— Постарайся не пугаться, — быстро проговорил Коракс, оглянулся и спросил: — Здесь нет зеркал? Хорошо, значит, нас никто не видит и не слышит.
«При чем тут зеркала?» — пронеслось в голове у Уны. Зеркала и вправду были в соседней комнате, в спальне, но как можно через них подслушать и подсмотреть?
— Я пришел помочь, тебе угрожает опасность. Молчи. — Коракс поднял повисшую на нитке иголку и воткнул ее обратно в Унино вышивание. — Полгода назад сюда являлась колдунья Паулина…
— Откуда вы знаете? — одними губами прошелестела Уна.
— … явилась под видом женщины, но на самом деле она чудовище, гарпия, — будто и не услышав, торопливо продолжал Коракс. — Она пыталась соблазнить тебя всемогуществом и бессмертием, а заодно рассказала и обо мне. Я знаю, потому что состою в том же колдовском ордене, что и она — проще говоря, в той же шайке.
Уна поднялась на ноги и выпрямилась во весь свой маленький рост.
— Вон! — негромко приказала она.
Как он проник сюда? Кто его проморгал? Куда смотрел Конрад? Ведь вон же, облетает город, вон опять промелькнул…
— Выслушай меня, — взмолился Коракс, опираясь на спинку кресла и заглядывая Уне в лицо. — В опасности не только ты — твоя семья и весь Радинглен. Совсем скоро сюда явится не только Паулина, но еще несколько черных магов, во главе с самим Мутабором. Тебе его имя ничего не говорит, но поверь — это самый страшный, бессовестный и могущественный колдун на свете, который умеет принимать любое обличье. Я давно втерся к ним в доверие, поэтому они и выслали меня на разведку, проверить, согласна ли ты, а если нет — запугать. Но я не собираюсь играть им на руку. Они-то уверены, что ты примешь их сторону и сдашь им город.
От этих слов ноги у Уны подогнулись, и она как подкошенная рухнула в кресло.
— Почему… город? — растерянно спросила Уна. — Паулине нужна была только я, она сама сказала про задатки…
— Она обманула тебя, — прервал ее Коракс. — Так и было задумано, а нужен им Радинглен. Мутабор хочет устроить здесь свою резиденцию, и, действуя отсюда, захватить весь мир.
— Инго не отдаст Радинглен, для этого им придется сначала его убить! — Уна осеклась и в ужасе зажала рот рукой.
— Не сомневайся, Мутабор так и сделает, он не пощадит даже твоих детей, — быстро сказал Коракс. — Я уж не говорю о местных жителях.
Уну будто ледяной водой окатило. Мысли у нее заметались.
Что же делать? С чего начать?
Инго бы сообразил сразу.
Значит, позвать Инго.
Он оповестит горожан, пусть спасаются, пусть укроются в гномских подземельях.
Он отдаст приказ дракону.
Он поднимет стражу… и гномов с топорами… нет, волшебников, конечно же, радингленских волшебников!
А ей надо спрятать детей.
Уна медленно-медленно сложила руки на коленях, чтобы не было видно, как они трясутся.
А если незнакомец лжет? Вдруг опасности нет, а он явился что-то выведать? Или он верный слуга этого Мутабора и лишь прикидывается, что хочет ей помочь? А вдруг это сам Мутабор принял такой облик?!
— Откуда я знаю, кто вы на самом деле? — не сводя глаз с напряженного лица Коракса, спросила Уна. Она вцепилась в подлокотники кресла и попыталась подняться, но ноги не слушались. — Почему я должна вам верить?
Она лихорадочно соображала, как и куда спрятать детей — чтобы этот не заметил, ему нельзя доверять.
Колдуны найдут их где угодно.
Прятать надо магией. Значит, все-таки звать на помощь.
Колдовать самой — опасно. Когда-то, давным-давно, еще лет в шесть, Уна решила для пробы переместить лягушку из сада в комнату одной фрейлины — и до сих пор с ужасом вспоминала, что сталось с бедным животным. А после истории с отобранным ключом Уна так обиделась на весь белый свет, что решила больше не колдовать. И с тех пор не пробовала, как Инго ее ни уговаривал.
— Не хочешь — не верь, — отмахнулся Коракс, и рукав его черной рубашки рассек воздух, как воронье крыло. — Я знаю, о чем ты думаешь. — Он резким движением вырвал из вышивания иголку вместе с ниткой. — Прежде всего спрячем детей, спрячем надежно.
Иголка проворно засновала в пустоте, в воздухе между Уной и Кораксом. Черным крылом замелькал рукав.
— Что вы делаете? — ахнула Уна. Она попыталась определить, где сейчас дети, где Таль и муж. У нее это всегда получалось, и Уна даже не считала такое умение волшебством: достаточно было сосредоточиться — и чутье, как луч фонарика, указывало туда, куда нужно.
Вот они! Лиллибет в плетеной колыбельке, а за соседней дверью, в будуаре, Таль читает маленькому Инго книжку с картинками. Ах, превратить бы эти две комнаты, будуар и соседнюю, в неприметный чуланчик, — до того, как минует опасность!
— Будет исполнено, — не прекращая мелькать иглой, кивнул Коракс. — Чулан так чулан.
По спине у Уны пробежала дрожь.
Он читал ее мысли.
Между тем Коракс что-то зашивал в воздухе, будто латая крупными поспешными стежками какую-то невидимую прореху.
— Готово, — выдохнул Коракс и бросил иголку куда-то в сторону. Было так тихо, что Уна слышала, как иголка звякнула об пол. — Готово, девочка моя, их не найдут. А теперь давай решать, как нам быть, времени мало. Если Мутабор заполучит Радинглен, дело плохо. Я все это время исподволь мешал Мутабору, но я не всесилен. Он уже убил Садовника с женой… А-а! — протянул он и отчаянно махнул рукой. — О чем я, тебе это все равно ничего не говорит!
— Садовник убит? — Уна вскрикнула, как от боли.
Садовник! Загорелый, прямой, с яркими внимательными глазами на обветренном лице. И его жена, такая уютная и ласковая, пахнувшая теплым хлебом… Садовник приютил их с Инго, когда они заблудились, и подарил ключ, и сказал, что всегда будет ждать их в своем яблоневом саду, посреди цветущей долины, что когда-нибудь Уне с Инго предстоит стать Садовниками вместо него, потому что Сад не должен пустовать.
— Значит, все кончено? — вырвалось у Уны. — Постойте, скажите — Мутабор подобрал ключ? Ему удалось проникнуть в Сад или калитка заперта?
По лицу Коракса разлилось изумление.
— Ах вот оно что! Ты была в Саду? Тебе даже известно о калитке и ключе? Так значит, ты и есть будущая Садовница… Видишь, я знаю про Сад не меньше твоего, я добывал Мутабору все нужные сведения. Нет, у Мутабора не было ключа, он все проделал на расстоянии.
Что я натворила, испугалась Уна. Проболталась! И кому! Я даже не могу проверить, спрятал ли он детей, мне не сосредоточиться от ужаса…
Дверь распахнулась. На пороге спальни стоял Инго Третий — рыжие волосы растрепаны, лицо встревоженное.
Коракс скользнул в самый дальний угол, где сразу же сгустились тени, вжался в стену и вдруг слился с темным гобеленом, изображавшим лесную чащу. И не отличишь.
