего возраста, мужчин и детей! Еще и Богу молится, курва, Бога своего американского призывает — ну, зови, зови! Старуха-процентщица! Знаю я, как, дескать, звать эту старуху-процентщицу: Северная Америка, вот как! Только что-то Родионов Раскольниковых на нее нету! Топор-то есть — а Родионов нету, эх! А кровь у этой старухи — вся протухшая, зеленая!
— Значит, не знаете, — со вздохом сказала девочка лейтенанту ВВС США Джону Райну — Второе убийство было непреднамеренным: Родион Раскольников убил топором сестру Алены Ивановны — Лизавету.
Пилот брюзгливо повел плечом и сказал, что не обязан читать всякие русские да французские книжонки, пускай, де, зададут ему вопрос из американской литературы…
— А вот выкуси! — сложил кукиш Шишок. — Отвечай, чего спрашивают!
— Хорошо, пусть будет из американской! — легко согласилась Росица. — Последний, третий вопрос! И… на выбор предлагаю трех авторов: Фолкнер, Фитцджеральд, Хемингуэй…
— Хемингуэй! — бросил летчик и отвернулся.
В Грачанице зазвонили к вечерне, и Росица, выпятив цоевский подбородок, прежде чем задать свой последний вопрос, сказала, что уж проще не бывает… Домовик заволновался, чего это, дескать, такое: проще не бывает, ты ему посложнее задай…
— Джон Райн, назовите эпиграф к роману «По ком звонит колокол»?
Лицо пилота осветила радостная улыбка, и он браво ответил:
— «Не спрашивай никогда, по ком звонит Колокол: он звонит по Тебе!»
Шишок указал в сторону уцелевшего монастыря, над которым Богородица успела расстелить свой камуфляжный туман, и зловеще произнес:
— Джон Райн! Не отвечай никогда, по ком звонит Колокол: он звонит по Тебе! — из пятнистого обтрепанного рукава домовика выскочила винтовка.
— Я ответил на вопрос! — закричал пилот. — Вы обещали! Не имеете права! Я требую адвоката! Вы попадете под трибунал! Вас Гаагский суд будет судить! И Милошевича вашего тоже!
— Развонялся! — бросил домовик. — А тебя вместе с твоей страной Божий суд будет судить, коль на земле вы всех судий купили! Иди, американская вонючка! Мы, русские… и сербы, свое слово держим: иди, гаденыш, — на все четыре стороны! Только учти: пути тебе не будет! Поймают тебя и на первой осине повесят!
— Я… никуда отсюда не пойду, вы не имеете права, я… тут буду… — бормотал Джон Райн. — Оставьте меня!
— Ну и сиди в своей канаве, хоть до скончания века, — кивнул Шишок. — Тут тебе самое место… Молись своему американскому мамоне, может, чего и вымолишь!
Калики перехожие сели на велосипеды и во тьме и молчании покатили к монастырю, где и переночевали в гостинице для паломников.
Утром Росица Брегович сказала: дескать, как хотите, а надо ведь искать родных Яны Божич, ведь мы почитай что украли ребенка… Цыганка Гордана была страшно возмущена: и это называется «украли»?! Разве, де, так крадут?!
А Яна закричала, что не хочет к бабушке: та целыми днями у телевизора сидит, сериалы смотрит, а из дома совсем не выходит…
— А к папе? — спросила коварная Росица.
— Я со Златыгоркой лучше останусь, — отвечала девочка, игнорируя вопрос. — И с вами!
Ваня Житный — делать нечего — вытащил из вещмешка сумку погибшей Яниной матери, а Росица тут же свой нос в паспорт сунула, поглядела на адрес и сказала, что это в новом городе, у ней там подружка неподалеку живет… Так что она, пожалуй, может отвезти девочку домой…
— А нам, пожалуй, по пути! — отрезал Шишок. — Поглядим, что там за родные у Яны Божич!
— Да! — заорал соловей, усаживаясь на левое плечо девочки, а жаворлёночек, оседлав правое, высказал предположение:
— Может, отец у нее — ворон, а бабка — кукушка, откуда мы знаем?!
И вот, оставив верные велосипеды черным монашкам, вся компания через пару часов уже ехала в рейсовом автобусе, направлявшемся в Белград.
Ваня Житный сидел рядом с Шишком и пытался выспросить про то, почему он так задержался в 1389 году, но домовик пробурчал что-то невразумительное насчет того, что любопытной Варваре на базаре нос оторвали и меньше будешь знать — крепче будешь спать… Мальчик заволновался: что там с постенем приключилось?! Но настаивать не решился: захочет — сам потом расскажет…
По радио звучала легкая музыка, и вдруг водитель включил звук на полную мощность, в новостях передавали:
— Уменьшение числа пораженных целей военные объясняют плохой погодой. Но, подчеркнул Уилби, авиация НАТО оснащена самой передовой в мире технологией, имеет лучшие в мире средства «электронной войны» и будет эффективно бомбить, невзирая на погодные условия, хотя это и трудно. Коммодор подтвердил минувшим днем потерю сверхсовременного самолета-невидимки Ф-117А «стелс», намеренно избегая слова «сбит». Может быть, просто сломался. Зато он решительно опроверг все сообщения Белграда о других потерях натовской авиации. Но большое внимание уделил прекрасно проведенной операции отважных рейнджеров по поиску и спасению пилота на вражеской территории.
